Тэми Хоаг - Забыть всё
Дэннис слышал, как падают и разбиваются вещи, когда его отец обыскивал комнату, переворачивая мебель, ломая что-то и крича, чтобы он выходил. Но Дэннис не шелохнулся и не издал ни звука. Он не думал и ничего не чувствовал. Ему было не интересно, почему мать не пришла искать его.
Шум в спальне утих. Прошло какое-то время. Он услышал, как хлопнула задняя дверь, а спустя мгновение — как заводится машина. Минивэн матери. Можно было подумать, что это игрушечная машина, судя по звуку двигателя, по сравнению с джипом его отца. Может, она решила уйти и больше никогда не возвращаться. И что ему до того? Ничего.
Когда машина уехала, наступила тишина, и вокруг наконец воцарилось спокойствие, Дэннис забрался чуть выше на выступ крыши, откуда он мог видеть довольно далеко и мечтать, что его здесь нет.
Мир был прекрасным местом — если смотреть на него ночью и издалека. Тогда не замечаешь ничего плохого. Не видишь несовершенства. Заглядываешь в окна к людям по вечерам — там все счастливы, и родители любят детей.
Ах, если бы…
Глава пятьдесят первая
Суббота, 12 октября 1985 года
01.47
Карли ползала по периметру комнаты так долго, что уже потеряла счет углам, в которые она сворачивала. Помещение, видимо, было квадратным. Налево, налево, налево. Она ползла и ползла — ползла, потом отключалась, снова ползла и снова отключалась — в поиске выхода из этого ада, только за тем, чтобы понять, что выхода нет.
Она была вымотана, сбита с толку, эмоционально истощена, а еще очень замерзла. Цементный пол вытягивал каждую каплю тепла из ее обнаженного тела. Ей казалось, будто она составляет с полом общее целое, словно ее кожа и мышцы вросли в него; что она не сможет сдвинуться с того места, на котором лежала. И может, если в следующий раз, когда она потеряет сознание, оно просто не вернется, это будет не так уж и плохо.
Ее охватило отчаяние. Она лежала и представляла, что плачет, а Петаль подходит и слизывает ее слезы.
Невыносимо хотелось пить. Ей казалось, что стенки глотки склеиваются. Но инстинкт самосохранения брал вверх, и она кашляла и давилась, не желая примиряться с тем, что не может дышать.
Если ее мучитель не убьет ее в скором времени, она умрет от переохлаждения и обезвоживания. Она даже не доживет до того момента, когда можно будет умереть от голода.
Если бы у нее нашлись силы подняться, то, может, она бы отыскала какой-нибудь кран или емкость с водой. Если бы она попила воды, то и соображала бы куда лучше. А если бы она лучше соображала, может быть, смогла бы дать отпор своему мучителю, когда он вернется. Если она даст ему отпор, возможно, он сразу ее убьет и она умрет, борясь за жизнь, а не потеряет ее по крупице, словно животное, брошенное в клетку.
Собрав остатки воли в кулак, Карли свернулась в клубок, а потом перекатилась на руки и колени. Поставила одну ногу и попыталась подняться, прикладывая все силы, чтобы не обращать внимания на боль, которая пронзила ее, будто тысяча лезвий. Сжимая отвертку в правой руке, она потянулась, чтобы нащупать стену.
Встав, она выставила вперед левую руку и коснулась зла.
Глава пятьдесят вторая
Он с умилением наблюдал, как она борется за жизнь. Последняя сдалась слишком легко. А у этой больше азарта.
Девушка поднялась и вытянула вперед левую руку, растопырив пальцы.
Он подошел поближе, нагнулся и лизнул ее ладонь.
Она попыталась закричать, но ее голос оказался слишком слабым, чтобы издать звук. Но она этого не знала — потому что не могла слышать.
Она отдернула руку, будто он ее обжег. В панике она обернулась и побежала к стене. Когда он схватил ее за плечо, она обернулась к нему, махая правой рукой с зажатой в ней отверткой.
Он успел отскочить в последний момент, когда плоский конец отвертки пролетал мимо его груди.
Больше не умиляясь, он вытащил из кармана шелковый шарф и зажал его концы в кулаки.
Она тыкалась повсюду, как слепой котенок, налетая на стол, спотыкаясь об стул, размахивая перед собой отверткой, надеясь, что ей повезет и она ударит его. Но ее везение закончилось.
Также неспешно, как тигр, преследующий свою жертву, он подошел к ней сзади и сделал один шаг к убийству.
Глава пятьдесят третья
В 3.23 ночи Джейн подскочила в кровати, вырванная из изнуряющего беспокойного сна диким душераздирающим воем. В какой-то момент ей показалось, что у нее разорвется сердце — так быстро и сильно оно билось.
