Дэвид Хьюсон - Убийство-2
Она попыталась улыбнуться.
— Я держу свои обещания, — добавил он. — Мы будем вместе постоянно, так что вы с Йонасом еще заскучаете по тому времени, когда жили без меня.
Она сжала веки, но слезы все равно текли.
— Ты будешь ругать меня за то, что я громко храплю, что чавкаю, когда ем, — с улыбкой говорил он, убеждая ее верить. — И за то, что забрызгиваю зубной пастой всю ванную.
Она засмеялась, но сама не знала, смеется или плачет.
— Я вернусь, — говорил он, и она не смогла придумать ничего другого, кроме как остановить поток его слов и обещаний внезапным поцелуем, прикосновением, взглядом на застеленный диван, подготовленный к их свиданию.
— Пожалуйста, Йенс. Мне нужно…
— Не здесь. Не в этом проклятом месте.
Он держал ее за руки. Тот самый человек, которого она встретила много лет назад, будучи дочкой офицера, мечтающей вырваться из тесного, душного круга армейской жизни, поклявшейся себе, что никогда не влюбится в солдата.
— Когда мы будем свободны, я…
Йенс Петер Рабен прижал ее к себе, зашептал на ухо что-то личное, секретное, заставил ее снова смеяться.
Потом, так скоро, стук в дверь. Их время закончилось.
Не успела она оглянуться, как опять оказалась под открытым небом перед Херстедвестером, опять смотрела на высокие стены и колючую проволоку, опять гадала, чего стоят обещания, сделанные из-за решетки.
Брикс размышлял над протоколом последнего допроса Стига Драгсхольма, мужа убитой женщины, когда из Гедсера вернулся Странге. Он поднял глаза от бумаг.
— Извините, — произнес Странге. — Лунд отказалась. Похоже, она там неплохо прижилась.
— Прижилась? — переспросил Брикс удивленно. — Лунд?
— Ну, может, я ее совсем не знаю… Но мне показалось, что с ней все в порядке. Как тут дела?
Брикс нахмурился. У Странге зазвонил телефон.
— Нет, — сказал он. — Шеф занят. Я могу вам помочь? — Он по-мальчишески широко улыбнулся. — А, Лунд? Значит, вы передумали. Я так и знал.
Брикс щелкнул пальцами, требуя телефон.
— Если вы по-прежнему считаете, что я могу помочь, — сказала Лунд, — то сегодня я буду в городе, у сына день рождения. Это единственная причина, по которой я покидаю Гедсер. Но раз уж так получается, я могла бы заодно посмотреть материалы. Если вы действительно этого хотите.
— Я бы не просил вашей помощи, если бы не нуждался в ней.
Долгая пауза.
— Почему? — спросила она наконец.
Она не изменилась. Тот же ровный, монотонный голос, те же неприятные вопросы.
— Приезжайте, и тогда поговорим.
Он услышал в трубке автомобильный сигнал, потом Лунд проговорила:
— Мне пора.
На этом разговор закончился. Странге посмотрел на него.
— Так она приедет?
— Приедет, когда и если сочтет нужным. По-другому с ней не бывает. А от мужа мы так ничего и не добились. Не знаю, в том ли вообще направлении мы…
Он отвлекся, чтобы взглянуть на фигуру, показавшуюся в конце длинного коридора, отделанного черным мрамором, с бронзовыми светильниками в форме факелов по стенам. Лунд. Она шла своей четкой, по-мужски размеренной походкой человека, у которого есть цель.
Два года. В управлении за это время все переменилось. Больше не было того тесного кабинета, где они ютились вдвоем с Майером. Отдельные помещения сменило открытое пространство. Его заполняли люди. И те из них, кто когда-то работал вместе с Лунд, не испытывали к ней теплых чувств, судя по взглядам, на которые она наталкивалась, шагая через отдел убийств.
Женщина, изгнанная им в Гедсер, приблизилась и встала напротив. Присутствия Странге они словно не замечали.
— Наверное, мне не следовало приезжать, — сказала Лунд.
— Просто ознакомьтесь с материалами, ладно? Какой от этого может быть вред? Я заплачу вам. За каждый час, который вы проведете здесь. Нам нужно…
Она делала то же, что всегда: смотрела вокруг, все подмечала, оценивала перемены.
— Раньше здесь было лучше.
— Ваше мнение об интерьере мне не требуется.
Брикс обратился к Странге:
— Найдите Лунд место. Предоставьте ей материалы по Минделундену. — Он посмотрел на Лунд. — Прочитайте все.
Это ее вполне устроило.
— Потом, — продолжал Брикс, — я хочу показать вам кое-что.
— Я сказала, что ознакомлюсь с материалами. И все.
