Дин Кунц - Отродье ночи (Шорохи)
Он уставился на отражение вялого члена и свисающих под ним яичек, пытаясь обнаружить демонические знаки. Фрай знал, что у него не так, как у других мужчин. В этом он никогда не сомневался. Мать жила в вечном страхе от того, что кто-нибудь узнает и тогда люди поймут, что он рожден нечистой силой, что он ребенок женщины и чешуйчатого, мерзкого зверя. Ее страх передался маленькому Бруно. Фрай и сейчас боялся, что его увидят и сожгут на костре. Он никогда не обнажался на виду у других. В школе он не занимался спортом, чтобы избежать посещений душа. Кэтрин объяснила преподавателю, что это исключено в силу религиозных убеждений их семьи. При посещении доктора Фрай тоже никогда не раздевался донага. Фрай навсегда остался подавлен тем ужасом, который испытывала Кэтрин, больше смерти боявшейся разглашения тайны.
Но пристально разглядывая себя в зеркало, Фрай не мог сказать, что именно отличало его от других. Вскоре после смерти матери он пошел в кино и посмотрел порнографический фильм, желая узнать, как выглядит нормальный член. Тогда он с Удивлением понял, что устроен так же, как и другие мужчины. Это открытие поразило его. Фрай пересмотрел еще с дюжину подобных фильмов, но только еще больше утвердился в убеждении, что между ним и обычными мужчинами нет особой разницы. Он видел длинные члены и покороче, толстые и потоньше, обрезанные и нет, слегка изогнутые и прямые. Но той разницы, которую он подозревал, не было.
Пораженный и обеспокоенный, он вернулся в Санта-Хелену, чтобы спокойно обсудить с собой и обдумать то новое, что открылось ему. Первой его мыслью было то, что мать обманула его. Но Фрай тотчас прогнал это подозрение. Кэтрин повторяла историю его рождения из года в год и каждый раз, описывая отвратительного демона, изнасиловавшего ее, она корчилась и рыдала. Но сидя в тот день в пустом зале, Фраю не приходило на ум ни одно разумное объяснение, как только то, что мать лгала ему. Наконец Фрай сам поверил в обман.
На следующий день Фрай был вновь в Сан-Франциско. Возбужденный, как в горячке, он решил впервые в тридцать пять лет попробовать себя с женщиной.
Фрай нашел публичный дом с вывеской массажного кабинета и выбрал в качестве массажистки привлекательную блондинку. Ее звали Тамми. Если бы не слегка выступающие верхние зубы и длинноватая шея, Тамми можно было бы назвать красавицей. Во всяком случае, она показалась ему таковой, пока Фрай рассматривал ее. Они вошли в комнатку, где пахло сосновым дезодорантом и засохшей спермой. Фрай заплатил и стал смотреть, как Тамми снимает свитер и брюки. Женское тело, гладкое и белое, так и притягивало к себе, но Фрай стоял как столб и не смел шевельнуться, пораженный мыслью о том, что сейчас случится. Тамми опустилась на край постели и улыбалась, приглашая его раздеться. Фрай снял брюки, но когда наступил решающий момент, он вдруг представил столб ослепительного огня и себя, сгорающего в этом пламени. Фрай замер. Он глупо уставился на стройные ноги, черное пятно внизу живота, перевел взгляд на полную грудь, но, сгорая от желания, не смел сделать и шага. Заметив замешательство клиента, Тамми положила руку ему на промежность, щупая сквозь ткань длинными пальцами. Тамми пощекотала его и сказала:
— О, я хочу его. Какой большой. Такого я еще не пробовала. Покажи-ка. Мне хочется посмотреть.
Ее слова Фрай понял по-своему: другие замечают то, что сам он не видит. Тамми попыталась стянуть с него трусы, но он ударил ее по лицу и толкнул Томми на кровать. Падая, женщина ударилась головой о стену. Тамми, выставив вперед руки, пронзительно завизжала. Бруно уже хотел убить ее. Не видя его члена, она могла почувствовать сквозь белье нечеловеческую природу детородного органа. Прежде чем Фрай смог что-либо предпринять, дверь распахнулась и на пороге возникла мужская фигура с дубинкой в руке. Вышибала не уступал Фраю в телосложении, но палка давала ему большое преимущество. Бруно уже был уверен, что сейчас произойдет роковое разоблачение, последуют унижения и пытки, которые закончатся на костре; но к величайшему своему удивлению, Фрай услышал лишь приказание одеться и убраться вон. Тамми ни словом не обмолвилась о необычном члене Фрая. Почувствовав облегчение, Фрай торопливо оделся и почти бегом покинул массажный кабинет. Красный от стыда, он прошел коридор, еще не веря в чудесное спасение. Он смог успокоиться только в Санта-Хелене. Фрай теперь окончательно убедился в правоте Кэтрин, предупреждавшей его не спать с женщинами.
