Грег Диналло - Фиаско
Скотто выключила радио и озабоченно глянула на меня.
— Пусть он поскорее свяжется со своими, — И в ответ на мой немой вопрос показала на панель радиосвязи. — Опять придется носиться и психовать, что тут поделаешь. Будем надеяться, что и наш малый тоже начнет суетиться и выходить из себя.
28
— Черт бы вас побрал, Скотто! — раздался в радиотелефоне голос Банзера. — А я-то думал, что вы только координируете операцию.
Автомобильный радиотелефон у Скотто, по российским понятиям, аппарат удивительный, со специальным устройством, позволяющим одновременно слушать и говорить благодаря встроенным в трубку миниатюрным динамику и микрофону.
— Пришлось раздваиваться, — оправдывалась Скотто, — и по необходимости стать оперативником. Что мне было делать с четырьмя восемнадцатиколесными трейлерами и с четырьмя контейнерами под одним и тем же номером? Такой пакости мы не предусмотрели.
— Господи! Почему же мне не позвонили?
— У нас было достаточно групп, чтобы вести наблюдение за каждым трейлером в отдельности.
— Слава Богу, что не потеряли из виду контейнер с деньгами.
— Не могли потерять. Мы сразу же определили номерной знак того трейлера, у которого был этот контейнер.
— Не сомневаюсь, что вы сами стали следить за ним?
— Вы правы, но фабрику по переработке макулатуры, оказывается, тоже выбрали для отвода глаз.
— Ничего себе! И есть какие-то предположения, куда везут деньги?
— Покатать их на поезде.
— На поезде, говорите?
— Да. Сейчас мы с Катковым находимся на сортировочной станции Атланты и сидим на контейнере, свесив ножки. Экипаж бросил и тягач, и контейнер и разбежался в разные стороны.
— Что вы намерены делать?
— Щелкунчик хотел захватить контейнер, пока он находится на территории под его юрисдикцией, но я велела Крауссу отговорить его от этой затеи. Деньги в конечном счете должны попасть кому-то на ступеньки крыльца, и я хочу знать, к кому именно.
— Я тоже хочу. А что с экипажем трейлера?
— За ними наблюдают на расстоянии. Пусть думают, что все у них хорошо идет, как задумано.
— Правильно. Вас там поддерживают?
— Щелкунчик выделил пару групп прикрытия, наготове и вертолет. Конечно, наблюдать за трейлером с воздуха слишком рискованно, но, если обстоятельства прижмут, вертолет в нашем распоряжении.
— Понятно. Но почему он стоит там? Его же собираются перебросить в другое место — нам это известно.
— Но нам неизвестно, когда повезут контейнер, Джо. Щелкунчик сказал, он может простоять здесь не одну неделю. Вертолет взят во временное пользование у Национальной гвардии, они не могут держать его так долго. Но уговорить Щелкунчика я не сумела.
— Вы тоже отпущены на короткое время, и я тоже не могу так долго держать вас в отъезде. И не переубеждай меня, пожалуйста.
— Но, Джо…
— Я знаю одного парня из управления полиции Амтрака. Может, он поможет выяснить, куда и когда отправят этот контейнер. Не клади трубку, я ему позвоню.
Скотто продолжала держать радиотелефон, прислушиваясь к шорохам в трубке.
Я не сводил бинокль с контейнера номер 95824, одного из сотни ему подобных на сортировочной железнодорожной станции, где в длинную очередь под погрузку выстроились железнодорожные платформы и вагоны. Подхватывая контейнеры, гигантский мостовой кран, двигающийся взад и вперед, устанавливал на каждой платформе по паре таких сорокафутовых алюминиевых ящиков.
Мы решили встать на путепроводе в самом конце станции. Он перекинулся над путями между заброшенными корпусами дробильных и плавильных цехов и перерабатывающими фабриками, сгрудившимися по другую сторону рельсов. В этом районе, отдаленном от центра города, любые свободные площадки и подъездные дороги были забиты брошенными автомобилями. «Бьюик» Скотто, помятый, поцарапанный, облезлый и покрытый толстым слоем дорожной грязи, казался своим на фоне этой рухляди.
Путепровод оказался удобным наблюдательным пунктом. Мы видели все контейнеровозы, стоявшие внизу в очереди на перегрузку. Несколько маневровых тепловозов подвозили платформы, одну за другой подтаскивали их к главной колее, где сортировали и прицепляли к другим платформам и вагонам. За сортировкой с высокой диспетчерской башни следила бригада диспетчеров, переводя автоматические стрелки и подавая платформы к нужному составу.