— Мне нужно…
— У меня один день. Завтра я возвращаюсь в Гедсер.
— Убита женщина, Лунд. С особой жестокостью. В деле есть что-то странное. Но что — я пока никак не нащупаю.
Ее большие яркие глаза вспыхнули негодованием.
— Разве вам не хватает людей? Что во мне такого особенного, что вы отправили за мной своего посыльного аж до самого Гедсера?
Странге прикрыл рот ладонью, сдерживая смешок.
— Вы же приехали сюда повидаться с семьей? — спросил Брикс с едва заметной ироничной улыбкой.
Лунд промолчала.
— Не важно, — сказал Брикс. — Ознакомьтесь с делом. А потом Странге свозит вас на небольшую прогулку.
Министерство юстиции занимало корпус на северо-восточной оконечности Слотсхольмена, рядом с мостом Книппельсбро. Бук вернулся туда после официального приема у королевы во дворце Амалиенборг и ничуть не удивился, что первой ему на мобильный позвонила жена.
— Да, да. Она пожала мне руку. Я теперь работаю в министерстве. Я в нем… мм… — Сотрудник, хотелось ему сказать, как любой другой.
— Чье это министерство? — спросила Мария.
— Э-э… мое. Прости, больше не могу говорить.
Затем его, по-прежнему в рубашке и галстуке из запасов премьер-министра, провели по вверенному ему ведомству, представили подчиненным от верхних до нижних чинов и, наконец, пригласили в приемную, где были поданы шампанское и канапе.
Это сон, думал Бук, а сны, как известно, быстро заканчиваются.
По министерству его водила Карина Йоргенсен, молодая симпатичная блондинка. Когда церемония вступления в должность закончилась, она, все еще с бокалом в руке, отвела Бука в маленький кабинет с письменным столом и компьютером. Бук, довольный, уселся в кресло перед монитором и с улыбкой посмотрел на Йоргенсен и нескольких других чиновников, что последовали за ними со снисходительным видом. По радио сказали, что для политических обозревателей его назначение стало «неожиданностью». Очевидно, для этих людей тоже.
— Мне тут нравится, — заявил Бук с улыбкой и взял со стола ручку, готовый приниматься за дело.
— Это мое место, господин министр, — сказала блондинка.
Задумчиво нахмурив лоб, она через плечо Бука задвигала по столу компьютерной мышкой.
— Что это?
На экране было странное сообщение: без темы, только ссылка на веб-сайт и три слова: «Попробуй еще раз».
Она кликнула по ссылке.
— Какой-то идиот все время шлет нам это дурацкое письмо. Не знаю, как оно сюда попадает. И ссылка никуда не ведет. Извините…
Йоргенсен обошла стол и распахнула двойные двери, за которыми открылось нечто похожее на кабинет аристократа в загородном поместье, в каких Томасу Буку крайне редко доводилось бывать.
На стенах — портреты предшественников Бука, начиная с позапрошлого века. Огромный стол для совещаний. Письменный стол из сияющего красного дерева.
Кабинет благоухал свежестью и новизной, словно уборщики удалили отсюда все следы присутствия несчастного Фроде Монберга. Бук прошел к окну. Из кабинета открывался вид на противоположный берег внутренней гавани; по набережной мчались машины, слышались гудки катеров, чувствовалось биение пульса города. А буквально в нескольких метрах стояло здание старой биржи — Бёрсен, увенчанное необычным шпилем в виде сплетенных хвостов четырех драконов.
— Нам осталось определиться лишь по нескольким вопросам, — сказала Карина и, помолчав, продолжила нерешительно: — При желании вы можете назначить себе другого личного секретаря. Не беспокойтесь обо мне. Администрация подыщет…
— Вы знаете, что где здесь находится? — спросил Бук, все еще зачарованный портретами на стене, сцепившимися драконами, запахом своего нового рабочего места.
— Я провела на этой должности три года.
— В таком случае вот мое первое решение на новом посту: вы остаетесь. Если вы не против, конечно…
У нее было округлое очаровательное лицо, очень красивое, особенно когда она улыбалась.
— А все это… — Бук шлепнул ладонью по стопке бумаг на письменном столе, — принадлежит Монбергу, надо думать?
— Нет. — В кабинет вошел высокий мужчина лет пятидесяти, с короткими темными волосами с проседью и в очках в черной строгой оправе. — Это документация по переговорам о принятии антитеррористического законопроекта. Карстен Плоуг, первый заместитель.
Твердое рукопожатие. Бук отметил про себя, что Плоуг, пожалуй, идеальное воплощение всех чиновников, встреченных им до сих пор. Бесцветный до невидимости, вежливый, в любую секунду готовый улыбнуться и вновь принять деловой вид, подстраиваясь под настроение собеседника.
