Джон Гришэм - Время прощать
Джейк заверил, что будет заявлять протест против всего, вызывающего возражения.
– И пожалуйста, – попросил он, – говорите только правду, поскольку вы будете находиться под присягой. Адвокаты станут задавать вам вопросы по очереди. Если вам потребуется перерыв, просто скажите. Стенографистка будет записывать каждое слово, а видеокамера – фиксировать происходящее. Если по какой-либо причине вы не сможете лично выступать в суде, видеозапись будет использоваться в качестве ваших свидетельских показаний.
Это были необходимые наставления, но Летти в них уже не нуждалась. Джейк, Порция и Люсьен часами репетировали ее предстоящие показания в конторе, в комнате для совещаний. Подготовили ее хорошо, хотя предсказать все вопросы, которые могли возникнуть в ходе снятия показаний, было невозможно. Все, сказанное впоследствии на процессе, должно иметь непосредственное отношение к делу. Другой разговор – предварительные показания, которые зачастую напоминают долгую разведывательную экспедицию.
– Отвечайте вежливо, – напутствовал Джейк свою подопечную. – Будьте кратки. Не говорите того, о чем вас не спрашивают. Если чего-то не знаете – так и говорите: не знаю. Помните: камера фиксирует все. Я буду рядом, чтобы защитить вас, – повторял Джейк снова и снова.
Порция разыскала на чердаке десятки старых протоколов дачи предварительных показаний, которые изучала часами. Она усвоила технологию, основную стратегию и подводные камни. Сидя на заднем крыльце старого дома Саппингтона, они с матерью долгими вечерами подробно обсуждали все это.
Летти была подготовлена настолько, насколько можно подготовиться. После того как она произнесла клятву перед объективом видеокамеры, Уэйд Ланье с бодрой улыбкой представился и приступил к опросу.
– Давайте начнем с вашей семьи, – сказал он.
Его интересовали имена, нынешнее местожительство, даты и места рождения, образование, работа, дети, внуки, родители, братья, сестры, двоюродные братья и сестры, тетки, дядья… Это они с Порцией отлично отрепетировали, и ответы отскакивали от зубов. В какой-то момент, поняв, что Порция – дочь Летти, Ланье запнулся.
– Она – стажерка моей фирмы, – объяснил Джейк. – На жалованье.
За столом возникло замешательство, и Стиллмен Раш наконец спросил:
– А это не создает конфликта интересов, Джейк?
Джейк давно обдумал ответ:
– Нисколько. Я представляю интересы завещателя. Порция не является бенефициаром. Никакого конфликта я здесь не вижу. А вы?
– Она будет выступать свидетелем? – спросил Лестер Чилкотт.
– Нет. Последние шесть лет Порция провела вдали отсюда – служила в армии.
– Будет ли она иметь доступ к информации, которую ее матери, вероятно, до поры до времени знать не полагается? – спросил Зак Зейтлер.
– Например?
– Я не могу с ходу привести пример. Просто размышляю. Я не утверждаю, что здесь есть конфликт интересов, Джейк, только это неожиданно.
– Вы проинформировали об этом судью Этли? – поинтересовался Уэйд Ланье.
– Да, на прошлой неделе. У него нет возражений.
На этом дискуссия закончилась. Уэйд Ланье вернулся к вопросам о родителях Летти, ее бабушках и дедушках. Его вопросы были легкими, задавал он их доброжелательно, словно ему действительно было интересно, где жили ее предки по материнской линии и чем зарабатывали на жизнь. Спустя час Джейка начало клонить в сон. Но ему было важно делать заметки – на случай, если другой адвокат несколько часов спустя ступит на ту же территорию.
Снова к Летти. Она окончила среднюю школу – старую школу для цветных – в 1959 году в Гамильтоне, Алабама. Потом уехала в Мемфис, там познакомилась с Симеоном. Они почти сразу поженились, и на следующий год родился Марвис.
Довольно долго Уэйд Ланье расспрашивал ее о Марвисе: о его криминальном прошлом, судимостях, заключении. Летти всхлипывала, вытирала слезы, но не сорвалась. Потом пошел разговор о Федре и ее проблемах: двое детей, рожденных вне брака, первые внуки Летти… Послужной список, который можно было в лучшем случае назвать несистематическим. Сейчас Федра жила дома, которого она, в сущности, никогда и не покидала. Двое ее сыновей были рождены от разных отцов, дети никогда не знали своих папаш.
Порция вздрагивала от вопросов о старших брате и сестре. Ничто, связанное с ними, не было секретом, но никогда не обсуждалось публично. В семье об этом шептались, конечно, но здесь их жизнь оказалась объектом пристального внимания совершенно незнакомых белых людей.
