Линда Фэйрстайн - Костяной склеп
Зимма мы нашли в его каморке.
— Прошу прощения за то, что вторгся и прервал ваше утреннее заседание. Вы не поверите, какой тут поднялся галдеж. Мисс Купер, вас просили перезвонить в офис.
И протянул мне листок.
— Лаура звонила. Хорошие новости.
Зимм предложил мне воспользоваться его служебным телефоном, а сам вышел из кабинета вместе с Майком, который хотел что-то уточнить у молодого ученого.
— Одну минуточку, Алекс, — услышала я после того, как набрала номер Лауры. — Я переключу тебя на Райана.
Через пару секунд в трубке послышался его голос.
— Алекс? Все прошло как по маслу. Мой сетевой извращенец, Фредерик Уэлч-третий, уже за решеткой.
— Его провели по полной программе?
— В музей он явился минута в минуту. С нашим агентом встретился прямо под лошадиным задом, прости за такие детали. Позади коня Тедди Рузвельта, — уточнил Райан. — Раскрыл перед ней сумку, полную всяких вещиц для приятных увеселений, показал, мол, принес, как и договаривались, и травку, и колеса, будет чем на первом свидании расслабиться, и затем повел ее к отелю на 77-й улице.
— Но вы его записали? Имею в виду, она ему заявила, что ей только тринадцать?
— Она все сделала лучшим образом. По пути заявила ему: «Я тебе солгала. На самом деле мне не тринадцать лет. И никакого дня рождения через две недели у меня не будет. Мне пока только двенадцать». После чего он ее крепко обнял и сказал, что это даже лучше. Признался, что у него еще не было секса с двенадцатилетними.
— Как он себя вел, когда ему надели наручники? — поинтересовалась я.
— Заскулил. А только Гарри сказал, что ему устроят опознание голышом — якобы сравнить его пенис с той картинкой, которую он присылал по электронной почте, — тут уж он заревел во всю глотку. Вынужден был признаться, что снимок не был аутентичен. Да, Алекс, надеюсь, ты не будешь возражать. Я попросил разрешения дать эту историю Микки Даймонду, для «Пост». Он сказал, что, если ты к полуночи не раскроешь свое убийство, мой материал будет неплохо смотреться на первой полосе.
— Не бойся, я не стану отбирать у тебя славу. Как он это преподнесет?
— Напечатает портрет Фредди, поверх которого поместит переделанный баннер «Америки Онлайн»: «ВАМ ЗАКЛЮЧЕНИЕ!»[90]
— Хорошая идея. Твои ребята отлично поработали. Кстати, Райан, ты не можешь передать Гарри, что я, возможно, с ним скоро свяжусь? Мы ждем одну свидетельницу, которая поддерживала электронную переписку с жертвой убийства. И мне может понадобиться ордер на проверку жестких дисков нескольких музейных компьютеров. Это все нужно будет или сегодня чуть позже, или завтра.
— Я скажу ему, чтобы он был на связи, — пообещал Райан.
Уже довольно усталые, мы с Майком выбрались из подвала, прошествовали по бесконечным коридорам и вышли на ослепительно солнечную улицу.
— В этом месте не замечаешь хода времени. Ни одного окна, — заметил Майк.
— Неплохо бы нам немного подкрепиться перед встречей с Тибодо, как ты считаешь? Я угощаю гамбургером.
Пройдя через Центральный парк до 81-й улицы, мы сели в машину и направились к Мэдисон. На углу 92-й улицы мы остановились и, зайдя в одноименную с улицей кофейню «92», устроили себе поздний ленч. Оттуда я позвонила Тибодо, чтобы убедиться, что он на месте. Ответила какая-то женщина, но не Ева Дрекслер, и нашу встречу подтвердила.
В половине четвертого директор музея принял нас в своем кабинете.
— Перезвоню позже, — сказал он кому-то, кладя трубку на рычаг. И обратился к нам: — Несколько унизительно искать работу после того, как занимал такую должность.
— Да, понимаю. Мы узнали о вашей отставке на прошлой неделе. В нашем расследовании еще много неясного, и мы бы хотели…
— Мой уход никак не связан с этим убийством, мисс Купер. Несмотря на все, что пишут в газетах. Я даже не собираюсь уезжать из города.
— Однако не далее как в пятницу вы скрылись из нашего поля зрения, уехав на пару дней в Вашингтон, — напомнила я. — Быть может, имеет смысл попросить у вас копию вашего расписания.
— Моя поездка в Вашингтон была отменена, мисс Купер. Я не выезжал из города.
— Но… но мисс Дрекслер сказала нам…
— Мисс Дрекслер ошибалась. Я действительно должен был выступить с основным докладом на ежегодном собрании Американской Ассоциации музеев. Но буквально накануне этого события, как раз когда я собирал вещи, мне было сказано, что во избежание скандала, как это говорится у нас во Франции, мне лучше немного погрипповать. Всего сутки, ничего серьезного.
