Крис Кузнецки - Крестное знамение

По какой-то пока еще неясной причине их миссия столкнулась с весьма сложными непредвиденными препятствиями.

Так как именно Альстер послал за Пейном, он решил начать с него.

— Франц сказал, что вы хотели меня видеть. Надеюсь, не случилось ничего страшного?

— В метафорическом смысле слова мы столкнулись с айсбергом. — Он ткнул пальцем в свиток, лежащий на столе. — Это один из документов в коллекции моего деда. Он был послан Тиберию раненым центурионом сразу же после войны в Британии. Если посмотрите внимательно, то увидите, где солдат держал его, так как на папирусе остались пятна крови.

Пейн заметил пятна, однако кровь двухтысячелетней давности его мало интересовала.

— И что в нем говорится?

— Он извиняется за послание, каковое является немыслимым нарушением законов поведения центуриона, затем сообщает Тиберию, что враждебное силурийское племя атаковало его подразделение во время ночного сна, перебив сотни римлян.

— Это так важно?

— Само по себе нет, но вот следующая часть. Видите ли, солдат упоминает о том, что одной из первых жертв нападения стал военачальник по имени Пакций. Его закололи кинжалом во сне.

— Да, плоховато дело.

— Плоховато? — прорычал Бойд из противоположного угла помещения. — Чудовищно! Если Пакций был убит, он не мог организовать заговор против Христа. Ведь так?

— Думаю, что не мог, хотя не понимаю, почему его неучастие в заговоре против Христа так ужасно. Напротив, вы ведь фактически «оправдали» Христа. И как христианин, я полагаю, вы должны быть счастливы. И вы тоже, Мария.

Она вздрогнула, услышав свое имя, удивленная тем, что Пейн захотел узнать ее мнение.

— Мне очень жаль, но вы ошибаетесь. Нам удалось лишь прояснить вопрос с исчезновением Пакция. Мы наконец поняли, почему он так и не был прославлен в римских анналах. Пакций умер позорной смертью. Его закололи во время сна.

— По-моему, подобная информация должна положить конец всем спекуляциям относительно миссии Христа.

Мария отрицательно покачала головой.

— Теперь, когда стало ясно, что Пакций вне подозрений, мы не знаем, к кому другому мог обратиться Тиберий.

— Почему он вообще должен был к кому-то обращаться? Почему вы так уверены, что он довел свой план, направленный против Христа, до конца?

— Потому что об этом свидетельствуют росписи и рельефы катакомб, — ответила Мария. — Вспомните рельеф с изображением распятия. Фигура на замковом камне смеется над Христом, практически высмеивает его смерть. С какой стати было устанавливать подобную скульптуру в подземелье, сооруженном Тиберием, если заговор провалился? Рельефы исторически точны — значит, они явно были созданы после распятия Христа. Только таким образом можно объяснить точность всех деталей.

Пейн наконец-то понял, в чем дело.

— А, ясно… Видите ли, я совершенно иначе интерпретировал то, что увидел на вашем видео. Вы говорите, Тиберий был в таком восторге от совершенного, что решил восславить своего «сообщника» в каменном изваянии и приказал высечь его скульптурный портрет в награду за хорошо выполненную работу.

— Абсолютно верно. Только теперь мы не знаем, кто помог Тиберию и как он убедил народ в том, что Иисус — ожидаемый евреями мессия. Судя по тексту свитка, Тиберий хотел устроить нечто грандиозное, о чем люди говорили бы потом на протяжении многих лет. Но мы не знаем что.

— Не знаете?

— Не знаем. В противном случае мы могли бы искать нечто конкретное. А теперь мы даже не имеем представления, в какую сторону обратить свой поиск. Гибель Пакция оставила нас без главного ориентира.

Пейн в полнейшем изумлении откинулся на спинку кресла. Как такие умные люди могут быть слепы по отношению к столь очевидным вещам?!

— Не хочу показаться выскочкой, но думаю, что могу вам помочь.

— Вот как? — откликнулась Мария. — И каким образом?

— Разъяснив, как римлянам удалось поразить Иерусалим.

— Джон, — прошептал ему на ухо Джонс, — сейчас совсем не время для шуток.

— Какие шутки? По правде говоря, у меня есть своя версия относительно Тиберия. Более того, я весьма удивлен, что вы до сих пор сами до нее не додумались. Это очевидно.

— Очевидно? — рявкнул Бойд. — Мы размышляем над проблемой вот уже целых два дня, пытаемся ухватить ускользающий от нас смысл, и вот приходите вы и заявляете, что для вас все очевидно.

