Ларс Кеплер - Контракт Паганини

— Продолжайте, — попросил комиссар. Диса остановилась возле галереи, в витрине которой было выставлено несколько разрозненных неясных картин.

— А когда Рихард Штраус в 1904 году пересмотрел берлиозовский трактат об инструментовке, для оркестрового скрипача стала считаться максимально возможной четвертая октава. То есть сорок девять звуков.

Кай Самюэльссон посмеялся в трубку над выжидательным молчанием Йоны.

— До верхней границы очень далеко, — пояснил он. — К тому же сюда надо прибавить еще целый регистр флажолетов и четвертьтонов.

Комиссар с Дисой прошли мимо новенькой ладьи викингов у Дворцового причала и приближались к Королевскому саду.

— А на виолончели? — нетерпеливо перебил Йона.

— Пятьдесят восемь.

Диса нетерпеливо глянула на него и указала на кафе под открытым небом.

— Меня интересует вот что. Если вы посмотрите на достаточно четкую фотографию четырех музыкантов, две скрипки, альт и виолончель, — продолжал комиссар, — сможете ли вы только по положению пальцев на струнах и шейках инструментов определить, что именно они исполняют?

Самюэльссон без раздумий отозвался:

— Это может быть что угодно, вариантов — не одна тысяча…

Диса пожала плечами и пошла дальше, не глядя на Йону.

— Семь миллионов комбинаций, — уточнил Самюэльссон, подумав.

— Семь миллионов, — повторил Йона.

Самюэльссон снова замолчал.

— Но на фотографии, о которой я говорю, — Йона продолжал гнуть свое, — отчетливо видны пальцы и струны, так что огромное количество комбинаций можно исключить…

— Давайте я взгляну на эту вашу фотографию, — сказал профессор. — Но я не собираюсь угадывать ноты.

— А что же…

— А теперь представьте себе, Йона Линна, — радостно говорил Самюэльссон, — представьте себе, что вам удалось установить примерную комбинацию нот. Как вы собираетесь искать их среди тысяч струнных квартетов Бетховена, Шуберта, Моцарта…

— Видимо, это невозможно.

— Если серьезно — то да, невозможно.

Йона сказал «спасибо» и закончил разговор. Диса ждала, сидя на бордюре фонтана. Он сел рядом, и Диса потерлась щекой о его плечо. Обнимая ее, Йона вдруг вспомнил слова, которые Роберт Риссен сказал о брате: «Если даже Аксель не сумел, то, думаю, это вообще невозможно».

72

Загадка

Йона быстро шагал вверх по Брагевеген. Со стороны Немецкой школы доносились детский смех и крики.

Комиссар позвонил в дверь Акселя и услышал, как звонок мелодично отозвался где-то в глубине дома. Йона немного подождал, а потом решил обойти дом кругом. Вдруг послышался неприятный пронзительный визг. Звук струнного инструмента. В тени оливкового дерева, на мраморных плитах террасы стояла девочка со скрипкой. Девочке было лет пятнадцать. Очень коротко стриженные волосы, руки в татуировках. Возле девочки стоял Аксель Риссен; он кивал и с интересом слушал, как она возит смычком по струнам. Похоже, девочка взяла скрипку в руки в первый раз. Может быть, это дочка Акселя или внучка — Аксель не отрываясь смотрел на нее с нежной заинтересованностью.

Смычок косо прошел по струнам, послышался тягучий визг.

— Очень жестко, — объявила девочка, видимо, поясняя, отчего вышло так неблагозвучно.

Она улыбнулась и осторожно вернула скрипку Акселю.

— Игра на скрипке требует слуха, — ласково сказал Аксель. — Прислушиваешься, слышишь музыку внутри себя и просто делаешь так, чтобы она зазвучала вовне.

Он положил скрипку на плечо и заиграл вступление к «Сегидилье» из «Кармен», прервался и стал показывать девочке скрипку.

— Сейчас я натяну струны не очень тщательно, вот так и вот так, — сказал он и принялся крутить колки.

— Зачем?

— Теперь скрипка расстроена, — пояснил Аксель. — И если бы я просто упражнялся, разучивал аппликатуру — так же, как я играл только что, — оно звучало бы вот так.

Он снова заиграл «Сегидилью». Звук был чудовищный, почти невыносимый.

— Прекрасно, — рассмеялась девочка.

— Но если послушать струны, — сказал он и нажал струну «ми», — слышишь? Низковато, но это неважно, это можно исправить, если взять звук повыше на грифе.

Аксель положил скрипку на плечо и опять заиграл вступление на ненастроенной скрипке, странно прижимая струны пальцами — и совершенно чисто. «Сегидилья» вдруг зазвучала превосходно.

