Джон Трейс - Заговор по-венециански
Отойдя в сторонку, Вито подводит небольшой итог:
— Значит, наш убийца собрал кровь жертвы в некий сосуд и с ее помощью осквернил религиозное сердце Венеции, нанеся на него богохульный знак. Но что жертва? Жива она или нет? — Вито поднимает взгляд к потолку, словно ожидая ответа с небес. — Известна ли жертва нам или ее только предстоит найти?
Подходит Рокко.
— Звонили из диспетчерской. Пресса разнюхала, будто в церкви случилось нечто. Что будем делать?
— Нельзя, чтобы люди узнали об этом вандализме, — гневно отвечает Вито. — Нельзя, чтобы новость о нем просочилась в прессу. Не отвечать журналистам, не показывать фотографий. Ни капли информации не должно до них дойти, понимаешь?
— Поздно, — сообщает Рокко. — Куратор говорит, до нас здесь побывал прихожанин. Его даже выгонять пришлось.
— Есть следы взлома? — спрашивает майор, усилием воли сдержав матерное ругательство.
— Не найдено, — говорит Валентина. — Мои уже проверяют.
Оглядевшись, Вито замечает в дальнем углу металлические леса, ведра штукатурки, мастерки и доски.
— Наш вандал сюда не вламывался. Он переоделся строителем и остался после окончания смены.
Вито спускается с пьедестала, на котором установлен алтарь, и думает. Отсутствие печени несет какое-то значение. Оно-то и тревожит.
— Преступник должен был еще и выйти, — говорит Рокко, следуя за майором. — А это посложнее, чем войти. На выходе больше шансов быть замеченным.
— Так ищите свидетелей, — взрывается Вито. — Что толку обсуждать очевидное!
Валентина задерживается ненадолго, разглядывая шестерку.
— Мы уже допрашиваем рабочих, вдруг кто-то из их смены ушел раньше времени, — говорит лейтенант. — И еще туристов: кто-то мог заснять преступника. Правда, сами знаете, за туристами бегать — задача та еще.
Вито вдруг хватается за голову и закрывает глаза.
— Боже, — стонет он. — Боже милостивый, хоть бы я ошибся!
Валентина с Рокко озадаченно переглядываются, и Вито решает поделиться тревожными мыслями:
— Печени нет, потому что жертва еще жива. Но скоро, я уверен, и ее убьют.
Все трое молча пытаются поставить себя на место преступника, пытаются думать как он, сообразить, какова конечная цель игры. Вито указывает на шестерку под символом.
— К чему это? Что, по-вашему, значит число «шесть»?
— Может, это номер? — вслух думает Валентина. — Может, убийца ведет обратный отсчет?
— Может быть. Тогда в чем считает? В часах? Днях? Неделях?
Вито разворачивается к Валентине и прямо в лицо говорит:
— Найди-ка своего бывшего священника. Быстро. И узнай, вдруг ему известно, за каким дьяволом здесь шестерка?
Capitolo LIII
Канал Рио-Тера-Сан-Вио, Венеция 1778 год
Теперь Томмазо видит, отчего Танина так полно доверяет Лидии. Подруга умеет выслушать человека, не перебивая и не уводя разговор в нужное ей самой русло. И сейчас она терпеливо слушает рассказ бывшего монаха о том, как его и сестру разделили в детстве, как он узнал об этом лишь недавно и как надеется отыскать последнюю родственницу. И отыскать быстро.
— В монастыри не обращались? — спрашивает Лидия. — У сестер должны остаться записи. Можно спросить список девочек-сирот нужного возраста.
Томмазо идея не вдохновляет.
— Я думал об этом, покидая обитель, но времени нет. К тому же стоит мне ступить на порог любого монастыря, как о том прознают и аббат, и люди инквизитора.
— Думаю, вы правы, — согласно кивает Лидия. Затем, одарив Томмазо веселой улыбкой, говорит: — Через несколько дней я отправлю своего человека, и он для вас проведет тщательный поиск. Монастырей, куда могли пристроить вашу сестру, не так уж много. Работа будет не тяжелой.
Томмазо осыпает Лидию благодарностями, но в этот момент возвращается Танина в компании Эрманно и Эфрана.
— Ты что такое обо мне наговорил?! — негодует Эрманно и направляется прямиком к Томмазо. — Дурачина ты этакий!
Дорогу ему заступает Эфран.
— Эрманно, ты сам прекрасно знаешь, что он о нас наговорил. — Слегка толкнув приятеля в грудь, Эфран ждет, пока тот успокоится, и обращается к Томмазо: — Синьор, мы не попрошайки и не грабители. Мы лишь хотели заключить с вами сделку. Взаимовыгодную.
Он обращает очень выразительный взгляд на Эрманно.
