Охота за наследством Роузвудов - Рид Маккензи
Перекладины лестницы холодят ладони и напоминают стремянку в бальном зале «Плюща». Лазать в кроссовках куда удобнее, чем в туфлях на высоких каблуках, и я спускаюсь быстро, надеясь, что на дне меня не ожидает гнездо змей. Огоньки фонариков удаляются, лица друзей размываются в их ярком свете.
– Все в порядке? – кричит Лео, когда я наконец добираюсь до земли. Пахнет затхлостью и плесенью, вокруг стоит непроглядная темень.
– Мне нужен свет! – кричу я.
Буквально через секунду я едва не получаю сотрясение мозга от удара телефоном по голове, но успеваю увернуться в последнее мгновение. Я подбираю его с земли, фонарик уже включен, и освещаю им стены, сложенные из кирпичей, посеревших от времени и небрежно залитых строительным раствором.
– Лили?
– Да, тут… нормально.
– Суперубедительно, – замечает Калеб.
Некоторое время спустя ко мне спускается Лео, затем Дэйзи, а за ней следует Куинн. За ними быстро спускается Майлз, а последним, конечно же, слезает Калеб. Он движется медленно, его руки и ноги продолжают дрожать даже после того, как он ступает на землю.
– Нас всех убьют, – бормочет он.
– А тут… уютно, – замечает Майлз, оглядывая подземный ход, ширина которого позволяет идти только по двое.
Он машет перед собой рукой, и на его пальцы наматывается слой паутины. У Калеба делается такой вид, будто его вот-вот вырвет.
– Думаю, идти придется не очень далеко, – говорю я, прикидывая расстояние, отделяющее особняк от фабрики.
Между ними находится лес, но они оба расположены на одной и той же стороне города. Я иду вперед, Лео шагает рядом, держа хоккейную клюшку вверх ногами, чтобы пользоваться ею как посохом. Куинн и Дэйзи следуют за нами, и, хотя они обе молчат, я чувствую, что между ними происходит безмолвная беседа. И с удивлением осознаю, что мне хочется, чтобы они помирились. Куинн теперь моя подруга, а Дэйзи – единственная родственница, не считая предателя дяди Арбора. Так что, если мы останемся в живых, я не хочу выбирать между ними.
– Кстати, – шепчет Лео, – мне надо тебе кое-что сказать.
– Я уже знаю, что от тебя пахнет как от мокрой собаки, – отвечаю я, но при этом улыбаюсь, чтобы он понял, что это шутка.
Когда он не улыбается в ответ, у меня падает сердце, а в голову приходит другая вещь, которая могла вывести его из равновесия.
– Извини, что я поцеловала тебя там, на дощатом тротуаре, – выпаливаю я, чувствуя, как к щекам приливает кровь. – Я наивно предположила, что тебе понравится. Я просто действовала под влиянием момента, это тебя ни к чему не обязывает.
– Что? Нет! – Он смеется, и напряжение частично уходит из его плеч. – Нет, это было… это было потрясно. Честное слово, никаких возражений. Десять из десяти, и я бы определенно повторил. Правда, не здесь, потому что…
– Лео Джеймс. – Я толкаю его в плечо и широко улыбаюсь. – Я что, заставляю тебя нервничать?
Он делает глубокий вдох.
– Ну, немножко. А может, это из-за того, что на меня в любую минуту могут обрушиться тысячи фунтов земли. Трудно сказать.
– Так что ты хотел мне сказать?
Его лицо опять становится мрачным, и кадык дергается, когда он сглатывает.
– Э-э-э…
– Кто-нибудь из вас читал «Бочонок амонтильядо?» – раздается дрожащий голос Калеба, прерывающий наш разговор.
Я оглядываюсь и вижу, что его глаза широко открыты от ужаса, а Майлз крепко держит его за руку.
Лео хмурится, недовольный, что нас прервали.
– Я пропустил большую часть уроков литературы, чтобы ходить на тренировки, так что…
– Я, скорее всего, читала краткое содержание, – говорит Дэйзи, а Куинн молча качает головой.
– Это та история, в которой человек попадает на остров и обнаруживает, что там за ним кто-то охотится? – спрашивает Майлз.
– Нет, это «Самая опасная игра». – Калеб нервно смеется. – Это тоже применимо к нашей ситуации, но нет, я говорю не об этой истории. «Бочонок амонтильядо» – это рассказ Эдгара Аллана По, в котором человек мстит бывшему другу, заманив его в катакомбы под своим домом и заведя там в ловушку, в которой он замуровывает его заживо.