— Ты колдун, — засмеялась девочка и захлопала в ладоши.

Комиссар поздоровался и пожал руку сначала Акселю, потом девочке. Он смотрел на Акселя и на ненастроенную скрипку, которую тот держал в руках.

— Впечатляет.

Аксель проследил за его взглядом и покачал головой.

— Я не играл тридцать четыре года, — сказал он странным голосом.

— Вы ему верите? — спросил Йона девочку.

Та кивнула и загадочно ответила:

— Разве вы не видите свет?

— Беверли! — предостерегающе произнес Аксель.

Девочка с улыбкой взглянула на него и скрылась между деревьями.

Комиссар кивнул Акселю:

— Мне нужно поговорить с вами.

— Прошу прощения, что я так внезапно пропал. — Аксель стал настраивать скрипку. — Мне пришлось срочно уехать по делу.

— Ничего страшного. Я просто заехал к вам еще раз.

Аксель не отрываясь смотрел на девочку, которая рвала на тенистой лужайке какие-то невзрачные цветы.

— Дома есть ваза? — спросила она.

— На кухне.

Девочка унесла в дом свой букетик — отцветшие одуванчики, белые шарики семян.

— Ее любимые цветы, — сказал Аксель и прислушался к струне «соль», подкрутил колок и отложил скрипку на мозаичный столик.

— Взгляните, пожалуйста, вот на это, — попросил Йона, доставая фотографию.

Они сели за стол. Аксель вытащил из нагрудного кармана очки и принялся внимательно рассматривать фотографию.

— Когда ее сделали? — быстро спросил он.

— Мы не знаем. Предположительно — весной 2008 года.

— Та-ак, — протянул Аксель. Он явно успокоился.

— Вы узнаете людей на фотографии? — тихо спросил Йона.

— Разумеется. Пальмкруна, Понтус Сальман, Рафаэль Гуиди и… Агата аль-Хайи.

— Если честно, я приехал, чтобы попросить вас посмотреть на музыкантов на заднем плане.

Аксель вопросительно глянул на комиссара и снова стал рассматривать фотографию.

— Токийский струнный квартет… таланты, — произнес он нейтральным тоном.

— Да, но меня интересует… я подумал: может ли знающий человек определить… определить по фотографии, какое произведение они играют?

— Интересный вопрос.

— Можно ли хотя бы предположить, более или менее точно? Кай Самюэльссон в этом сомневается, а ваш брат Роберт, взглянув на снимок, сказал, что это совершенно невозможно.

Йона наклонился к собеседнику, и глаза на попавшем в тень лице смягчились и потеплели:

— Ваш брат твердо сказал: если вы не справитесь с этой задачей, остальным это тем более не под силу.

Аксель вдруг улыбнулся:

— Он правда так сказал?

— Да. Но я не понял, что он имел в виду…

— Я тоже, — признался Аксель.

— И все же я хотел бы, чтобы вы рассмотрели фотографию под увеличительным стеклом.

— Вы полагаете, что таким образом можно точно установить время встречи людей на снимке? — Аксель снова посерьезнел.

Йона кивнул, достал из портфеля лупу и протянул Акселю:

— Вам нужно посмотреть на их пальцы.

Йона молча наблюдал за тем, как Аксель рассматривает фотографию. Если снимок сделан до того, как в июле 2009 года против суданского президента Омара аль-Башира было выдвинуто обвинение, то предчувствие завело Йону совсем не туда. Но если фотография сделана уже после выдачи ордера, то комиссар прав и речь идет о преступлении.

— Да, я вижу пальцы, — медленно произнес Аксель.

— А вы сможете определить, какие ноты берут музыканты? — вполголоса спросил комиссар.

Аксель вздохнул, протянул фотографию с лупой Йоне и вдруг пропел четыре такта. Тихо, но отчетливо. Немного прислушался к себе, взял с мозаичного стола скрипку и небрежно сыграл две высоких трели. Комиссар встал.

— Развлекаетесь?

Риссен взглянул ему в глаза:

— Мартин Бивер играет «до» третьей октавы, Кикуэи — «до» второй. У Кацухиде Исомуры пауза, а Клайв играет четырехзвучное пиццикато. Все это я и спел — ми большой октавы, ля большой октавы, ля малой октавы и до-диез первой октавы.

Йона записал и спросил:

— Насколько точна ваша догадка?

— Это не догадка.

— А как часто встречается такая последовательность нот? Я хочу сказать… Получится ли, исходя из этих звуков, очертить круг произведений, которые мог бы исполнять Токийский квартет в момент, когда была сделана фотография?

— Такой звукоряд есть только в одном месте.

— Откуда вы знаете?

Аксель внимательно посмотрел на него. Тень от листьев подрагивала на стеклах его очков.