В 10.30 был объявлен перерыв на пятнадцать минут. Все разошлись. Адвокаты побежали искать телефон. Порция и Летти отправились в дамскую комнату. Служитель принес новый кофейник и блюдо с печеньем. Стол к тому времени напоминал мусорную свалку.
Когда заседание возобновилось, эстафету принял Стиллмен Раш, который остановился на Симеоне. Отвечать на вопросы о его семье оказалось сложнее. Летти признала, что ей мало известно о предках мужа. Его послужной список изобиловал провалами, но ей удалось припомнить, что он работал водителем грузовика, оператором бульдозера, рабочим цеха древесной пульпы на бумажном производстве, маляром и помощником каменщика. Несколько раз подвергался аресту, последний раз – в октябре этого года. Мелкие правонарушения, никаких уголовных преступлений. Да, они расходились несколько раз, но не дольше, чем на два месяца.
Довольно о Симеоне, по крайней мере на данный момент, Стиллмен хотел вернуться к самой Летти. Она более или менее регулярно работала у Сета Хаббарда в течение последних трех лет – приходила то на несколько часов, то на полный рабочий день. До того года три работала экономкой в Клэнтоне у пожилой семейной пары, о которой Джейк никогда не слышал. Оба они умерли с промежутком в три месяца, и Летти осталась без работы. Еще раньше она была кухаркой школьного буфета в Карауэе. Стиллмен требовал даты, размеры зарплаты, имена работодателей, чуть ли не поминутную детализацию, и Летти старательно отвечала, как могла.
«Неужели все это серьезно? – недоумевала Порция. – Какое значение может иметь имя маминого работодателя десятилетней давности?»
Джейк говорил, это будет разведывательная экспедиция. Что ж, добро пожаловать в одуряющую скуку предвоенной разведки. Рассказал Джейк и о том, что снятие показаний может растягиваться на многие дни, поскольку адвокаты получают почасовую оплату, по крайней мере те, что монотонно задают банальные вопросы.
Не имея ограничений по части того, о чем можно спрашивать, адвокаты, особенно работающие на страховые компании и крупные корпорации, не заинтересованы в краткости – чем больше часов натикает, тем лучше. Они могут сколь угодно долго кормиться на этом поле, лишь бы их вопросы были хоть отдаленно связаны с личностью опрашиваемого, предметом рассмотрения и процессом в целом.
Однако, как тоже объяснил Джейк, дело Хаббарда отличалось от других, поскольку в нем единственным адвокатом на почасовой оплате являлся он сам. Остальные – охотники за добычей и процентами. Если рукописное завещание будет признано недействительным, деньги вернутся в семью, будут распределены согласно предыдущему завещанию, и все эти адвокаты получат свою долю. А поскольку ни у одного из них нет гарантий получить ее, Джейк предполагал, что они не станут утомительно затягивать с расспросами.
Сейчас Порция не была в этом уверена.
Скука обступала со всех сторон. Стиллмен упорно шарил вокруг, вероятно, стараясь выбить свидетельницу из равновесия. При вопросе: «Занимали ли вы деньги у своего бывшего адвоката Букера Систранка?» присутствующие встрепенулись.
– Занимала. – Летти ожидала этого вопроса и ответила без запинки.
Нет закона или правила, запрещающего подобные займы, во всяком случае, для берущего.
– Сколько?
– Пятьдесят тысяч долларов.
– Он выписал вам чек или дал наличными?
– Наличными, и мы с Симеоном подписали долговое обязательство.
– Это была единственная ссуда от Систранка?
– Нет, еще раньше он одолжил нам пять тысяч.
– Почему вы занимали деньги у мистера Систранка?
– Потому что они нам были нужны. Я потеряла работу, а что касается Симеона, то там вообще никогда ничего не известно.
– Вы использовали эти деньги, чтобы переехать в более просторный дом?
– Да.
– И сколько же человек сейчас живет в вашем доме?
Немного подумав, Летти ответила:
– В среднем около одиннадцати, но бывает по-разному. Кто-то уезжает, кто-то приезжает.
Джейк посмотрел на Стиллмена, словно хотел сказать: «Не вздумай требовать все одиннадцать имен. Двигайся дальше».
Стиллмен явно боролся с искушением, но все же решил продолжить:
– Какова арендная плата за дом?
– Семьсот долларов в месяц.
– А вы по-прежнему не имеете работы?
– Совершенно верно.
– Где в настоящий момент работает ваш муж?
– Нигде.
