Андрей Троицкий - Черный Бумер
— Это не тушенка с истекшим сроком годности, — повторял Мещеряков. — И не вонючая ставрида.
Приз, давно утоливший голод, посмеивался про себя над этим вахлаком, окончательно отупевшим в чеченских горах, и от скуки рюмка за рюмкой, глотал коньяк, не чувствуя опьянения. Смолил сигареты и думал о том, что правильно сделал, выбрав для делового разговора ресторанный кабинет, а не общий зал. Хоть посетителей немного и музыка громкая, базару никто не помешал бы, пришлось краснеть перед людьми за этого отморозка.
— Рамзан дает достойные деньги за твой товар, — Мещеряков разговаривал с набитым ртом, вытирал губы салфеткой, снова жрал и говорил. — И платит наличманом. Да, хорошие бабки… Но надо скинуть с цены двадцать процентов.
— Когда Фанера начинал переговоры с Рамзаном, речь шла вот об этой сумме, — Приз нарисовал на салфетке несколько цифр. — Они ударили по рукам. Это была окончательная цена, которая не подлежит обсуждению.
— Все на свете подлежит обсуждению.
Мещеряков выпил воды, взял из стаканчика зубочистку и с немым остервенением принялся ковыряться во рту. Понятно, что имеет в виду этот придурок. Рамзан и его бандиты сами перевозят товар с места до места. Они платят за прикрытие на самом высоком уровне. Капают на жало ментам, каким-то мелким и крупным чиновникам, от которых на самом деле ни хрена не зависят, но они не хотят лишиться своей копейки. Поэтому Рамзан хочет скидку в двадцать процентов. Возможно, это справедливые требования, но сегодня не базарный день.
— Если ты согласен, можешь получить аванс сегодня, — Мещеряков вытащил сигарету и пустил дым. — Хотя в таких делах авансов не бывает. Но Рамзан готов заплатить, хоть это против всех правил. Наш общий знакомый доверяет Фанере. И тебе тоже.
— Доставка груза от места до места — пять процентов его стоимости, — сказал Краснопольский. — Ты сам знаешь расценки. Пять — и на этом точка.
Мещеряков упрямо покачал головой.
— Это особый груз. И расценки выше.
— Еш твою мебель, — Приз начинал злиться. — С чего это вдруг Рамзан опускает цену, когда они с Фанерой обо всем договорились? И почему я должен своими руками чужое дерьмо разгребать? И еще радоваться? Пусть Рамзан приезжает сюда из Европы и ведет переговоры с Фанерой. А я ухожу в сторону.
— Конечно, ты можешь разорвать договор и все такое. Но, как говорят умные люди на Кавказе: разлившись на блоху, не надо жечь кальсоны.
— Почему-то я раньше не слышал этой великой мудрости кавказских народов.
— Все еще впереди, — усмехнулся Мещеряков.
Видимо, он представил себя, что ждет Краснопольского, если тот пойдет на попятную. Чеченские бригады стригут купоны во многих российских городах. Среди ментов есть платные осведомители. Краснопольского, куда бы он ни подался, где бы не лег на дно, ждет печальный конец. И Фанера с его авторитетом и связями не поможет.
Приза вычислят, найдут, для затравки отрубят руки. Потом вырежут язык. И ради праздного озорства зададут много бессмысленных вопросов, на которые он уже не сможет ответить. Будет мычать, как корова, и харкать кровью. А дальше… Ему придется умирать долго и трудно. Конечно, есть шанс податься за границу, но спокойной жизни не будет и там. Еще можно принять постриг, уйти в монахи, найти временное убежище за церковными стенами. Полоть огород, чистить картошку, вывозить на поля навоз, класть кирпичи, выполняя повинность. Ночами, когда послушники спят, трахать коров или коз на монастырском подворье. Очень весело. Мещеряков действительно засмеялся, живо представляя себе картину совокупления.
— Я вижу, ты все понял, — сказал он.
Вместо ответа Краснопольский наклонил голову и смачно плюнул на пол.
— Я понял, что ни хрена не понял, — ответил он. Фанера, напутствуя его в дорогу, сказал, что можно скинуть десять процентов, край — пятнашка. Но сдавать позиции без боя просто глупо. — Из уважения к Рамзану, пусть будет десять процентов. И на этом закончим.
— Сначала Фанера с Рамзаном договаривались так: вы сами перевозите до места свои железяки. Транспорт, прикрытие, документы — все на вас. И только на нашей территории получаете полный расчет. Но Рамзан решил, что перевозку обеспечат его люди. Твоя задача отгрузить товар и получить бабки. И после этого ты начинаешь этот мелочный торг. С такими деньгами везде хорошая жизнь. Даже в вашей паршивой Москве, которую я ненавижу.
— Мы договаривались о другом.
