В зеркале Фауста - Артур Гедеон
Шепот уже гулял по зале – никто и не слышал об этом человеке, взявшемся словно из ниоткуда. Только Климент Седьмой и члены семьи из самого ближнего круга наблюдали за ним с особым любопытством и терпением. Пытливому взору было ясно, что они знают его и ждут от него действительно чего-то важного для себя. Что он и есть их обещанное чудо.
– Мне доподлинно известно, что тут никто не знает, что случится дальше, – прошептал Антоний Августин своему спутнику – рыцарю. – Чудо было только обещано!
– А если он подожжет палаццо?
– Вряд ли, мастер Неттесгейм. Помните, как он накормил хлебами голодающий город? Его цель – поразить и поработить души людские! Это шаг тщеславного гордеца!
Тем временем Джованни де Фаустино взял с подноса фолиант.
– Перед вами осиротевшая книга, что была написана Никколо Макиавелли и посвящена предыдущему правителю Флоренции, ныне почившему. Она только что издана в Венеции всего в трех экземплярах. Книга называется «Государь», и вот какие строки предваряют ее. Послушайте же! «Обыкновенно, желая снискать милость правителя, люди посылают ему в дар то, что имеют самого дорогого или чем надеются доставить ему наибольшее удовольствие. Я не нашел среди того, чем владею, ничего более дорогого и более ценного, нежели познания мои в том, что касается деяний великих людей. Положив много времени и усердия, я заключил свои размышления в небольшом труде, который посылаю в дар Вашей светлости».
Он оглядел всех собравшихся в пиршественной зале.
– Сейчас эта книга воспарит, облетит залу и приземлится в руки того, кто является истинным государем Флоренции и всей Тосканы! И ни у кого уже не будет сомнения, кто должен собрать все земли Италии под своим крылом! – Он выбросил руки с книгой вперед и зычно сказал: – Воспари! Воспари! Воспари! – И пока он повторял эти три слова, книга наполнялась золотистым сиянием, подобно зажженной лампаде, чей огонь становится с каждой секундой все сильнее и сильнее.
Зал вдохнул и выдохнул от восторга и благоговения. Несколько дам от волнения лишились чувств, упав на руки своим кавалерам. И тут, подобно птице, только что спавшей в теплых ладонях хозяина, но подброшенной в воздух, книга и впрямь воспарила над головой белого мага. Почти все сеньоры, кто сидел, подскочили со своих мест. Все следили за чудесной книгой, плавающей в воздухе над столами. Кардиналы и епископы крестились, да и прочее духовенство и наиболее богопослушные сеньоры тоже. И было видно, что к такому чуду не подготовились даже папа Климент Седьмой и вся многочисленная семья Медичи.
Им обещали чудо, но чтобы такое? Этого не ждали даже они!
А загадочный белый маг сказал:
– Книга, облети залу и найди своего хозяина! Достойнейшего из достойнейших! Покажи всем, кто здесь истинный государь!
И книга взвилась едва ли не до потолка, золотясь призрачным светом, и полетела по часовой стрелке вокруг залы в палаццо Медичи. Она сделала один круг, затем снизилась и сделала другой, а потом и третий, и вот уже она зависла над сидящим на троне обомлевшим, потерявшим дар речи и закинувшим голову вверх папой Климентом Седьмым! Еще немного, и его тиара свалится с головы! Впрочем, сейчас, запрокинув головы, на летучую книгу смотрела и вся семья Медичи, и послы Франции и Венеции и других союзных государств. А потом, под общий страстный вдох и выдох, книга буквально рухнула понтифику в руки. И он так и остался сидеть с ней, вцепившись в нее и выпучив глаза.
– Вот он, истинный государь Флоренции и всей Тосканы! – громко продекламировал кудесник Джованни де Фаустино. – Вот он, будущий правитель объединенной Италии!
Одни задыхались от восторга, другие неистово крестились, третьи рыдали, но чудесное представление не оставило равнодушным никого. И плакал от счастья папа Климент Седьмой, едва ли до конца веря в то, что увидел. Но верить стоило! И торжествовали другие Медичи, понимая, как же в эти смутные времена укрепилась их власть, когда само провидение Господне поднесло книгу, уже ставшую притчей во языцех, главе их рода.
Все это было воистину чудо!
Пока все ликовали и восторгались, кто-то потянул Герберта за рукав. Он обернулся – за его спиной стояла удивительной красоты девушка в парчовом золотом платье и с золотыми волосами, убранными кольцами-косами на затылке. Зеленые глаза незнакомки обольстительно сияли.
– Я давно за тобой наблюдаю, юноша, – сказала она.
Он вблизи еще никогда не видел такой красоты. А как соблазнительно она пахла! Какие ароматы исходили от ее нежной кожи! И как сияли ее глаза!
– Наблюдаешь – зачем? – заикаясь, спросил он.
– Потому что хочу. Как зовут тебя?
– Герберт.
Уже по ее наряду можно было понять, что она – знатная синьора.
– Откуда ты, Герберт?
– Издалека.
– Но откуда?
– Из Германии.
– Не такая уж она и далекая, эта Германия, – пожала плечами юная флорентийка. – Погоняй лошадей строго на север – и рано или поздно окажешься в Германии.
– Ты права, мы все время ехали на юг.
– Я всегда права, – снисходительно вздохнула она.
Крики собравшихся в зале почти заглушали их голоса.
– Идем со мной, Герберт, – как ни в чем не бывало сказала девушка, но прозвучало это как повеление.
– Но куда? – вопросил он.
– Неужели ты не знаешь, кто я?
– Нет, – покачал он головой.
Девушка зацепила пальцами пуговицу на его камзоле.
– Когда я кого-то куда-то зову, надо просто идти, – пояснила она. – Вот кто я такая.
– А как тебя зовут? – спросил он.
– Меня зовут Лючия Медичи, я племянница нашего блистательного государя. Идем же, мой прекрасный юноша. Мой милый Герберт! Я хочу подарить тебе уголок рая.
– А где он, этот уголок?
– Идем уже! – Она куда крепче перехватила его теперь за рукав и потащила за собой. – Им сейчас не до нас!
И он не посмел отказать и двинулся за ней, как теленок на веревочке за своей хозяйкой. Он еще оглянулся – не видят ли его хозяин и странный старик, этот чернокнижник, но нет: те, как и прочие, были слишком увлечены только что увиденным чудом.
Она вела его через залы, и все кланялись ей и улыбались тому, что видели. А видели они хозяйку и юного незнакомца.
– Куда ты ведешь меня?
– В мою библиотеку, – ответила она.
– Но зачем?
– А ты догадайся.
– Мы будем читать книги?
– Очень может быть.
– Но я не предупредил
