Марен Ледэн - Вирусный маркетинг
Берлин, Потсдамер Платц, 7.
— Это название мне что-то напоминает.
«Деловой центр».
— Я уже слышала его от Сахара.
Камилла глаз не сводит с Иезавели. Вся эта сцена — крипта и старик, возомнивший, что в его покрытых пятнами руках судьба мира, — оставляет ее совершенно равнодушной. Она не обращает внимания на слова Сахара. Точнее, она их отторгает.
«Плевать на него».
На что направлены исследования СЕРИМЕКСа? Что за люди участвуют в проектах этого безумца?
Плевать на них.
Что за государства, правительства, националистические или ультранационалистические движения?
И все эти компании, которые уже больше двадцати лет растут как на дрожжах.
Все эти фирмы, исполненные доброй воли, и их рекламные листовки повсюду: лидеры косметического рынка, рынка мобильной связи, антидепрессантов, препаратов от целлюлита, таблеток от прыщей и головной боли.
«Пустота, одна пустота».
Но именно в этом настоящий замысел психов из СЕРИМЕКСа. У нее перед глазами, с тех пор как она появилась на свет.
Постоянно.
С тех пор, как появились на свет они все.
Он ежедневно в их распоряжении. Его можно пощупать. Этот проект непрерывно реализуется в их собственных ванных комнатах и холодильниках. Он существует с тех пор, как празднуется юбилейный год, со времен колонизации и первого рабства, со времен Каина и Авеля. С тех пор, как люди живут в обществе.
Новый человек!
«Какой бред!»
С тех пор, как человек дорос до того, чтобы держать свой член и писать стоя, с тех пор, как он считает себя достаточно сильным, чтобы что-то строить и направлять оружие на другого человека.
Все тот же бред.
Камилла предпочитает сосредоточиться на гордом профиле Иезавели. Она одна способна что-то сделать.
«Она сделает что-нибудь».
Она должна.
Когда они наконец встречаются взглядами, Камилла видит в глазах Иезавели надежду, которую так хотела увидеть.
Пока Иезавель копается в сейфе под алтарем, смутные чувства обретают форму в устах Камиллы.
«Я люблю тебя».
Слышны громкие удары во входную дверь.
Натан кричит:
— Тексье здесь!
Воспользовавшись тем, что Натан на мгновение отвлекся, Сахар вырывается из его рук и бросается на Иезавель. Но в последний момент, уже почти настигнув жертву, вдруг резко уходит вправо, скрывается за алтарем и выныривает оттуда с оружием в руках.
Камилла видит это и пытается предупредить Иезавель.
— Осторожно!
Сахар, не раздумывая, направляет оружие в ту сторону, откуда слышен крик, и нажимает на курок. Камилла беззвучно оседает на пол с красным пятном посреди лба.
«Отметина».
Натан в ужасе кидается к ней и сжимает в объятиях.
— Камилла, Камилла, Камилла!
Когда Сахар поворачивается к алтарю, Иезавели там уже нет.
— Тебе от меня не уйти!
Тут он понимает, что она зашла сзади, — одна рука сдавливает ему горло, другая хватает за руку, в которой он держит оружие.
Камилла истекает кровью.
«Сахар должен заплатить за это».
Стук в дверь не прекращается.
— Почему ты всегда губишь красивое?
Натан склонился над безжизненным телом.
Вот-вот начнется схватка, со стороны двери доносится треск. Петли долго не выдержат.
Стараясь освободиться из рук Иезавели, Сахар извивается, как одержимый, но у нее крепкая хватка, все ее внимание направлено на ствол. Сцепившись, они перемещаются ближе к алтарю. Иезавель догадывается о намерениях Сахара, но уже поздно — он с силой ударяет ногой по дверце сейфа, чтобы захлопнуть ее. Пока Иезавель пытается оттолкнуть его, бумаги оказываются вне досягаемости.
— Черт, код!
В ярости она резко заламывает руку Сахара назад. Слышится сухой хруст, оружие падает на пол, Иезавель подбирает его и тычет Сахару в живот. Потом отступает, оторопев.
— Отцеубийство.
Натан качает головой:
— Самозащита.
— Audaciores sunt semper qui inferunt bellum.[47] Я хорошо усвоила урок, Сахар. На этот раз смелая я.
И она разряжает обойму, не сводя глаз с пораженного Сахара, который вдруг понял, что умрет.
А она выживет.
Краткий миг тишины.
Новые удары в дверь.
Потсдамер Платц, 7.
Тексье.
Камилла, Натан и мои дочери.
Срочно.