— Ну и что, он все еще стоит там? — поинтересовалась Скотто, ей просто не сиделось на месте от нетерпения.
Я кивнул и, опустив бинокль, спросил:
— А что такое Амтрак?
— Общенациональная система железных дорог для перевозок пассажиров.
— Общенациональная? — переспросил я, удивившись тому, что в капиталистической экономике имеется общенародная собственность. — Выходит, этой системой управляет правительство?
— Предоставляет государственные субсидии.
— А как же тогда свободное предпринимательство?
— В этом случае оно слилось с государственным в единое правление. Гражданская авиация оставила железные дороги без пассажиров, а стало быть, и без дела, поэтому государство взяло его на себя, выкупило железные дороги и свело их в единую систему.
— И теперь там имеет собственное управление полиции?
— Да, она охраняет около двадцати тысяч миль железных дорог и все, что по ним перевозится: пассажиров, грузы, словом, все-все. Выделилась из системы ФБР в самостоятельное ведомство в 70-х годах, незадолго до моего прихода на службу сюда.
Она улыбнулась какому-то воспоминанию из своей жизни, но тут снова ожил радиотелефон. Снова Банзер.
— Гэбби? У меня хорошие новости, хотя есть и плохие. Знакомый парень сказал, что режиссер всего этого представления знает свое дело, черт бы его побрал. Атланта — это сердцевина всего юго-востока страны. Здесь скрещиваются свыше дюжины железных дорог, отходящие в самые разные направления.
— Прелестно, — поддела его Скотто. — Значит, наш объект может укатить куда угодно по любой из них, да еще в любое время. Если эта новость хорошая, то какая же плохая?
— Вот послушай, — рассмеялся Банзер. — Сортировочная станция здесь полностью компьютеризована. Для счистки и расшифровки номеров каждой платформы используются сканнеры. Они установлены в специальных кожухах сбоку каждой платформы. Сообщите мне код нужной платформы, а приятель уточнит все основные сведения, узнает день, время отправки и место назначения.
— Все сделаем, Джо. Проблема только в том, что контейнер еще не погружен на платформу. Нам нужно быть здесь и следить, пока его не погрузят.
— Щелкунчик, помнится, говорил, что на это может уйти не одна неделя, так ведь? Послушайте, Скотто, я считаю: отрывайтесь и поручите вести дело местным агентам…
Скотто даже глаза вытаращила. Схватив рацию, она нажала какую-то кнопку, и раздался бесконечно скрипучий звук, рвущий уши и действующий на нервы, забивающий все другие звуки.
— Джо, Джо! Не слышно вас, Джо! Повторите, что сказали. Джо, слышите меня?
Джо не видел, с какой хитрой усмешкой повесила она рацию на место и выключила, сказав при этом:
— Видимо, какие-то помехи в спутниковом канале. Мы не спали уже по меньшей мере тридцать шесть часов, только подремали по очереди и по-прежнему не сводили глаз с контейнера. Пока ничего такого, что бы требовало от нас напряжения всех сил и каких-то срочных действий. Ничего существенного не случилось, кроме того, что нельзя было спать.
Контейнер № 95824, прикрепленный к платформе трейлера, так и простоял на сортировочной станции весь день. Наступил темный вечер, мы сильно проголодались. Похоже, что в бауле, покоящемся в багажнике «бьюика», хранился неиссякаемый запас готовой к употреблению пищи и всяких напитков, но так хотелось чего-то горяченького. Я вызвался пойти на поиски.
— Нет, лучше пойду я, — запротестовала Скотто. — Оставайтесь здесь и глаз не спускайте с контейнера.
— Да почему я? Да мне бы за счастье привалило…
— Слушайте, Катков, — нетерпеливо перебила Скотто. — Пойду я. — Она вытащила из бардачка маленький пейджер. — Если контейнер начнут двигать, жмите вот на эту кнопку. Разговаривать мы не сможем, но пейджер пошлет радиосигнал, и я тотчас примчусь.
Красные габаритные огоньки «бьюика» вскоре исчезли в темноте. Я навел бинокль на контейнер, подкрутил его и тут же услышал резкое скрежетание металла. Далеко впереди на станцию въехал длинный товарный состав и, миновав несколько стрелок, пополз по путям, грохоча и издавая запах горелого металла. К нему прицепили несколько платформ с контейнерами, но № 95824 оставался на месте. Спустя полчаса в дальнем конце станции появились огни автомобильных фар и покатили ко мне. Приехала Скотто. Она вышла из машины, широко улыбаясь, с плоской квадратной коробкой в руках, на которой красными буквами было написано: «Пицца-хат».
