Кристина Ульсон - Маргаритки
— Но как вы узнали, что она была наркоманкой, та женщина, которая умерла вместо Каролины?
— Так сказала Каролина. Да по ней самой видно было. Она жила на полную…
— Она была еще жива, когда вы пришли в квартиру?
— Не похоже было, но, очевидно, все-таки да. Врачи «скорой» пытались ее спасти.
— Вам, наверное, было очень страшно.
Юханна не ответила.
— Почему вы помогли ей в таком исключительно необычном деле, как инсценировка собственной смерти, если она даже не объяснила толком, зачем ей это надо? — спросил Алекс.
Тень улыбки появилась на лице Юханны.
— Узы, связывающие сестер, не так-то просто порвать. Мне в голову не приходило, что она имела в виду то событие в Иванов день, когда говорила, что прошлое гонится за нашей семьей. И когда я осознала, что она хотела сказать, то решила остаться в Испании еще дольше.
В растерянности Фредрика сжала карандаш в руке.
— Что вы имеете в виду?
Юханна беспокойно наклонилась над столом, словно услышала что-то несуразное.
— Но как иначе увязать одно с другим? Зачем ей иначе было так поступать?
Морщинка между бровей Алекса превратилась в глубокую впадину.
— А как именно она, по-вашему, поступила?
— Думаю, наняла убийцу — убрать мать и отца. А сейчас планирует убить и меня. В наказание за то, что мы не были с ней рядом, когда ее жизнь разрушилась, тогда, на лугу возле летнего дома.
* * *— Ей нужна охрана? — спросила Фредрика, когда двери лифта раскрылись на этаже, где размещалась следственная группа.
— Непонятно, — буркнул Алекс. — Вообще ни хрена не понятно.
— По крайней мере, теперь мы знаем, что были правы, — почти бодро сказала Фредрика.
Алекс посмотрел на нее.
— Все началось в летнем доме на Экерё, как мы и говорили.
Алекс покосился на наручные часы. Время бежало, как всегда, обед уже закончился, и Петер скоро уйдет в уголовную полицию на допрос Свена Юнга. Алекс рявкнул на ходу, чтобы все собрались на совещание в «Логове». Немедленно. Нарушить приказ никто не осмелился, только Фредрика забежала в кафетерий за бутербродом.
«Понятно, — думал Алекс. — Она же, считай, на сносях. Конечно, ей надо питаться».
— Что-нибудь из имеющегося у нас подтверждает ее историю? — спросил Юар, когда Алекс сообщил о результатах допроса Юханны.
— Немного, — признался Алекс. — С другой стороны, у нас мало и контраргументов.
— Может, задержать ее? — спросил Петер. — По обвинению в введении следствия в заблуждение и причастность, пусть косвенную, к убийству Терезы Бьёрк?
Алекс вздохнул.
— Да оснований мало, — ответил он. — Что касается того, что Юханна осложнила работу следствия, то она объясняет это страхом перед действиями сестры. Поэтому она была вынуждена скрываться после того, как поняла, что родителей лишили жизни. Что же до заведомо ложного заявления о смерти сестры, то и здесь на настоящий момент у нас фактов не хватает. Юханна даже не могла объяснить, как умерла Тереза Бьёрк. Она утверждает, что появилась в квартире сестры после того, как там оказалась Тереза Бьёрк.
— И вот именно здесь мы можем начать наступление, — перебила Фредрика. — Человека, не имеющего, насколько мы знаем, ничего общего ни с Каролиной, ни с Юханной, забирает «скорая» из квартиры Каролины, после чего он умирает в больнице. Это делает квартиру возможным местом преступления. Как скоро мы сможем получить доступ туда?
Юар осторожно улыбнулся Фредрике.
— Хорошо соображаешь, — сказал он. — К сожалению, не думаю, что осмотр квартиры Каролины нам что-то даст, мы уже побывали там и уничтожили возможные улики, когда искали ключ к дому на Экерё.
— Кроме того, Юханна, следуя инструкциям сестры, возвращалась в квартиру, чтобы прибраться там, после того, как опознала Терезу Бьёрк как свою сестру, — добавил Алекс и напомнил Фредрике о последних деталях допроса Юханны.
— Юханна знала о том, что Каролина находится в Таиланде? — спросил Юар.
Алекс кивнул:
— Да, но не знала зачем. Когда мы сообщили ей, что Каролину разыскивают за преступления, связанные с наркотиками, она высказала предположение, что Каролина при помощи вырученных таким способом денег решила оплатить убийцу, которого наняла, чтобы убрать родителей.
В «Логове» стало тихо.