— Ни я, ни мой друг не знаем ничего о краже вашего сокровища. И нам оскорбительно слышать подобные обвинения в свой адрес.
Лидия поднимается на ноги.
— Прошу простить меня, — говорит она, — но я отойду, отдам кое-какие распоряжения. Вас накормят. — Потом она обращается к Танине: — Боюсь, вам еще долго не придется есть приличную пищу.
Эрманно ждет, пока хозяйка уйдет, закрыв за собой двери с медными ручками, и тут же взрывается:
— Да ты знаешь, что стража с нами сделает! Разве ты не слышал о Сиротском канале, куда они сбрасывают тела тех, кого казнили у себя в подземельях?
Томмазо опускает голову. Как ответить на вызов? Прошло всего несколько часов нового дня, а он успел лишиться наследства, нарушить клятву и остаться без дома.
Видя, что Томмазо напуган, Танина присаживается рядом с ним и ободряюще касается руки.
— Брат, уверена, мы все уладим. Хотя, должна признать, дела наши выглядят плачевно.
Томмазо поднимает взгляд на двоих мужчин.
— Вы и правда ничего не знаете о краже? Клянетесь?
— Абсолютно ничего не знаю, — мотает головой Эрманно. — Мы с другом клянемся, что твоего наследства не брали.
— Кто же тогда? — спрашивает Танина. — Кто мог украсть табличку?
Трое друзей переглядываются. Сразу видно, они в замешательстве.
— Кому еще вы говорили о табличке? — спрашивает Томмазо. — Такова природа человека, что он не может не поделиться знанием. Кому же?
Эрманно беспокойно отвечает:
— Я говорил домашним. Но моей сестренке еще и девяти нет, а отец, — он смотрит на Томмазо, — торгует предметами старины в гетто. Он никак не вор.
— Уверен, что не вор. Однако среди тех, с кем он беседовал о табличке, мог оказаться мошенник.
Тяжело вздохнув, Эфран говорит Эрманно:
— Я сказал одному тебе. Больше никому.
Все взгляды обращаются к Танине.
— Я рассказала Лидии, а она уж точно не воровка. Еще мы с Эрманно беседовали о табличке. По правде, в последнее время мы только о ней и говорили.
Нахмурив густые брови, Эрманно спрашивает:
— Это ты к чему?
— Ни к чему, — устало отвечает Танина. — Просто ты помешался на этой штуковине.
— Хочешь сказать, я мог украсть ее?
— Ничего подобного! Я знаю, что ты не мог украсть ее, потому что в ту ночь был со мной. Хотя лучше, если бы ты меньше копался в истории проклятой вещицы и больше внимания уделял мне.
В этот момент открываются двери и в комнату легкой походкой возвращается Лидия.
— Стол накрыт, и скоро подадут обед. Я послала слугу в дом к моему другу, у которого вы спрячетесь и будете в безопасности.
— Спасибо, — благодарит ее Танина. — Мы так признательны тебе за гостеприимство и подмогу.
— Не глупи! — отмахивается Лидия, широко улыбаясь. — Все это так возбуждает. Настоящее приключение! — Ухватив Танину и Томмазо за руки, она ведет их в обеденную залу. — Идемте же, идемте. Выпьем вина и постараемся развеселить вас.
Глава 57
Штаб-квартира карабинеров, Венеция
— Тома Шэмана след простыл, — тревожным голосом сообщает Валентина. — Я позвонила в его отель; мне сказали, что он вышел на улицу вскоре после моего звонка ему.
— И во сколько ты ему звонила? — Вито смотрит на настенные часы.
— Около половины десятого. Мы же тут были, работали допоздна.
Вито говорит Рокко:
— Достань список его звонков, может, он звонил еще кому-то после. — И Валентине: — Пошли кого-нибудь проверить рестораны, бары и больницы. Вдруг он напился, поранился или заболел. Дай ориентировку пешим и водным патрулям.
— Лейтенант Тотти уже пробивает звонки Тома, — говорит Валентина. — Она только рада помочь.
— Отлично, — отвечает Вито, но мысленно он далеко отсюда. Внезапно его посещает дикая догадка: — Пошлите экспертов в номер к Тому. Пусть соберут его волосы: с подушки, полотенца, халата — короче, отовсюду, где найдут.
— ДНК? — пораженно спрашивает Валентина. — Вам нужен образец его ДНК?
Вито хмурится. Видно, что бывший священник нравится Валентине. Возможно даже, она воспринимает Тома как замену погибшему Антонио.
— Всего лишь предосторожность, Валентина. Лучше заранее с этой беготней разобраться.
— Кровавый знак в базилике… — просекает Валентина. — Думаете, он нарисован кровью Тома?
Вито спешит ее успокоить:
— Этого я не говорил. Просто хочу быть готовым к чему угодно.
