Марен Ледэн - Вирусный маркетинг
— До сих пор ничего.
— Должны же они где-то быть, черт возьми!
Он меняет частоту, чтобы выйти на связь с теми, кто следит за дорогами.
И рявкает в трубку:
— Тексье!
— Ни одной подозрительной машины. Но…
Он ревет в передатчик:
— Но что?!
— На трассе движение, и нам приходится быть очень осторожными. Есть вероятность, что они могли проскользнуть.
— Вы думаете, что упустили их?
Заминка на пару секунд.
— Нет.
— Мы с полуночи прочесываем территорию, три голодных калеки не могли выйти из леса и сесть в машину так, что мы их не заметили.
Участок от гряды Барр до Салель просматривается в бинокль. У них не было шансов просочиться. В это время года видимость идеальная.
— Вы совершенно правы.
— Я хочу, чтобы вы дошли до Вана и Шамбона. Увеличьте частоту рейсов. Немедленно!
«Мы должны были увидеть их».
Они где-то прячутся.
Тексье сжимает кулаки.
«Если только они не…»
— Вот мерзавка!
Единственный возможный вариант.
Он хватает рацию.
Иезавель знает, что мы в конце концов отыщем ее благодаря нановирусам.
— Тревога, всем патрулям. Красный код.
«Это же очевидно».
Она не может сбежать.
«И знает об этом».
Она нападет.
Единственный выход для Иезавели — нападение. А не защита или бегство.
Мерзавка, мерзавка, мерзавка.
— Все в Ком-Бабелию! Исполнять немедленно!
Настолько очевидно, что он не подумал об этом.
— Хозяин!
— Они у вас?
— У меня есть все основания полагать, что вы рискуете увидеться с ними раньше нас.
— Что ты хочешь этим с…
Тут Сахар понимает.
— Все мои люди сейчас на дороге. Я отдаю необходимые приказы тем, кто еще остался на месте.
Тексье поимели.
«Как дешевую шлюху!»
И теперь Сахар в опасности.
ТИН,
3 января 2008
— У нас мало времени, чтобы принять решение.
Лицо Иезавели вновь стало строгим, каменным.
«Что будем делать?»
— Скорее всего Сахар отправил большинство своих людей в погоню за нами, поэтому у нас есть еще час или два, пока они не догадаются.
Изможденная Камилла шепчет:
— Убежать невозможно.
«Они идут за нами по пятам, десятки людей, которые располагают средствами, не оставляющими нам никаких шансов».
Иезавель продолжает:
— Они перекрыли все пути, ведущие на юг и восток. На западе Лозерские горы, пройти через них шансов нет. Весь район, начиная от гряды Барр, у них под контролем.
Единственное место, где они не будут нас искать.
«По крайней мере сразу».
В утробе зверя.
— Нужно мыслить трезво. В центре мы найдем машину, оружие и…
Натан резко обрывает ее:
— Про оружие никто не говорил!
В глазах Иезавели пылает гнев:
— Натан, очнись! Если мы не будем играть по их правилам, мы пропали. Сахар ни перед чем не остановится, чтобы обезвредить нас. Тебе и Камилле смерть гарантирована. А вот мне…
Иезавель в руках этих подонков, их безумные опыты.
«Нападение вместо бегства».
Иезавель, простая лабораторная крыса.
— Выбора нет.
Камилла произнесла это ясным голосом. Натан удивленно поворачивается к ней.
— Где бы мы ни были, Иезавель будут травить, как зверя. Она никогда не станет свободной… Если я правильно поняла, нановирусы позволяют засечь ее на расстоянии нескольких километров. Выбора у нас нет.
Иезавель продолжает:
— Сахар действует очень осторожно. Я ключ к возведенному им зданию.
Крыса решила выйти из клетки.
— В Ком-Бабелии мы найдем машину, документы. Если повезет, сможем даже напасть на некоторые объекты.
«А именно на те, что позволяют тебя выследить».
— И вообще…
Цена ее свободы.
— …у меня там кое-какие счеты…
Она берет Натана за руку.
— Ты не обязан идти со мной, но поверь мне: если ты останешься здесь, один, у тебя нет ни малейшего шанса.
Или это, или стать очередными подопытными человека-в-сером.
— Надеюсь, они пока не догадались и не поджидают нас там.
— А что потом?
«Если мы выживем».
Иезавель отвечает с улыбкой:
— Потом?.. Есть у меня одна идея.
