Гарри Стейн - Серебряная пуля
— Конечно.
Но кашель не утихал, и на следующей неделе стал заметно сильнее. Но она отказалась от еще одного рентгеновского снимка.
— Послушайте, я сделала его только на прошлой неделе. Я знаю, как это вредно для здоровья.
Он снисходительно улыбнулся, презрение переполняло его. Эта идиотка схватила дозу в три тысячи рад. А теперь волнуется о двенадцати!
— Миссис Риверс, — произнес Стиллман приятнейшим голосом, исполненным заботы, — я серьезно думаю, что это очень важно.
Новый снимок показал все совершенно четко: уплотнения, как перистые облака, слоились в левом легком. Изучая снимок, пока больная ждала в соседней комнате, он признал наихудшее. Опухоль проросла внутрь стенок лимфатических сосудов в легком. Радиация протолкнула ее так далеко, как могла. И он должен начать курс химиотерапии. Быстро. Немедленно.
— Миссис Риверс. Я хочу предложить вам сделать бронхоскопию. Просто как меру предосторожности.
— А что это?
— Ну… — Объяснить это иначе, кроме как запуск извивающейся трубки вниз по трахее в легкие, едва ли возможно, но он постарался. — Я думаю, что это надо сделать обязательно.
— Я бы хотела обсудить процедуру с доктором Берком. Я ценю его мнение.
— Обязательно. Конечно. — Ему не нравилась эта женщина. Он эксперт, а Берк — ничтожество. — Если бы вы могли так устроить свои дела, чтобы прийти сюда послезавтра?
— Хорошо, — вдруг согласилась она. И в ее глазах появилась боль. — Кажется, вы считаете, что это нельзя откладывать.
Она была очень больна. Он это знал. Теперь и она тоже знала.
По крайней мере, сейчас он почувствовал — она не станет доставлять ему много хлопот.
Первые несколько дней после смерти Ханны Дитц Логан чувствовал, что есть хоть какие-то основания если не для оптимизма, то хотя бы для надежды. Некоторые коллеги выразили сочувствие, что события так повернулись, и хотели узнать — почему. И еще их интересовало, как решится судьба протокола, который казался таким многообещающим.
— Насколько я понимаю, пока мы еще жизнеспособны. Пациентки приходят на лечение, и у нас в руках все еще три положительных результата.
Но он был достаточно честным, чтобы признать — все изменилось еще до того, как умерла Ханна. После того, как он четверть часа пытался успокоить рыдающего Фила, он позвонил Шейну в офис. Логану самому нужна была какая-то поддержка. Он, конечно, не ожидал ее от Сефа, но надеялся хоть на какой-то совет.
Естественно, Шейн уже все знал. Он получил от дежурившей главной медсестры полный отчет о Ханне Дитц.
— Сожалею, — посочувствовал он Логану. — Вот невезение.
Но голос его был бесцветным, будто говорил совершенно посторонний человек.
— Знаете, — сказал Логан, — я бы хотел, чтобы мы вместе собрались и поговорили, как это может повлиять на наш курс.
— Да-да, конечно.
— Хорошо. Спасибо. Завтра подойдет?
— Не знаю, — нерешительно ответил Шейн. — А почему бы тебе не позвонить мне завтра в офис?
Он повесил трубку, и все, что осталось в памяти Логана — отстраненность Шейна. Дэну было бы легче, если бы тот осыпал его оскорблениями.
Когда Логан позвонил утром на следующий день, Шейн ужу не видел причин для их встречи.
— Послушай, — произнес он привычным для него тоном, — а что я могу тебе сказать? Ничего не поделаешь. Держись.
— Просто я подумал, может, с точки зрения перспективы мы должны что-то предпринять…
— Оживить тетку, да? — Он безжалостно рассмеялся. — Но, что бы ты ни собирался делать дальше, не требуй больше вертолет. Знаешь, во сколько нам это влетело? В шесть тысяч долларов!
Логан понятия не имел, как ему реагировать. Шесть тысяч долларов — это всего лишь полцены машины третьего класса. Но, конечно, во всем этом он слышал и кое-что еще. Не деньги раздражали Шейна, а то, что он позволил уговорить себя просить администрацию. И заставил его это сделать Логан.
— Ведь все случилось мгновенно. Я подумал, что ее надо было привезти как можно скорее.
— Да. Хорошо. Но я думаю, ты был не прав. — Шейн закашлялся. — И я, черт побери, простудился. Так что до свидания, Логан. У меня нет сегодня на тебя времени.
И только с Сабриной ему стало легче. И он не чувствовал давящей угрозы надвигающейся катастрофы.
В ту ночь они лежали в постели, крепко обнявшись, даже не подумав заняться любовью. Она рассказывала, как в детстве проводила лето в Лугано с давнишней лучшей подругой Мариссой. И о своей первой дикой любви к поп-звезде Джо Дассену. Он рассказывал об учебе в Принстоне и о своей семье.