Иезавель хватает зажженную свечу и бросает на алтарь. Как только ткань загорается, она срывает ее и кидает на груду скамеек, которыми Натан завалил входную дверь. Дерево сухое, огонь вспыхивает мгновенно. От пылающих досок идет густой дым. Пламя поднимается все выше.
Потом она хватает Натана, который отбивается, выкрикивая имя двоюродной сестры, и тянет его назад.
— Камилла мертва, Натан. Я отомстила за нее. Мы еще можем спастись.
Иезавель ведет его вглубь, к лестнице. Проходя мимо тела Сахара, Натан плюет на него.
— Куда мы идем?
— Все выходы заблокированы. Если разобьем витраж, попадем прямо на крышу ризницы, с которой можно спуститься на кладбище. Там они нас ждать не будут, а внизу как раз припаркована машина Сахара.
Она показывает Натану ключи от «Мерседеса».
— Взяла в сейфе.
За их спинами с зловещим скрежетом рушится входная дверь, и в проеме появляется Тексье. Вид у него угрожающий как никогда. Потолок церкви уже лижут языки пламени.
Два десятка подручных, рассеявшихся по залу вокруг этого громилы, действуют поразительно точно и эффективно. Натан понимает, что они, несмотря на огонь и исходящий от него жар, почти инстинктивно оптимизируют свои передвижения, концентрическими кругами сходясь к клиросу.
Иезавель ускоряет шаг и одним махом взбегает по лестнице. Пятеро головорезов, среди которых Тексье, бросаются за ними, остальные вытаскивают наружу тело Сахара и сейф, который был у него за спиной. Их преследователи — здоровяки, они несут на себе килограммы обмундирования так, словно оно ничего не весит. Лица скрыты под черными масками.
Самый проворный из них оказывается на одной высоте с Натаном и с невероятной силой ударяет его в спину, а потом в лицо. Разбивает ему нос и верхнюю губу. Воспользовавшись тем, что подручный на миг потерял равновесие, Иезавель подпрыгивает и ударяет ногой, чтобы повалить его на остальных.
Натан поднимает голову.
За их спинами раздается голос Тексье:
— Ну что, повеселилась, сучка? Дальше ты не пойдешь!
Вместо ответа Иезавель быстро запирает за собой дверь на ключ. Так они выгадывают еще несколько секунд.
В лицо пышет жаром. Сверху открывается впечатляющий вид на объятую огнем апсиду.
А в центре — тело Камиллы, распростертое на полу.
— Труп Сахара они уже вынесли.
Но не успели прихватить пульт управления, расположенный слева от алтаря.
Иезавель берет предназначенный для молитвы стул и изо всех сил кидает в ближайший витраж. Смахивает осколки стекла тыльной стороной ладони, вскакивает в оконный проем и прыгает.
— Давай, Натан!
Он бросается к окну, чтобы посмотреть, — Иезавель прокатилась по засыпанной снегом крыше ризницы, двумя метрами ниже. И уже скользит по шиферу, направляясь к кладбищу. Справа подбегают подручные, дверь за его спиной открывается, и Натан тоже прыгает.
Иезавель и Натан на полной скорости выезжают из ворот Ком-Бабелии на черном «Мерседесе», оставляя позади десятки трупов.
Взрыв.
Иезавель кладет руку Натану на предплечье.
— Пульт управления ближнего действия.
Последствия взрыва не заставят себя ждать.
— Вирус выпущен.
Натан догадывается, что происходит.
Нановирусы, которыми напичканы подопытные, множатся и расползаются, как пырей. Кровь, вытекающая из безжизненных тел, дает им нежданную возможность для распространения.
Вирус перекидывается с клетки на клетку, с одного тела на другое, вступает во взаимодействие с мебелью, с ползающими по земле насекомыми.
У него предостаточно органической пищи. Наконец-то освободившись от оков, он с жадностью пожирает человеческую плоть.
В том числе и плоть Камиллы.
ТИН,
3 января 2008
Двадцать минут спустя благодаря двойной дозе морфина боль исчезла почти так же быстро, как и появилась.
Она осмелилась в него выстрелить.
«Ноги».
Краткого проблеска сознания хватает, чтобы слабым голосом отдать последние распоряжения Тексье.
«Я их больше не чувствую».
— Иезавель.
Тексье безразлично смотрит на сухощавое тело Сахара и машинально отвечает ему.
— Уехала на «Мерседесе» вместе с Сёксом. Они от нас оторвались, мы ничего не смогли сделать.
«Средь бела дня мы бессильны».
— Слишком много машин, свидетелей на дороге. Наверное, они уже возле Обена.
Ее дочери!