С дьявольской улыбкой.
Они подходят к центру. Все спокойно.
«Охотники еще ищут нас где-то там, на востоке».
— Никого, прорываемся.
Иезавель отдает военные команды.
— Начинаем с подопытных. Нужно устроить диверсию, чтобы добраться до Сахара. В центре еще полно охраны.
Первые дома, церковь. Иезавель проводит их по лабиринту улиц и дворов.
Доверие.
Неоднородный массив из каменных домиков сухой кладки и недавно выстроенных зданий такой же высоты, с беленными известью стенами, способных вместить десятки людей.
Десятки подопытных.
«Сколько их там, внутри?»
Преодолев первый барьер, ряд старых домиков с шиферными крышами, они выходят непосредственно к центру.
С дороги он не виден.
Современные здания, плотно прилегающие к скале, растянулись на сотни метров, внизу к ним подступают первые каменные дубы и сосновый бор. Их сияющая белизна контрастирует с черной поверхностью скалы.
Иезавель вполголоса описывает местность.
Эффективность.
— Шесть зон: старая деревня, где живут ученые и охрана, помещения для мужчин, для женщин, для Сахара и его приближенных, общие здания, столовая, молитвенные залы, души, кухня, погреба и т. д., а еще зона исследований и испытаний. Ком-Бабелия построена в форме круга.
— А что в центре?
«Глупый вопрос».
— Сахар.
Она уточняет:
— Крипта.
Иезавель вдруг подает им знак спрятаться. Мимо проходят два охранника, они вооружены и одеты в черную форму.
— Улицы постоянно патрулирует охрана. Их рейсы рассчитаны по минутам и установлены точным расписанием, которое составляется заранее.
Натан шепчет:
— А где палаты?
Она отвечает ему гримасой.
— Скажи лучше — камеры…
Потом:
— Там.
Когда распахивается дверь в помещение для мужчин, которую Иезавель вскрыла чем-то вроде лома, Натан сталкивается взглядом с одним из подопытных.
Мужчина садится на постели.
Зомби.
«Вероятно, до отказа накачанный наркотиками».
Застигнутый врасплох, Натан отводит глаза, но этого краткого мига хватает, чтобы понять, какая пустота сквозит во взгляде мужчины.
Никаких эмоций, ни возбуждения, ни стресса. Абсолютно ничего.
«Робот».
Кукла, выставленная в витрине к Рождеству. Застывшие глаза, руки, приводимые в движение замысловатым механизмом. А между тем это человек. Возможно, ему делали лоботомию. Натан оборачивается к Камилле и видит, что она думает о том же. По спине пробегают мурашки.
— Твою мать!
От матраса, на котором сидит подопытный, пахнет плесенью. Зал разделен колоннами, из маленьких окошек, прорезанных в стене напротив, льется мягкий свет. Воздух ледяной.
Тошнота.
Натан осматривается. По бокам от центрального прохода лежат больше сорока одинаковых матрасов, в шесть рядов, расстояние между которыми меньше метра.
«Сорок семь».
Сорок семь чертовых подопытных в распоряжении этих психов.
«И сколько еще женщин в таком же положении?»
На матрасах — подопытные, спящие или разбуженные их внезапным появлением. Вокруг начинают шевелиться тела. Это движение будит спящих и заставляет подняться тех, кто дремлет и оттягивает момент, когда придется покинуть холодную волглую постель.
Натан представляет Камиллу в рядах этой армии живых мертвецов.
Женские спальни, где слышится, когда потушат свет, как прерывисто дышат охранники, насилуя пленниц с остановившимся взглядом.
Иезавель рассказывала о женщинах, которых заставили стать проститутками.
Леденящее соприкосновение с бетоном, который сковывает Камиллу, замуровывает ее заживо всякий раз, когда на нее наваливается один из этих мужчин. Ее насильно уложили, раздвинули ноги, подчинили этому новому долгу.
«Чтоб они все сдохли!»
Натан стряхивает с себя кошмарное видение, услышав крик.
— Натан!
Пока Натан и Камилла застыли у входа, Иезавель суетится возле матрасов, развязывая путы.
— Помогите же мне!
Десятью минутами позже то же самое повторяется в помещении для женщин. По улицам начинают сновать накачанные лекарствами полуголые подопытные с блуждающим взглядом. Теперь Иезавель направляется к зданию, где держат подопытных обоих полов с серьезными физиологическими расстройствами.
