Юрис Юрьевикс - Ледяной ад
Койт пристально наблюдал за происходящим.
Пушкин вытянулся по стойке «смирно» и отдал честь.
— Этот холод острее иголок, — скрипучим голосом произнес Руденко и сомкнул веки.
— Нет, адмирал, не закрывайте глаза, — потребовала Хэнли.
— Что с ним? — спросил у нее Нимит.
— Перелом лодыжки.
Нимит в восхищении посмотрел на адмирала. Ничто, кроме жуткой бледности, не говорило о том, какую сильную боль старик сейчас испытывает.
Нимит поделился с русскими опасением, что их машина, работающая на бензине, вряд ли соответствует рельефу местности и погодным условиям. Он предложил воспользоваться фургоном, который легко вместит пятерых, даже если они улягутся в шеренгу.
Хэнли наложила на адмиральскую лодыжку временную шину, чтобы уменьшить давление на сломанную кость, и все же нога отекала на глазах. Джесси набрала снега в матерчатый мешочек и приложила к травмированному участку конечности.
Матросы подняли Руденко в фургон. Нимит сел за руль. Койт устроился рядом, вполоборота к остальным, занявшим заднее сиденье, и начал изучать обстановку.
Нимит развернул фургон и тронулся по направлению к «Трюдо». Хэнли наблюдала в окно, как матросы гуськом забираются на корабль и быстро исчезают в трюме, спасаясь от окрепшего ветра. Пушкин скрылся в люке последним, и огромное черное судно вертикально, как лифт, опустилось в полынью. Хэнли принялась срезать ботинок у адмирала, чтобы надежнее зафиксировать поврежденную лодыжку. Справившись с этим, она предложила старику остатки замороженного виски — ничего ближе к анестетику в фургоне не нашлось. Руденко с благодарностью принял обезболивающее.
Глянув снова в окно, Хэнли увидела только пронзительно яркую луну над пустой равниной.
Фургон подъехал к главному корпусу. Сотрудники «Трюдо», несмотря на ранний час, выстроились в вестибюле, точно на парад. Когда русские вышли из машины, раздались аплодисменты, рожденные надеждой, что болезнь, подкосившая Баскомб, Минскова, Огату и Косута, не столь опасна, как кажется, ведь иначе посторонним ход на станцию был бы отрезан.
Никто не имел ни малейшего понятия, что нужно россиянам. Именно этот вопрос в первую очередь и собирался задать Маккензи, который ждал прибывших в своем кабинете. Кроме него, в помещении находились старшие научные сотрудники.
Ждать им пришлось долго.
Верно обратился к гостям:
— Не могли бы вы нам на время передать свое оружие? У нас не принято расхаживать по корпусам с автоматами и прочими средствами нападения.
Немеров беспрекословно отдал винтовку Верно, тот вручил оружие Тедди Зейлу.
Койт не шелохнулся.
— На станции не водятся ни бандиты, ни медведи, нетерпеливо вмешался Саймон Кинг. — Ваша автоматическая винтовка может случайно причинить вред гражданскому лицу. Мы вынуждены настаивать…
Хэнли пришла в восторг от того, что Саймон Кинг озлился не на нее.
Адмирал Руденко, усаженный в каталку, глядя на Койта, подал голос:
— Будь я вооружен, сэр, я бы с радостью сдал оружие, находясь под вашим кровом.
Он выучил английский, когда крутил роман с помощницей британского атташе по культуре во время командировки в Рим, и до сих пор отлично владел языком.
— Кроме того, — продолжил свою речь Кинг, — ваш автомат просто не сможет выстрелить в здешнем климате.
— Ошибаетесь, — протянул Койт. — Его пули отлиты из сплава на основе вольфрама, а сама винтовка выполнена из пластика. Она стреляет даже под водой. И выстрелит здесь, если понадобится, уверяю вас. — Койт добродушно улыбнулся, как торговец, уверенный в качестве выложенного товара. Однако оружие, конечно, ни к чему.
Койт снял с плеча винтовку со складным прикладом и длинным магазином, и она благополучно перекочевала к Зейлу.
Русские во главе с Верно направились к Маккензи, за ними поспешили встречающие. Народу в кабинет Маккензи набилось столько, что пришлось перенести собрание в конференц-зал.
Маккензи прямо спросил у русских, что им нужно на станции: наложить шину больному можно было и на корабле.
Койт объяснил:
— Мы обязаны обеспечить безопасность соотечественников, работающих на станции. Наше правительство сильно обеспокоено тем, что происходит в вашем учреждении. Требуется однозначно установить причину смерти Минскова.