— Значит, в пятницу в Вашингтон вы не уехали? — спросила я, подумав о Пабло Бермудесе и его падении с музейной крыши.
— Я прислушался к совету и остался дома, — подтвердил Тибодо.
— И в музей не приходили?
— Я ненадолго заскочил утром, забрать корреспонденцию, которую можно просмотреть и дома, но я никого не хотел видеть. Мне несколько неловко в этой ситуации. Я не хотел, чтобы меня кто-то заметил.
Как и тот, кто столкнул Бермудеса с крыши.
— Жаль, что мисс Дрекслер солгала нам.
— Боюсь, что она выполняла мое указание. Я не предполагал, что кто-нибудь из вас будет мне звонить, потому она и придерживалась исходной версии. Музейная ассоциация не то чтобы боялась излишнего внимания прессы, просто не хотела провоцировать лишний раз журналистских пираний.
— Человек, который умер в пятницу…
— Еще одна непредвиденная трагедия. Скверное время для меня, — вздохнул Тибодо.
— Для него тем более, — заметил Майк.
— Вы знали мистера Бермудеса? — спросила я.
— Он тут бывал иногда, — сказал Тибодо, неопределенно махнув рукой. — Один из лучших рабочих, поэтому его часто назначали ответственным за перемещение особо хрупких и ценных вещей. Но не могу сказать, что, помимо служебных, меня с ним связывали хоть сколько-нибудь близкие отношения.
— Мистер Тибодо, не могли бы вы прояснить нам мотивы своей отставки?
Он подошел к окну с видом на Пятую авеню и замер в напряженной позе.
— Она связана с другим расследованием. Ваши коллеги из федеральных органов собираются выдвинуть обвинение против одного скупщика антиквариата.
— В чем его обвиняют?
— За последние двадцать лет по всему миру приняли ряд законов, направленных на предотвращение вывоза древностей за пределы соответствующих стран. Взять, к примеру, нашего египтолога, Тимоти Гейлорда. Ему нельзя приобрести ни один экспонат до тех пор, пока он не выяснит, что из Египта его вывезли до 1983 года.
— И в чем смысл этого?
— Инициаторы и сторонники нового правила полагают, что могущественные державы, такие, как наша, грабят бедные страны, лишая их культурного наследия, памятников древних цивилизаций.
— А вы разве не грабите? — с серьезным видом спросил Майк.
— А по-вашему, детектив, все эти ценности были бы в лучшей сохранности, останься они на территории обнищавших, политически нестабильных стран, чем там, где они доступны для обозрения и изучения? По-вашему, то, что в 2001 году талибы взорвали двух бесценных Бамианских Будд, лучше, чем если бы их вывезли из Афганистана? Вы только представьте, какому риску подвержены многие из шедевров, оставаясь на исконной территории.
— Так в чем ему предъявлено обвинение? — вернулась я к прежней теме.
— Скупщик неоднократно вывозил кое-какие редкости из подобных неблагоприятных зон.
— Контрабандой, стало быть, промышлял? — Тут я вспомнила о записке Катрины, которую мы взяли из кабинета Беллинджера, где шла речь о фиаско на «блошином рынке», и ее реакции на решение Тибодо тайно вывезти из Женевы небольшую статуэтку из слоновой кости.
— Мисс Купер, вы меня допрашиваете под присягой? — спросил Тибодо, сердито взглянув на меня. — Говорят, скупщик зашел так далеко, что создавал целые лжеколлекции. Придумывал, к примеру, легенду о каком-нибудь лондонском коллекционере, жившем в эпоху короля Эдуарда и начавшем собирать свои сокровища еще с 20-х годов XX века. Он даже бирки к тем или иным вещам прокаливал в духовке, придавая им древний вид.
— И вы их покупали? Попадались на удочку?
— Наряду со многими другими музеями, предлагавшими свои цены. Да, у этого торговца и мы, как ни странно, кое-что приобрели. Точнее, я хочу сказать, собирались, мисс Купер. Если бы эта правовая норма была введена сто лет назад, музеи в этой стране попросту пустовали бы. В них ни черта бы не было!
— Но все же, мистер Тибодо, речь идет о нарушениях экспортной политики или о краже? — уточнила я.
— Мисс Купер, я выхожу из игры. Признаюсь вам, я очень надеюсь, что для меня в Лувре еще найдется местечко.
— Черт, как же повезло вашим сородичам! Они ж веками воровали. Наполеон весь Египет обчистил за время кампании 1789 года. Свез во Францию на кораблях много всякого добра. — Высказав свое неодобрение, Майк вытащил поляроидный снимок отрезанной руки, сделанный для нас коллегами. — На этой конечности стоит регистрационный номер вашего музея. Я полагаю, что это ложная отметка, но все равно, взгляните на это.