— Секундочку. Я вовсе не хотел вас оскорбить. Разве вы не знаете, что порой человек бывает настолько погружен в предмет своего исследования, что перестает замечать то, что лежит на поверхности. И мне представляется, что вы стали жертвой упомянутого феномена, так как я точно могу вам сказать, что сделали римляне, чтобы обмануть евреев. Помните, я говорил, что несколько иначе интерпретировал изображение на арке? Если не возражаете, могу изложить вам свои соображения. Уверен, все сразу станет ясно.

— Ваша теория сможет все объяснить? — расхохотался Бойд. — О, тогда это должна быть великая теория!

— Профессор! Вы ведете себя неприлично! Если бы не Джонатан, мы скорее всего были бы уже на том свете.

Пейну было приятно, что хотя бы один человек здесь принимает его всерьез.

— Я не очень хорошо осведомлен об Иерусалиме первого века, но если правильно помню, вы ищете то событие в жизни Христа, которое всех поразило.

— Позвольте мне вас прервать, — вмешался Бойд. — Мы проанализировали все чудеса, совершенные Христом: превращение воды в вино в Кане Галилейской, насыщение голодных в Вифсаиде и так далее, — и среди них не нашли ни одного такого, которое могло бы потрясти массы. Кроме того, Тиберий в посланиях заявляет, что нужное ему событие должно произойти в Иерусалиме, а свои чудеса Христос творил в других местах.

— Док, если я не ошибаюсь, Тиберий говорил об одном событии, столь чудесном, что люди, как бы ни старались, не смогли бы его не заметить?

— Да, нечто в этом роде.

— Но только одно событие, не два и не три?

Бойд кивнул:

— Верно. В свитке упоминается одно событие, которое будут вечно воспевать последующие поколения. Нечто загадочное и фантастическое в самом центре Иерусалима.

Слова Бойда вселили в Пейна еще большую уверенность в своей правоте.

— Если это действительно так, тогда в жизни Христа есть лишь одно событие, которое удовлетворяет вашим критериям… И уж поверьте мне, люди до сих пор говорят о нем.

Глава 50

Анри Тулон имел давнюю привычку опаздывать на работу, а домой уходить раньше положенного. Поэтому Ника Дайала совсем не удивило, что, когда он позвонил в Интерпол, Тулона там не оказалось. Не в первый раз им приходилось конфликтовать. Отчасти потому, что Дайалу досталось то место, на которое претендовал Тулон, а отчасти потому, что Тулон по природе своей был провокатором, любившим устраивать стычки с кем попало. Тем не менее Дайал мирился с этими неприятными качествами Тулона, так как тот выполнял свою работу гораздо лучше любых других сотрудников Ника.

Оставив сообщение на автоответчике, Дайал, находившийся в номере бостонского отеля, полностью сосредоточился на доске с материалами следствия. Он внимательно всматривался в фотографии со всех трех мест преступления, пытаясь установить, есть ли между ними какая-либо связь. Священник из Финляндии, которого похитили в Италии и убили в Дании. Непальский принц, похищенный в Таиланде, но убитый в Ливии. Бейсболист из Бразилии, похищенный в Нью-Йорке и распятый в Бостоне. Что их связывает?

Янсен, Нарайян и Поп — здоровые мужчины на четвертом десятке. Все холостые, бездетные, без каких-либо постоянных связей. Более того, можно совершенно определенно сказать, что они прилагали особые усилия, чтобы названных связей избежать. Янсен принял обет безбрачия, Нарайян предпочитал проституток, а Поп просто был самым настоящим отшельником. С другой стороны, список отличий между ними мог быть вдвое длиннее. Они являлись последователями разных религий, принадлежали к разным национальностям и происходили из разных концов Земли. Говорили на разных языках, имели разные профессии, разное социальное положение. Главным сходством между ними были обстоятельства их смерти.

Дайалу уже давно стало ясно, что целью всех трех преступлений была не сама расправа с жертвами, а некое пока не расшифрованное послание.

Потягивая кофе, Дайал решил внимательнее проанализировать сами места преступлений. Раньше, как правило, ему приходилось работать с одной картой, так как его предшествующие дела были привязаны к довольно ограниченному географическому пространству. В данном же случае необходимо было принимать во внимание практически весь мир.

Чтобы нагляднее представлять ситуацию, Ник пользовался набором булавок с разноцветными головками. Каждый цвет имел свое значение. Названия тех мест, где жертвы родились, Дайал обозначил белыми булавками: Локк в Финляндии, Катманду в Непале, Сан-Пауло в Бразилии. Голубыми булавками он отметил места похищения: Рим, Бангкок, Нью-Йорк. И наконец красными — места гибели.