Вайолет, ее мопс, соскочила с кровати и с лаем бросилась вон из комнаты.
Джейн поднялась, схватив с ночного столика свое оружие «смит и вессон». Она каждую ночь оставляла зажженным свет в комнате с тех пор, как нашли труп Лизы. Фонари снаружи тоже ярко горели. Полицейская машина курсировала каждый час. И все равно она держала оружие под рукой.
Петаль и Вайолет сидели около двери, самозабвенно лая. Петаль подпрыгивала и крутилась, тщетно пытаясь вырваться наружу.
— Девочки! Девочки, утихомирьтесь, — сказала Джейн, кладя оружие на стиральную машину.
Она схватила Петаль за ошейник, попытавшись удержать ее, и собака едва не оторвала ей руку. Словно торпеда из мускулов.
— Успокойся, милая! — крикнула Джейн, и ее слова прошли мимо маленьких игнорирующих ее ушей.
Петаль бросалась на дверь снова и снова, лязгая зубами, обнажая клыки, готовая разорвать всех, кто был снаружи.
Джейн стояла позади нее, потрясенная свирепостью собаки. Она выглянула из окна над стиральной машиной, но не увидела никого на освещенном газоне. Взяв с собой оружие, она пошла в кухню, выключила свет и подошла к окну над раковиной. Открыла окно и прислушалась, но поначалу услышала только лай собак в прачечной. Потом до нее донесся жуткий отдаленный аккомпанемент: дикое завывание койотов в арройо позади дома, праздновавших смерть какого-то неудачливого существа.
Она ненавидела этот звук. В этом вое не было никакой романтики, какую обычно люди приписывают звукам, издаваемым дикими животными. Это была безумная истеричная какофония голосов, которые обычно предшествовали разрыванию жертвы на куски и ее пожиранию жадной стаей. От этого звука у нее встали дыбом волоски на теле, а по рукам побежали мурашки.
Собаки взбесились, услышав вой, но Джейн ни за что не спустила бы их с поводка ночью. Вайолет стала бы неплохой закуской для койота. Даже Петаль пришлась бы голодной стае на один зубок. Дерзкие и невероятно умные, койоты часто заманивали собак одним членом стаи, который прыгал и пригибался, приглашая собаку поиграть, и только потом заманивал ее в засаду.
Облегченно вздохнув, она закрыла окно и вернулась в постель, но не уснула, а села и, не находя себе места от беспокойства, попыталась почитать. Наконец к ней присоединилась Вайолет, прыгая на кровати и крутясь, как маленький дервиш, прежде чем устроиться спать. Петаль осталась у задней двери, и ее лай постепенно перешел в жалобное повизгивание.
Джейн раздумывала, не позвонить ли Кэлу, но решила не делать этого. Собаки утихомирились. Вечеринка койотов закончилась. Двери и окна заперты. Рядом с ней оружие. Зачем ей мужчина?
Чтобы успокоить и обнять ее сильными руками.
Ее отношения с Диксоном колебались между дружбой и чем-то большим, не перерастая ни в то, ни в другое. Решение оставалось за ней. И она решила не переступать черту сегодня… в который уже раз.
В какой-то момент утомление взяло верх, и Джейн уснула; ее мучали зловещие сновидения, что ее похитил и пытает сумасшедший. Когда прозвенел будильник, она обрадовалась, что наконец избавилась от этого ада.
В свитере и легинсах, как заснула, она поднялась и пошла в ванную, чтобы умыться холодной водой и причесать свои длинные волосы, собранные в хвост. Вайолет подошла к двери и начала прыгать вверх-вниз, словно блоха.
— Знаю, знаю, — отозвалась Джейн. — Уже иду.
Собаки — великие нивелировщики жизни. И неважно, что произошло накануне. Как только солнце показывалось на горизонте — они обязательно должны были выйти по нужде. Жизнь продолжалась.
Когда Джейн шла по дому, раздался звонок. Через стеклянную дверь она увидела Стива Моргана. Как хорошо, что Бог послал его, он поможет снять стресс, который она пережила.
Они договорились встретиться с утра пораньше для обмена новыми данными и информацией, которая появилась к этому моменту, относительно убийства Лизы и похищения Карли, чтобы подготовиться к пресс-конференции, которая должна была начаться в девять.
— Привет, Стив, — сказала она, открывая дверь. — Заходи. Мне надо выпустить собак. Извини.
— Нет проблем, — сказал он, идя за ней в дом. — Я принес пончики. Подумал, что немного жира и сахара — неплохое начало дня.
— Я сделаю кофе, — произнесла Джейн, когда они вошли в кухню.
Петаль так и сидела у задней двери, царапая краску. Обе собаки вылетели во двор, как два камня, выпущенных из пращи, и скрылись в зарослях сада.
