Книга Авроры. Свет как тьма - Кейси Эшли Доуз
Мы разговариваем с Перситом несколько часов. И в конце я уже вижу перед собой того Верховного, который сражался 200 лет назад. Его горящий взгляд, его жар, его готовность.
– ..и как только они поверят – Создатель сможет сорвать Печать Тьмы.
Персит воодушевлённо встрепенулся, согласно кивая:
– А Дарнордес больше не сможет прибегнуть к помощи Финдаруса, так как единственный доступ к его темнице разрушил собственными же руками, уничтожив мир Финубуса.
Но вдруг на его бессмертном лице пробегает тень сомнения:
– Но почему ты за это? Сын Дарнордеса?
– Странно, что это спрашиваешь ты. Ведь кто как не ты знаешь, что моя бабушка была одной из вас. Мамой двигали чувства, когда она решала судьбу Поднебесья – но мной движет вера. В то, что я верю сам. В то, ради чего отдала свою жизнь бабушка..»
Наконец, взгляд Имфлюинса становится жестким. Он поднимает голову и смотрит на Дарнордеса с каким-то обвинением. В нем бурлят противоречивые чувства.
И я даже не могу сказать, что именно.
– Ты перевернул все Поднебесье и обрек на смерть стольких бессмертных лишь ради себя. Не ради Равновесия и не ради пресловутой справедливости. Ты сделал это только ради мести. И жажды власти.
Он уже цедит сквозь зубы:
– При Финубусе власть и контроль находилась у самого Творца. Непредвзятого зрителя, что не вмешивается в судьбы своих детей – это и есть гармония. Не потому, что он боится ответственности. А потому, что не хочет указывать. Он лишь направляет, но не диктует правила. Это Равновесие.
Имф вновь начинает мерить бетон шагами. Теперь уже более резкими:
– А не когда вся власть миров сосредоточена в твоих заинтересованных руках. Твоих – такого же его ребенка, возомнившего себя богом. И ты делаешь лишь так, как выгодно тебе, прикрывая все это широком жестом Справедливости. Это неправильно. Так не должно быть. Ты получил власть лишь силой и кровью, а не правом на нее.
– Не ты создавал эти миры. Ты не знаешь, как они устроены. И не тебе вершить судьбы бессмертных. Истинный наш Создатель – Финубус – и только он способен вернуть истинное Равновесие его миру. Истинную Справедливость и Непредвзятость. Чего не сможет сделать ни один бессмертный, от рождения обреченный на честолюбие!
Его красный полумесяц глаза уже вовсю полыхает:
– Есть лишь один Творец и ты не способен ничего изменить! Ты так ничего и не изменил даже после Войны! Власть все так же осталась единолична – только теперь в твоих руках.
Аврора не выдерживает первой и выскакивает вперед. На несколько шагов к брату, яростно шипя:
– Кто, как не Финубус использовал власть для..
Но Дарнордес взмахом руки перебивает ее и отвечает сыну холодным кивком:
– Наверное, считаешь себя гением?
Натянутая усмешка вновь появляется на лице Имфа:
– Не исключено. Ведь ты так и не понял, кто именно та самая «крыса», что крадет пшено прямо из-под твоего носа?
– Умно – это суметь внедриться и получить доверие вражеского лагеря ради своей цели. А стать предателем в своем собственном – путь самый простой и незамысловатый.
– Да? А разве не то же самое сделала мама на Войне Равновесия?
Я смотрю на Атиль. Она поджимает губы. В ней борется решимость воина и сострадание матери.
Не понимаю, почему она до сих пор ничего не сказала?
Почему заставили замолчать Аврору?
И тут меня осеняет.
Я оглядываю обе армии.
Отряд Дарнордеса, собранный для земли, не большой. Но контраста не происходит – потому что и шеренга ангелов Имфлюинса не отличается обширностью.
Они словно пришли задержать, а не выиграть.
Ну конечно.
Задержать.
Речь Персита. Они просто оттягивают время. Как военный, что накрывает собой гранату, чтобы спасти остальных товарищей.
Вот кто они здесь сейчас.
Но едва меня это озаряет, как проницательный взгляд Имфа резко останавливается на мне:
– Реджи.. когда я тебя увидел впервые, то не мог и подумать, что из-за тебя мне придется убить собственную девушку.
-2-
«… Инки ошарашенно смотрит на меня. Она стоит возле окна – я напротив.
– Ты с ума сошел? Серьезно хочешь убить меня?
– Не хочу, но должен. Ты сама виновата. Тебя смог раскусить какой-то смертный, Инк! Меньше надо было трепаться.
– Я еще смогу вывернуться.
Каждое ее слово доставляет мне боль. Я хочу – черт, как же я хочу, чтобы это было так – но уже слишком поздно!
– Нет. Они ищут тебя..
Словно в подтверждение этому моя блокировка вновь дрожит. Аврора, которой поручили эту комнату – опять пыталась переместиться.
– … и как только найдут – отец проникнет в твое сознание. И тогда под угрозу поставится весь наш план, все наши люди. А они не должны отвечать за твой промах. На кону слишком многое, я не могу этого допустить!
– А мою смерть можешь?
Я прикрываю глаза. Чувствую, как в них начинает скапливаться влага.
– Мне жаль. Но уже ничего нельзя изменить.
– Вот какая твоя любовь, Имф? До первой моей ошибки?
Она уже визжит. Она растеряна, и ее можно понять. Свою смерть принять всегда нелегко. Но я ее предупреждал. Она с самого начала знала, на что идет.
Я открываю глаза и достаю нож из ее тумбы.
Мне нельзя убивать ее моей силой – она у меня та же, что у отца. Он сразу поймет.
– Они все равно тебя казнят, когда узнают всю информацию. Так я хотя бы сохраню эти знания от них. И избавлю тебя от мучений.
Она дергается с места, но это бесполезно. Моя губа дрожит, когда я вонзаю в нее нож. Губа, но не рука.
Блокировка вновь вибрирует.
Я отшатываюсь и белею, видя ее тело, из которого выходит жизнь. Меня болезненно передергивает, но не медля, я перемещаюсь обратно..»
– Я действительно любил ее.
Он смотрит на меня не отрываясь. Его ухмылка дрожит, словно плохо напущенная иллюзия. Из-за чего превращается в какую-то страшную гримасу Пеннивайза.
– И доверял. Ей первой я рассказал о своем плане – и она поддерживала меня во всем от начала до конца.
– Ты встречался с Инкреди?
На лице Авроры такая растерянность, что я понимаю – никто об этом знал. Он нарочно держал это в тайне.
Но Имф даже не поворачивает голову на сестру.
– А из-за тебя мне пришлось ее убить.
Каждое его слово – словно стук судебного молотка.
– Я до последнего верил, что ты сможешь понять, на чьей стороне Справедливость, Реджи. Я даже