— Хватит порожняк гнать, — Мещеряков бросил окурок на пол и раздавил его пометкой. — Не ломайся, как целка. Я не шмаровоз, сучкам за девственность не доплачиваю.
— А какого хрена ты со мной так разговариваешь?
Мещеряков заглянул в глаза Краснопольского и почувствовал, как по спине пробежал холодок. Ходили слухи, что этот Приз полный отморозок и садист. Когда-то он участвовал в подпольных боях без правил и насмерть забивал противников, уже поверженных, находившихся в глубоком нокауте. Поговаривали, что это именно он уделал Носорога, известного кулачного бойца. Когда Приз наносил последние смертельные удары, из угла секундант Носорога выкинул белое полотенце. Но Приз все-таки угробил мужика, просто так, потехи ради. И получил за это убийство какой-то грошовый кубок из штампованной нержавейки и пятьсот баксов в придачу. Деньги он демонстративно бросил на настил ринга, мол, подавитесь этой мелочью. А кубок всегда держал при себе, эта железка у него что-то вроде талисмана.
— Мне надо выйти минут на десять, — сказал Мещеряков и поднялся из-за стола. — Позвоню из телефонной будки, не с мобилы. Я сам не могу принять это решение.
Краснопольский кивнул, он догадывался, точнее, был уверен, что Рамзане не в Европе, он гораздо ближе. Наверняка ждет в машине за углом. Краснопольский не волновался, он понимал, Рамзан доплатит. Раз он решил взять товар, значит, тат тому и быть. Мещеряков вернулся через полчаса. Упас на стул, влил в себя фужер минералки.
— Остаются только два вопроса, — сказал он. — Где и когда? Только не рассказывай мне, что твой металлолом хранится у черта на рогах. Он ведь где-то здесь, рядом? Или я ошибаюсь?
— Не ошибаешься. Если выйти на улицу и поймать тачку, часа полтора и мы на месте.
— Конкретнее. Что за место?
Краснопольский положил на стол бумажку, свернутую вчетверо.
— Территория старого кирпичного завода, — сказа он. — Там затеяли реконструкцию, но все бросили. Сейчас там даже вахтера охранника нет. Это схема. Как проехать, где и что лежит. Там сорок комплексов. Остальные десять вы получите через несколько дней. Фанера сам свяжется с тобой, скажет о времени и месте передачи остальных игрушек.
Мещеряков опустил руку в карман, выложил на стол круглый жетон и документы на машину.
— Гаражный комплекс «Форум», — сказал он. — Фольксваген Гольф с латвийскими номерами. Тачка чистая. Рамзан сам собирался приехать дня через два-три. Он хочет взглянуть на это дерьмо перед тем, как тронуться в дорогу. К его приезду остальные десять комплексов должны быть у вас. Тогда получите окончательный расчет.
— Добро, — кивнул Приз. — А теперь пойдем отсюда. Духота. Сидим в этой будке, как две кукушки в часах.
— И еще одно… В порядке дружеского одолжения. У нас есть люди в Москве, опытные парни. Есть стволы, все, что надо. Если возникнут какие-то осложнения, ну, сам понимаешь… Можешь обращаться в любую минуту.
— Думаю, управимся без ваших парней, — сказал Краснопольский. — Но если понадобится помощь, я тренькну.
Он хлопнул последнюю рюмку, позвал официанта и бросил на стол несколько мятых купюр.
***Гаражный комплекс «Форум»занимал два шестиэтажных здания на окраине города. Приз прошел в помещение офиса, предъявив номерной жетон и паспорт контролеру, сидевшему за стойкой. Контролер, полистав паспорт, покопался в компьютере, вернул жетон и вызвал молодого человека в оранжевой фирменной спецовке с логотипом «Форума»на груди и спине.
— Пригнать машину? Или вы сами подниметесь в бокс?
— Подожду внизу, — ответил Приз.
Через холл он прошел на внутренний двор гаража. Через пять минут из ворот выехал «Гольф»с открытым верхом. Служащий вышел из машины, передал ключи клиенту.
— Поднять верх? — спросил молодой человек. — Кажется, собирается дождь.
— Спасибо, я сам справлюсь.
— Тогда до свидания. На выезде оставите жетон контролеру.
Приз пригляделся к автомобилю. Гольф, судя по белоснежному салону, резине и кузову, изготовленному фирмой «Карманн», совершенно новый. Приз проверил, нет ли в багажнике каких-то вещей, сумки или кейса. Ничего кроме запаски, пустой канистры, емкости с машинным маслом и набора инструментов. Расстегнув два стопорных крючка, Приз потянул крышу на себя, развернув сложенный тент. Закрепив его, сел за руль, повернул ключ в замке зажигания. На низких оборотах двигателя даже не слышно, тачка в отличном состоянии. Он совершил круг по двору, отдал жетон вышедшему из будки контролеру и, дождавшись, когда поднимется красно-белый шлагбаум, вырулил на улицу.
