Гордон Стивенс - Проклятие Кеннеди
Такого голубого неба, такого красочного сельского пейзажа он еще никогда не видел; он сказал себе, что никогда не забудет этого зрелища. Он стоял и тер себе руки, потом глаза. Люди вокруг него были в капюшонах, сзади — машина, впереди — пыльная, разбитая дорога. Он сделал глубокий вдох, слушая, как поют птицы и стрекочут цикады. Услыхал, как кто-то говорит словно бы по телефону. Иди вперед, сказали ему. До конца дороги, потом направо, увидишь гараж. Не оглядывайся.
Он повернулся, увидел, как они убегают в кусты справа, и пошел вперед. Еще шагая, услыхал какие-то возгласы, точно они нашли что-то или кого-то, потом шум тронувшейся с места машины; скоро рокот двигателя замер вдали. Он остановился и огляделся. Позади него была пустая дорога, по обе стороны — склоны холмов и везде, куда хватал глаз, — свобода.
Спасибо БКИ, подумал он; спасибо Майерскофу и тем, на кого он работает.
Он вытер со щеки слезу и повернул туда, где, по словам похитителей, должен был быть гараж.
* * *Уже третий вечер наблюдатель не появлялся и два вечера не было звонков.
Паскале исчезает, но похитители еще звонят — Хазлам вспоминал, как все было. Затем Паскале по-прежнему отсутствует, и звонки прекращаются. Но до того, как Паскале исчез, за ним следили. Так почему за наблюдателем похитителей была установлена слежка и почему Анджело исчез, почему похитители замолчали, когда конец торга был так близок?
Потому что Паоло Бенини понадобился кому-то еще. Он не заметил, откуда пришла эта мысль. Кто-то еще знал, что Бенини похищен, и вступил в игру со своим контрпредложением. Но почему похитители не воспользовались этим, чтобы поднять цену в торге с семьей?
Потому что тот, кто вмешался в дело, захватил Анджело в качестве заложника.
Не может быть, сказал он себе, это какая-то ерунда.
Но чтобы сделать это, они должны были знать, какова ситуация в переговорах с семьей, — он заставил себя додумать все до конца. А одной слежкой за наблюдателем тут не поможешь. Значит, они следили и за семьей, а самым простым способом сделать это было установить подслушивающую аппаратуру в квартире, где велись обсуждения.
Надо проверить это, надо достать необходимые приборы и поискать в квартире. Но в Вашингтоне был специалист — Куинси Джордан; Куинси заглянет туда, куда ему самому и в голову не придет сунуться. Значит, надо позвонить Куинсу. Конечно, если Франческа не дождется звонка от похитителей и завтра, если все не объяснится самым простым образом — например, тем, что связной Муссолини попал в аварию, или тем, что свободный телефон почему-либо не сработал. И позвонит он Джордану с Центрального вокзала, потому что если прослушивается квартира Бенини, то неизвестно, где эти «жучки» могут оказаться еще.
* * *Короткая стрелка часов, висевших на стене напротив стола, медленно двигалась; минутная стрелка двигалась еще быстрее. Бретлоу отпер ящик, вынул оттуда лист бумаги и принялся изучать нарисованную на нем диаграмму. «НЕБУЛУС» посредине вверху, БЕНИНИ по диагонали слева, РОССИ и МАНЗОНИ под ним.
Он посмотрел на часы и вызвал Милан через шифратор.
— С Бенини все улажено, — сказал ему Хендрикс.
Бретлоу мысленно взял красную ручку и крест-накрест перечеркнул прямоугольник с именем Бенини. Скоро за ним последуют Росси и Манзони — дело уже движется.
Он повесил трубку и снова поглядел на диаграмму. Слабые связи — слабые цепи, вспомнил он. В следующий раз он не станет ждать, пока возникнет угроза скомпрометировать Управление; в следующий раз он не станет рисковать своим нынешним постом ЗДО и будущим — ДЦР. В следующий раз он начнет действовать сразу же, как только очередной «черный ящик» окажется под угрозой.
Он налил себе «Джека Дэниэлса», закурил «голуаз» и снова взглянул на диаграмму. «НЕБУЛУС», БЕНИНИ, РОССИ и МАНЗОНИ. Виски было крепким и бодрящим — он залпом опорожнил стакан, налил еще и прикурил одну сигарету от другой. Потом откинулся на спинку стула — вокруг тишина, все мысли сосредоточены на диаграмме. Вдруг он резко подался вперед, взял ручку и провел другую диагональную линию, начинающуюся от «НЕБУЛУСА», но на сей раз идущую вправо, затем снова положил ручку.
