Кристиан Мёрк - Дорогой Джим
— А с чего это ты вдруг выбрал меня? — поспешно спросила я, напомнив себе, что, если сдамся слишком уж быстро, он наверняка заподозрит неладное. В этот момент я перехватила взгляд Джонно, ясно говоривший: «Если он вздумает распустить руки, только мигни мне, хорошо?» Несмотря на то, что все в городе были готовы носить Джима на руках, Джонно убил бы его собственными руками, скажи я только слово. Но эту честь я не уступлю никому.
— Ну, ты ведь, наверное, уже в курсе, что какое-то время я встречался с Фионой, — со смущенной улыбкой объяснил Джим, словно извиняясь, что успел уже переспать со всеми представительницами семейства Уэлш, кроме одной. — Так она до сих пор не разговаривает со мной. Боюсь, у нее на меня зуб. Но ты и я — между нами ведь ничего не было, верно? Никаких обид? Так почему бы нам не встретиться? Как насчет завтрашнего вечера? Устроим пикник на природе — покажешь мне какое-нибудь уютное местечко, где я еще не бывал, а я прихвачу бутылочку винца. Ну как, идет?
Знаешь, я до сих пор не знаю, что это было и как это назвать… безрассудная смелость, нахальство или отчаянно дерзкий план, способный прийти в голову только гениальному мистификатору. Попытаться убедить родную сестру той, которую ты на днях зверски изнасиловал, в своей невиновности, назначив ей свидание… нет, скорее всего, это и то, и другое, и третье — все вместе, да еще с вишенкой наверху, чтобы подсластить пилюлю. Ответ на это мог быть только один. Собравшись с силами, я даже попыталась улыбнуться ему, пока выбиралась из-за стола.
— Знаешь пляж, который рядом с Эйрисом? — спросила я, прекрасно помня, что Джим был там всего неделю назад — устроил нечто вроде соревнования по рыбной ловле, на которое слетелась ребятня из местной школы. У мальчишек появился новый герой для подражания — с того самого дня они не могли говорить ни о чем другом, только и делали, что обменивались впечатлениями.
— Да… Думаю, что найду… — Теперь, когда он убедился в моем согласии, на лице его выразилось нечто вроде облегчения. Господи, ну и актер, с невольным восхищением подумала я. Любая домохозяйка на моем месте уже давно пала бы к его ногам.
— Тогда в половине первого возле старого каменного причала, — предложила я. Схватив свою кружку, я выпила то, что в ней еще оставалось, одним глотком. Надеюсь, Джим не заметил, как тряслись мои руки, когда я поставила ее на стол… Хотя, даже если и заметил, что с того? Наверняка этот самовлюбленный ублюдок отнес это на счет своей неотразимости. — Кстати, я предпочитаю совиньон. Белое. И охлажденное.
Повернувшись, я выскочила из паба, даже не потрудившись дождаться, что он ответит. Впрочем, особой нужды в этом не было. Он придет — с бутылкой холодного белого вина в руке и парой перчаток в заднем кармане — на тот случай, если дело примет крутой оборот. Да, он будет там — и я увижу его… увижу так же ясно, как багрово-синий кровоподтек, оставленный им на бедре Ифе.
Я тоже приду.
Как странно думать об этом сейчас. Кажется, это был последний раз, когда я притрагивалась к спиртному. С тех пор я забыла вкус пива.
Я мчалась вверх по холму, крутя педали и распугивая ни в чем не повинных туристов — я была в таком состоянии, что даже не заметила, что еду по встречной полосе. Шорох волн, бившихся о скалы внизу, эхом отдавался в ушах. Подняв голову, я вдруг увидела розоватый отблеск заходящего солнца, на мгновение прорезавший сгустившуюся темноту.
— Скоро, — пообещала я себе. И еще сильнее налегла на педали.
Почему мне так трудно рассказать тебе о том, что случилось потом, спрашиваю я себя. Я не чувствую ни малейшего стыда за то, что мы сделали, ни презрения к самой себе. Нет, если честно, когда вспоминаю об этом, я испытываю скорее разочарование. Потому что придуманный мною план был так хорош. Я обдумывала его всю ночь — поворачивала то так, то этак, проверяя, не допустила ли промашку. Лежа рядом с сестрой, сжимая ее руку, слушая ее дыхание, я улыбалась в темноту… Передо мной стояло лицо Джима, я представляла, как он тоже улыбнется мне — в последний раз.
Но ведь редко когда все идет по плану, верно?