– Ну и почему ты рассказываешь нам это сейчас? – спрашивает Куинн, пока наши ноги тихо ступают по утоптанной земле.
– Просто так! – почти визжит Калеб. – Просто у меня такое чувство, будто мы идем навстречу нашей гибели.
– Мы идем не навстречу гибели, – возражаю я, когда мы заворачиваем за угол. Свет фонарика падает на стену впереди, в которой что-то блестит среди кирпичей и земли. Это металл – дверь с кодовым замком и ручкой. – А к двери.
Лео осматривает замок и дергает за ручку. Она не двигается.
– Здесь нужен код из восьми цифр.
– А в подсказке упоминаются какие-то цифры? – спрашивает Майлз.
Я достаю листок бумаги и еще раз вчитываюсь в слова, написанные бабушкой. У меня обрывается сердце.
– Нет.
– Посмотрите на это, – говорит Лео и трет надпись, вырезанную на двери.
Калеб выступает вперед, поправляя очки.
– Тут сказано: «Код ты найдешь под камнем».
Куинн стонет и бьет ногой по стене.
– Опять загадки? Не слишком ли их много?
– Что ж, это объясняет, зачем здесь эта кирка, – говорит Майлз, продемонстрировав нам инструмент. – Эта штука была прислонена к стене.
Я смотрю на кирпичи, из которых состоят стены подземного хода. Мы прошли по меньшей мере полмили, а может быть, и больше. Лестница, ведущая на поверхность, больше не видна.
– Стало быть, этот код находится под кирпичами, – заключает Лео и, взяв из рук Майлза кирку, начинает, не теряя времени, крушить ближайшую стену. Мы морщимся от звука.
– Это займет целую вечность, – возражает Куинн. – Давайте просто попробуем догадаться. Начнем с дней рождений и продолжим дальше в том же духе.
– В надписи говорится, что код находится под камнем, и здесь есть кирка. Должно быть, это где-то рядом с дверью, – парирует Дэйзи.
Куинн перехватывает руку Лео.
– Не трать время попусту. Нам надо просто подумать.
Калеб потирает виски.
– Мы можем делать и то и другое одновременно. Лео, ты продолжай крушить кирпичи, и давайте помолимся, чтобы это не обрушило подземный ход. А мы тем временем будем пробовать разные комбинации.
Дэйзи и Куинн одновременно фыркают, но не спорят. Майлз смотрит на меня, и его лоб прорезают морщины. Собственно, даже не на меня, а на мою грудь, как будто может видеть ее сквозь ткань платья.
Я щелкаю пальцами перед его лицом, удивленная таким поведением:
– Эй, куда ты пялишься? Смотри мне в глаза!
На его лице отражается растерянность.
– Что? О, извини, это не то, о чем ты подумала. Я просто… Лили, вчера, когда вы приезжали в кулинарию, на шее у тебя висел кулон. Это был рубин твоей бабушки, не так ли?
Я киваю, достав тяжелый рубин из-под платья, так что теперь он висит на виду. Он подходит ближе и рассматривает его. Мне становится не по себе.
– В чем дело?
Он берет драгоценный камень в ладонь.
– А что, если речь идет вовсе не о кирпичах? Ведь они, как-никак, не настоящие камни. Что, если речь идет об этом рубине? Он же тоже камень. Если это фамильная драгоценность, передающаяся в вашей семье от матери к дочери, а этот подземный ход был когда-то выстроен по приказу твоей прапрабабушки, то твоей бабушке должны были сообщить, что это не просто рубиновый кулон, а ключ. И, возможно, поэтому бабушка и завещала его именно тебе. Чтобы последний фрагмент этого пазла находился у тебя.
Я расстегиваю золотую цепочку и подношу рубин к свету фонарика Майлза. Я предполагаю, что сзади он тоже будет красным, но нет, там оказывается цельная золотая пластина.
– Ты думаешь, там, сзади, что-то есть? – спрашивает Дэйзи.
Майлз кивает.
– Значит…
– Значит, нам придется отделить его от этой золотой пластины. И, может быть, даже разбить.
Мои глаза тотчас наполняются слезами, и я прижимаю рубин к груди.
– Это все, что осталось у меня от бабушки, – в отчаянии бормочу я. – Я не могу разбить его.