Майерскоф сказал, что все будет в порядке, а Майерскоф никогда не ошибается. Однако Майерскоф все же предупредил его — значит, он был серьезно встревожен.
Он снова взял ручку и написал имя МИТЧЕЛЛ.
На всякий случай, не более того. Митчелл прощупывает почву, сказал Майерскоф; пока Митчелл очень далеко от них и вряд ли учует что-нибудь неладное. Реальная опасгносгь может возникнуть, лишь если Митчелл примется изучать «Небулус», а это практически невероятно — ведь Митчелл ничего о «Небулусе» не знает.
Но ведь Митчелл уже начал проверять Первый коммерческий, а это первое звено цепочки, ведущей к БКИ. И раз уж Бретлоу решил избавиться от угроз, созданных похищением Бенини, то ему нужно продумать аналогичные меры, которые обезопасили бы его от расследования.
Брось, это уж слишком, сказал он себе. Он потянулся к краю стола и сунул лист с диаграммой в бумагорезку.
13
Было только шесть часов, а жара уже чувствовалась; влажная дымка укрывала Вашингтон точно одеялом. Двадцать минут Митчелл провел на верхней палубе, попивая холодный апельсиновый сок и болтая с парочкой на соседнем катере, затем спустился вниз, принял душ и переоделся. Сегодня ничего особенного в мире не случилось — эта мысль скользнула по краю сознания, когда он заметил, что вертолетов над Потомаком не больше обычного. В семь он проверил свою электронную почту, покинул катер, доехал на метро до «Истерн-маркет» и зашагал к «Шерилз».
Ресторанчика «Шерилз» не было на туристских картах. Снаружи он не бросался в глаза, а его интерьер не менялся с пятидесятых, и официантки были ему под стать.
Пирсон ждал за столиком в своей излюбленной нише; официантка подала ему омлет.
— Как там у вас на реке? — Он взглянул вверх, на подошедшего Митчелла.
— Да уж попрохладнее, чем на Холме. — Митчелл бросил пиджак на лавку и заказал кофе.
— А как идут дела? — Пирсон говорил дружески, но серьезно. Обмен любезностями можно было оставить для другого времени и места. А сегодня некогда заниматься пустяками — ведь вечером соберется «военный совет». К тому же начался август, у Конгресса пока перерыв, а День труда не за горами.
— Думаю, скоро будет готово.
— Расскажи-ка.
— Небольшой провинциальный банк — таких в Штатах сотни. Пять лет назад он попал в неприятную ситуацию и был куплен одним из заокеанских банков. После этого начал преуспевать, открыл новые отделения и у себя, и в других частях страны.
— Ну и что же тут плохого?
— У них двойная отчетность. Одна официальная, а о другой вообще мало кому известно. Одна у всех на виду, а в другой фигурируют особые счета.
— И это началось после того, как их купили?
— Да.
— Давай подробнее, — попросил Пирсон.
После передачи банка другим владельцам он стал заниматься денежными перечислениями, которые клиенты хотели оставить в секрете, сказал ему Митчелл. Переводы за океан сумм свыше 10000 долларов полагается регистрировать, напомнил он Пирсону, хотя у ФБР нет времени заниматься суммами меньше двадцать пяти миллионов. Итак, с помощью особых счетов провинциальный банк производил нелегальные перемещения капиталов.
— О какого порядка цифрах здесь можно говорить?
— Пирсон перестал есть.
— В них больше нулей, чем ты можешь себе представить. Это грязные деньги, кокаиновые деньги; каких только нет.
— И эти нелегальные перемещения связаны с банком-владельцем?
— Да.
Жизнь на Холме научила Пирсона сочетать юношеские идеалы с прагматизмом опытного человека. Отлично, подумал он поэтому, прекрасная база для Донахью. Маленький провинциальный банк попал в руки мошенников; честных трудяг-американцев облапошивают заграничные толстосумы. В самый раз для первичных выборов и начала борьбы за президентство. К тому же международный масштаб.
— Откуда ты взял эти сведения? — спросил он.
— Мне рассказал их бывший служащий. Он был вице-президентом по информационным системам, то есть возглавлял компьютерную службу. Его надо будет избавить от ответственности. Он стал подозревать неладное, когда заметил, как много денег течет через банк и как мало их оседает в городе. Хороший приятель президента, он считает, что того сгубила жадность: он увяз по уши и не смог выкарабкаться. Мой осведомитель уволился оттуда года два назад, находясь на грани нервного срыва.
— Почему он стал помогать тебе?
— Он думает, они обезопасили себя так, что в случае прокола он будет единственным, кто окажется в дерьме с ног до головы.
— Как он введет тебя в курс дела?
— Через компьютерную сеть.