На следующий день я собралась быстро — за какие-нибудь двадцать минут. Первое, что увидела, спускаясь по извилистой тропинке к пляжу, был тот чертов красный мотоцикл, красовавшийся возле самого причала. Выругавшись сквозь зубы, я притормозила, и «мерседес» Ифе, который я взяла, забуксовал на мокром песке. Я проклинала себя за то, что заранее не подумала об этом… Ну естественно, какая же дура я была, что не сообразила, что Джим прикатит на мотоцикле. О том, чтобы напасть на него из засады, теперь не было и речи. К тому же этого ублюдка и след простыл. Стоял только его мотоцикл, а возле него толпились и с возмущенным видом переругивались о чем-то цапли. Словом, все было так, будто обидчик моей сестры уже мертв… или навсегда скрылся в придуманном им самим сказочном лесу. Парочка деревьев, спустившихся к самой воде, раскачивалась на ветру, но если они и хотели предупредить меня о чем-то, то голоса их звучали не настолько громко, чтобы я смогла расслышать. Мне так хотелось, чтобы Джим умер и лежал в могиле, что я почти поверила в то, что Господь Бог улыбнулся мне, восстановив наконец справедливость.
— Боюсь, это шабли. Не удалось достать ничего другого, — проговорил голос за моей спиной.
Ради такого случая Джим принарядился в один из льняных пиджаков, доставшихся ему в наследство от Гарольда, и рубашку с открытым воротом — точь-в-точь романтический герой из какого-нибудь пошлого любовного романа, явившийся к возлюбленной на свидание. Он сидел поджав под себя ноги, среди высокой травы — словно новоявленный Будда, промелькнуло у меня в голове. Еще в машине я почувствовала аромат жаренных с ломтиками манго цыплят… и возненавидела этого мерзавца еще больше — за то, что он так вкусно готовит. Он не только привез с собой большую корзину для пикника и заранее расстелил на земле одеяло, которое раньше принадлежало моей матери, но и позаботился прихватить самые лучшие хрустальные бокалы, которые тетушка Мойра жалела ставить на стол — уж слишком легко они бились. Держа в руках бутылку холодного белого вина, он с улыбкой протягивал ее мне.
— А очень старался? — буркнула я и не спеша направилась к нему, сделав равнодушное выражение лица и позволив себе лишь легкий намек на улыбку. Так сказать, небольшой аванс… пальмовую ветвь — залог будущего прощения. Юбка моя была еще короче, чем та, в которой он видел меня прошлым вечером, а об остальном позаботился ветер. Пока я усаживалась, Джим старался не смотреть мне в лицо.
— О, да будет тебе! — бросил он, тряхнул головой и сделал глоток из бутылки. — Оставь человека в покое.
Порывшись в корзине, я вытащила цыплячье крылышко и поднесла его к губам. А потом что-то произошло. Я смотрела на поджаристую кожицу и знала, что не смогу его съесть, — хоть режьте меня, не смогу!
— Ифе, — пробормотала я, отщипнув крохотный кусок. — Ну и каков твой план? Она вот уже неделю не выходит из дома…
— Может, мне с ней поговорить?
— О, классная мысль… Было бы здорово! Особенно если бы ты явился к ней, прихватив бутылочку белого… хотя… Не знаю… — Во рту у меня пересохло, но будь я проклята, если стану пить его чертово вино, да еще из того же бокала, к которому прикасались его губы. — Знаешь… а давай я поговорю с отцом Мэллоем, хочешь? Может, он разрешит вам встретиться в церкви?
Лицо Джима просияло. Можно было подумать, я уже расстегивала «молнию» у него на штанах!
— Ты действительно считаешь, что это…
— Успокойся, Билли Шекспир, я сказала «может быть», так что притормози. Рассчитываешь, что я возьмусь творить ради тебя чудеса до того, как ты поведешь мою ненаглядную тетушку к алтарю? Размечтался! Кстати, свадьба через два дня… Или ты забыл? — Незаметно оглядевшись, я не увидела никого, кроме двух белок. А им уж точно не было до нас никакого дела.
Он улыбнулся — только на меня его улыбки уже больше не действовали.
— Не любишь ее, верно? Ну, Мойру, я имею в виду.
— Она — моя семья.
— Ну, положим, Мэнсоны[28] тоже называли себя семьей. Скажи мне правду.
Поверх бокала на меня смотрели его глаза… Он сверлил меня темным загадочным взглядом, от которого становилось не по себе. Вот подонок… В своем цинизме он дошел до того, что решил сразу поставить все точки над «i». Но это не входило в мои планы.
— Мы с сестрами всегда заботились друг о друге. Доволен?
— Знаешь, кое-что в вас меня всегда удивляло, — продолжал Джим, слегка поубавив очарования в голосе. — Еще с того дня, когда я встретил вас троих у Мак-Сорли. И это постоянно крутится у меня в голове… До сих пор не дает покоя — как камушек в ботинке, который трет ногу.
— Ну и о чем речь? Спроси. — Голос мой звучал ровно, однако это давалось мне с некоторым трудом. Притворившись, что отбрасываю волосы за спину, я украдкой кинула взгляд на свой «мерс». Откуда-то издалека, из-за деревьев, слышался звук работающего двигателя. Похоже, приближалась машина. По какой-то неведомой причине мне вдруг отчаянно захотелось, чтобы она не уезжала, однако звук стал удаляться и вскоре пропал. Даже чайки внезапно куда-то исчезли.