— Мне так интересно, — говорила она.
— Ну конечно, слушать гораздо занятнее, чем жить.
Она теснее прижалась к нему.
— Скоро рассвет. Надо хоть немного поспать.
— Сабрина…
— Да?
Всю ночь он избегал этого вопроса.
— А кто-нибудь тебе говорил что-то о миссис Дитц?
Вполне возможно, что никто и не говорил. Но как член команды соединения Q она испытывала ту враждебность, которую Логан встречал у окружающих, как нечто само собой разумеющееся.
Она помедлила.
— Аллен Атлас.
— О Боже. И что?
— Он был счастлив, шутил. Он сказал мне: «Так это и есть ваш успех?»
— Нравятся мне эти парни. Они ничего не имеют против, чтобы выставить себя злобными ублюдками, но не лицемерами.
— В Италии есть одно выражение. Lupo affamato. Голодный волк.
В темноте Логан мрачно кивнул.
— Примерно то же самое есть в английском.
Через три дня Логану позвонили. Доктор Эдвард Рид из Холи Нэйм Хоспитал в Довере, штат Делавер. Шарон Уильямс поступила на его попечение.
Шарон Уильямс! Хотя и не было убедительных аргументов в ее пользу, Логан все же считал, что ее реакция на опухоль, проросшую в костную ткань, — одно из удивительных достижений протокола.
— И что за проблема?
— Ее только что привез муж, и, я боюсь, она плоха.
— Вы могли бы подробнее?
— Очевидно, дома она начала жаловаться на плохое самочувствие. А когда ее привезли, она уже стала энцефалопатичной. Мы ее поместили в интенсивную терапию.
О Боже! Еще одна печень!
— Вы не сможете привезти ее сюда на «скорой помощи»? — Это могло занять чуть больше часа.
— Не думаю. Женщина в очень тяжелом состоянии для перевозки.
— Да, вы, видимо, правы, — согласился Логан. — Но вы бы не стали возражать, если бы я приехал?
Холи Нэйм Хоспитал, подумал Логан, весьма современная, хорошо содержащаяся больница, там превосходные условия для лечения.
Миссис Уильямс лежала в комнате, с трех сторон огороженной стеклянными перегородками. Монитор показывал данные ЭКГ, ее кровяное давление было восемьдесят пять на пятьдесят. Работал вентилятор, помогая легким, а катетер был пропущен через ее вену под ключицей и легочную артерию прямо в легкое.
Буквально в секунды Логан понял: Шарон Уильямс умирает.
— Доктор Логан… — Он повернулся и увидел невысокого человека со светлыми волосами, юного, будто подросток. — Эд Рид.
Они пожали друг другу руку.
— Больно видеть, — сказал Логан. — Еще меньше недели назад она была совсем другая.
— Мы взяли анализы крови. Хотите посмотреть результат?
— Скажите мне.
— Все плохо. Печень не работает.
— Вы дали ей фентанил? — Лекарство для пациентов, которым предстоит долго и неподвижно лежать.
— Кажется, нет необходимости.
— Да, — вздохнул Логан. — Спасибо, что позвонили, что разрешили приехать. Присутствие постороннего врача не вызывает положительных эмоций.
Коллега широко улыбнулся.
— Да нет, я с удовольствием. Я ваш большой поклонник, всех, кто работает в институте рака.
Если бы ты знал, малыш! Если бы только знал!
— Спасибо! А здесь есть библиотека, где я мог бы немного побыть?
— А вы собираетесь дождаться конца?
— Хотел бы.
Рид указал на коридор.
— Там ступеньки вниз, налево, через комнату ожидания. Но выбор невелик, не тот, к которому вы привыкли.
— Я так был занят в последнее время, что посмотрел бы даже журналы.
Проходя через комнату ожидания, Дэн заметил большого темнокожего человека с девочкой семи-восьми лет. Точнее, они одновременно увидели друг друга. Логан сразу узнал — муж Шарон Уильямс. Они встречались в институте в день приезда жены на первую процедуру.
Саймон Уильямс пошел к нему навстречу.
— Мистер Уильямс, — сказал Логан, протягивая руку. — Дэн Логан из Американского института рака. — Вблизи он увидал напряжение в глазах Уильямса.
— Я знаю, кто вы, — сказал Уильямс и медленно, словно нехотя, пожал руку доктору.
— Я приехал сразу, как услышал о Шарон.
— Да.
— Она сильная. Мы все надеемся на лучшее.
Он почувствовал сожаление от своих слов сразу, как только они вылетели. Есть люди, которые хотят, чтобы их обманывали. Но этот человек уже знал правду. Он посмотрел на Логана тяжелым взглядом.