— У меня складывается впечатление, что мы обязаны поговорить и с Каролиной Альбин, — сказал Петер.
— Да, — согласился Алекс и вздохнул. — Я бы даже сказал, что, пока мы не узнаем о ее действиях за последние недели, мы продолжим топтаться на месте.
Фредрика собралась что-то сказать, но промолчала.
— Она говорила что-нибудь о роли своей матери во всем этом клубке? — полюбопытствовал Юар.
— Ни слова, — сухо отозвался Алекс.
— Тогда с нетерпением ждем, что даст допрос Свена Юнга, — сказал Юар и покосился в сторону Петера. — Кажется, он может пролить свет на ее роль.
Поколебавшись несколько секунд, Фредрика все же взяла слово.
— Эрик Сунделиус, — сказала она, — врач Якоба Альбина.
— Да? — сказал Алекс.
— Он намекал, что у Юханны не все в порядке. С головой.
— Да, — подтвердил Алекс. — Но этот человек забыл, как известно, рассказать многие другие вещи, о себе прежде всего. Так что не думаю, что нам следует принимать чересчур всерьез то, что всплыло в разговоре с ним.
— Я тоже так не думаю, — парировала Фредрика. — Но многие заявляли, что Юханна не вполне здорова, так что до конца мы не можем знать.
— Что?
— Которая из сестер достаточно больна, чтобы отправить на тот свет своих родителей.
Прежде Фредрика часто спрашивала себя, радовалась ли бы она больше, если бы имела сестру, а не брата. Ребенком она пищала от восторга, когда читала «Любимую сестру» Астрид Линдгрен, а став взрослой, мечтала о сестре, с которой можно было бы делиться всеми мыслями и соображениями. Сидя над блокнотом с записями допроса Юханны Альбин, она думала про все эти мифы, окружающие те особые узы, всегда существующие между сестрами.
«Нам ничего не было известно про Юханну, — думала Фредрика с нарастающим восхищением. — И как только она попала в поле нашего внимания, то сразу же разыскала нас сама».
Тут же ей вспомнилась одна из собственных первоначальных версий, о том, что сестры вместе устранили своих родителей.
Мотив? Каждая из сестер сама по себе имела мотив для убийства, но если виновны обе, то отчетливого мотива не прослеживается.
Мотив Каролины в описании Юханны понятен. Разве возможно было не сломаться после пережитого ею? Без сомнения, душевно сломленная девушка могла начать манипулировать окружением именно таким образом, как это изложила Юханна.
Но неужели никто не видел ее истинного лица? Ни чета Юнг, ни Рагнар Винтерман, ни психиатр Якоба Альбина? Ни — прежде всего — ее родители? Неужели никто никогда не усомнился в ее искренней преданности отцу?
Фредрика невольно поежилась. В том, чтобы причинить боль, людская фантазия не знает границ. На глазах возникал новый образ Каролины Альбин. С иными проблемами, нежели виделось Фредрике сначала. И образ Юханны, постепенно стираемой со всех семейных портретов, — Юханны, в конце концов потерявшей все и вся. Молодой женщины, возможно нуждающейся в защите.
Она взяла факс из Бангкока. Ничто не говорило о том, что Каролина Альбин покинула Таиланд, что само по себе обнадеживало. С другой стороны, если именно она стоит за двойным убийством Якоба и Марьи, у нее наверняка была возможность нанять убийцу и на расстоянии.
«Она либо… — размышляла Фредрика, — либо больна, как это представила нам Юханна, либо…»
Фредрика отложила документы и растерянно посмотрела в окно на улицу, где падал снег.
Либо Каролина стала жертвой того же заговора, по причине которого, видимо, погиб ее отец.
И ее мать.
Но почему?
Предчувствуя недоброе, Фредрика взглянула на часы. Уже почти два, а Спенсер до сих пор не позвонил.
Казалось, неприятные вопросы подступают со всех сторон. Мелькнуло чувство надвигающейся беды.
«Что-то мы здесь упускаем, — понимала она, чувствуя, как наваливается давно знакомая усталость. — Причем упускаем что-то очень важное».
Она с трудом сглотнула, чувствуя, как тревога сжимает ей горло. Надо пойти домой, оставить дело другим, у кого еще хватает сил и проворства. Пойти домой и лечь спать. Или поиграть.
Когда мысли обратились к скрипке, рука стала словно чужая и заныла. Словно все до единой части тела решили ей противиться.
Когда зазвонил телефон, она практически встала навытяжку.
— Фредрика Бергман.
Молчание, после звук хриплого дыхания. Фредрика моментально поняла, кто звонит.
— Монс Юнг? — спросила она, стараясь не выдать голосом волнения.