Потом Кэтрин стала возвращаться к живым, поселяясь в тела живых женщин. У Фрая все получалось только с ними, только в них он мог извергать огромное количество скопившейся в воздержании спермы. Конечно, ему приходилось любить самого себя, но разве такая любовь могла сравниться с теми моментами, когда он плотью входил в теплый, влажный центр женского тела.
Сейчас он стоял перед зеркалом, вставленным в дверь ванной, и удивленно разглядывал член.
Потом Фрай перевел взгляд на плоский, мускулистый живот, на мощную грудь, пока не столкнулся с направленным на него взором зеркального отражения. Фрай смотрел в глаза двойника, в этот момент весь остальной мир перестал для него существовать.
Фрай протянул руку и коснулся зеркальной поверхности, пальцы другого Бруно дотронулись до его пальцев с обратной стороны невидимой грани. Как во сне, Фрай сделал шаг вперед и прижался носом к носу отражения. Фрай пристально всматривался в его глаза и отражение испытующе глядело на него. На какое-то время Фрай принял условное за реальное: для него зазеркальный Бруно ожил. Фрай поцеловал его, поцелуй был холодным. Он отстранился, его действия повторил и двойник. Он облизал его губы, так же поступило отражение. Поцелуи стали теплее, но были по-прежнему тверды. Его член напрягся, Фрай, почувствовав боль от приятного напряжения, прижался всем телом к зеркалу и, раскачивая бедрами, начал тереться о гладкую поверхность зеркала, не переставая покрывать поцелуями отраженное лицо.
Вдруг галлюцинации покинули его и обрушилась безжалостная действительность. Фрай понял, что перед ним всего лишь отражение. Любить некого. При мысли об этом Фрай скорчился и задрожал. Мечты не было, но взамен нее какая-то электрическая сила заполнила его мозг и мускулы.
Он вспомнил, что мертв. Половина его мертва. Сука заколола его на прошлой неделе. Сейчас он наполовину жив и наполовину мертв.
Ему стало страшно. В глазах потемнело от наплывших слез. Он понял, что больше не сможет забыться. Никогда. Он уже не сможет ласкать себя, как делал это прежде. Никогда.
Теперь у него только две руки, а не четыре; один член, а не два; один рот, а не два.
Больше он не будет целовать себя, не почувствует возбуждающее соприкосновение языков.
Половина его мертва. Он зарыдал. Кончено. Теперь он в состоянии любить себя одной рукой; жалкое удовольствие мастурбации!
Он остался один. Навеки.
Так он рыдал, согнувшись под тяжким бременем отчаяния и отвернувшись от зеркала.
Постепенно горе и жалость к себе сменились дикой злобой. Это она сделала так, чтобы я страдал. Кэтрин. Сука.
Она убила половину его существа, так чтобы он чувствовал себя опустошенным и вечно неудовлетворенным.
Мерзкая сука!
Накопившаяся злоба требовала выхода. Ему захотелось крушить и ломать. Обнаженный, он как дьявол помчался по всем комнатам, с громкими проклятиями разбивая мебель, раздирая занавески и сбивая посуду. Фрай проклинал мать, дьявола-отца, проклинал весь непонятный ему мир.
* * *На кухне у Джошуа Райнхарта Хилари почистила три картофелины и положила их на доску, чтобы положить их в микроволновую печь, как только будет готово мясо. Приготовление пищи давало Хилари отдых. Сейчас все ее мысли были здесь, на кухне, а страхи на время покинули ее.
Тони готовил салат. Он стоял у раковины и, засучив рукава рубашки, мыл и резал овощи.
В это время Джошуа позвонил с кухонного телефона шерифу. Он рассказал Лавренски о похищении денег со счета Фрая в Сан-Франциско и о том, что двойник Фрая сейчас где-то в Лос-Анджелесе: ищет Хилари. Он также изложил версию Тони о возможном коллективном убийстве, когда жертвы выбираются в разных местах с тем, чтобы у полиции не возникло подозрений о связи нескольких преступлений. Конечно, Лавренски почти ничем не мог помочь, поскольку в его округе последнее время было спокойно. Но поскольку шериф имел отношение к личности Фрая, опрометчиво поручившись за него, то Райнхарт счел необходимым посвящать его в курс дела. Со смертью Бруно Фрая преступления могли продолжиться, так как на свободе разгуливал его двойник.
Хотя Хилари и не слышала, что именно говорит Лавренски, но из ответов Джошуа было ясно, что шериф предлагает эксгумировать тело из могилы Фрая и узнать, кого же похоронили в действительности. Джошуа сказал, что прежде следует встретиться с Ритой Янси и доктором Раджем, если же и они ничего толкового не сообщат, тогда будет произведена эксгумация.