— Вот забавно, нам и самим хотелось бы ее установить, — заметил Саймон Кинг, послав Хэнли многозначительный взгляд. — Надеюсь, вы понимаете, что вмешиваетесь в дела суверенного государства? Курлак является канадской территорией. Право расследовать упомянутый вами несчастный случай принадлежит Канаде.
— Ошибаетесь, сэр, — парировал Койт, — наш соотечественник погиб не на острове, а в океане. Следовательно, Канада не имеет превосходства в решении данного вопроса. Я уполномочен выяснить, как и отчего погиб гражданин России, и я это сделаю. — Он похлопал подлинной алюминиевой трубке.
— Это еще что такое? — спросил Кинг.
— Средство безопасной транспортировки результатов расследования.
К Койту, заметно нервничая, обратился Маккензи:
— Полагаю, вам известна доктор Хэнли? Именно она занимается расследованием данного происшествия.
Хэнли вяло помахала рукой.
Примаков сказал что-то по-русски. Койт выслушал, не сводя глаз с Джесси, потом сказал ей:
— Вы из Калифорнии? Любопытно… И каким же образом вы влезли в канадское дело? Меня неправильно информировали или среди погибших были граждане США?
— Да, были, — подтвердила Хэнли. — Потому меня и пригласили.
— Образцовое проявление добрососедства, — съязвил Койт. — Значит, вы эпидемиолог. Почти коллега. Изо всех сил постараюсь не путаться у вас под ногами. Нам обоим нужен один и тот же результат: установить виновника и положить конец беспокойству. Будьте уверены, я добьюсь этого.
— Благодарю вас за желание помочь, но ассистентов у меня вполне достаточно, чтобы справиться самой! — отрезала Хэнли и, повернувшись к Ули, тихонько спросила: — С какой стати этот придурок решил, что он умнее всех?
Руденко, который прекрасно ее понял, едва сдержал улыбку. Маккензи поднял руку:
— Пожалуйста, гостите у нас сколько понадобится. Директор «Трюдо» притворился, будто объяснения Койта его удовлетворили. На самом деле он ни на миг не поверил, что нищая Москва снарядила целую экспедицию ради какого-то гляциолога.
ГЛАВА 40
Адъютант распахнул огромные окна, и в кабинет хлынул холодный вечерний воздух.
— Звонили из канцелярии президента. Послы США и Канады просят, чтобы вы назначили встречу некоему доктору Исикаве.
— Хорошо. Посмотрите, когда у меня есть время на следующей неделе, — сказал Чернавин, не отрывая взгляда от бумаг на столе.
— Он уже здесь, товарищ адмирал.
— Здесь?
— Да, товарищ адмирал. В приемной.
Чернавин помедлил с ответом, решая, принять посетителя сразу или заставить подождать. Наконец сказал.
— Хорошо, введите. И пошлите за переводчиком.
Адъютант удалился. Через несколько минут появился Ким Исикава. Привстав, адмирал пожал протянутую руку, демонстрируя легкое хамство, которое почему-то нравилось представителям Запада.
Подошел переводчик.
Исикава рассыпался в благодарностях за то, что командующий согласился принять его незамедлительно. Чернавин с улыбкой кивал, слушая переводчика, и думал о том, что за всем всегда стоят американцы. Он предложил Исикаве отведать салат, состоящий из прибалтийских шпрот, огурчиков, укропа, редиса и зубчиков чеснока. Исикава отказался от угощения и посмотрел на коробки документов, явно предназначенных к отправке в архив.
— Адмирал Чернавин, я работаю в исследовательском институте. Мне нужно знать, где сейчас находится доктор Тараканова, которая была вывезена субмариной с арктической научной станции в самом конце октября. Я должен срочно с ней увидеться.
«Уффф…» Чернавин энергично закивал и, вызвав адъютанта, отдал короткое распоряжение. Адъютант кивком подтвердил каждую фразу и поднял телефонную трубку. Повторив приказ в более корректной форме, он немного подождал. Положил трубку и передал услышанное Чернавину, тот жестом приказал ему удалиться. Адъютант прикрыл за собой дверь.
Адмирал переключил внимание на Исикаву, который пристально наблюдал за происходящим; медленно, чтобы переводчик успевал за ним, Чернавин заговорил:
— Понимаете, военно-морской флот лишь обеспечил транспортировку Лидии Таракановой. У нас нет официальных данных о ее нынешнем местонахождении. Она лицо гражданское и в отличие от адмирала поступает так, как ей хочется. Если желаете, я могу связать вас с руководством Института океанологии имени Ширшова, где она работает.
— Пожалуйста. Сейчас, — сказал Исикава.
