Пионерская клятва на крови - Эльвира Владимировна Смелик
Металлическая дверь была широко распахнута. Видимо, кто-то из рабочих возился вечером с коммуникациями и забыл ее закрыть. Или нарочно оставил до утра, чтобы проветрить помещение.
Надо же, как удачно! И стоило Инге поравняться с зияющим черным провалом, Оля стремительно подскочила к ней, толкнула с размаха. Отчего Малеева не просто пошатнулась и упала, а кувырком полетела вниз, пересчитывая ступеньки частями тела. Под конец она с глухим стуком ударилась об пол, и всё – снизу больше не донеслось ни шороха.
Некоторое время Оля смотрела в темноту подвала и удовлетворенно прислушивалась к царящей там тишине, затем захлопнула дверь, задвинула защелку. Был бы у нее замок, заперла бы и на него. Но да ладно, и так неплохо.
Хорошо, если эта чокнутая сдохла. Или если чуть позже сдохнет от полученных травм и потери крови. Ведь никому в голову не придет искать ее здесь. А уже почти конец смены, да и конец лета тоже. Лагерь закроют, а она так и будет лежать там, разлагаться. И кто-нибудь обязательно придумает легенду про пропавшую девочку, превратившуюся в привидение, которая ночами бродит по территории и до смерти пугает гуляющих в неположенное время пионеров.
Да Оля и сама может пустить такой слух. Люди просто обожают страшные сказки, и вечно лезут куда не следует, а потом удивляются, что попадают в неприятности, которые порой заканчиваются увечьями и смертью.
Не удержавшись, Оля захихикала, а затем вернулась в корпус и с удовлетворенным вздохом легла спать.
Глава 33
На утреннюю линейку Авия Аркадьевна не явилась. Хотя обычно она любила такое: с важным и крайне значимым видом стоять на трибуне, оглядывать свысока выстроившиеся по дуге отряды – будто они собрались здесь исключительно ради нее – и слушать, как старшая вожатая Мария Алексеевна рапортует ей, вскинув в пионерском салюте руку и вытянувшись по струнке:
– Товарищ начальник лагеря, дружина на линейку построена…
Хотя отсутствие Кармановой Марию Алексеевну, или, как по старой памяти обычно называли ее большинство сотрудников, Машу, не огорчило и не смутило. Настолько стандартный ритуал давно отработан и наверняка прошел бы без сучка и задоринки даже под руководством председателя совета дружины. Просто Маше показалось странным, что Авия Аркадьевна ее не предупредила, да хотя бы на планерке, что куда-то собиралась прямо с раннего утра. Обычно, когда ей требовалось съездить в город по работе, она делала это после завтрака. А тут укатила ни свет ни заря, никому ничего ни сказав. Вообще никому – кого Маша потом не спрашивала, никто ничего вразумительного ответить не смог, в том числе завхоз Федор Дмитриевич. И даже записку не оставила.
На самом деле удивительно, но в остальном… Ну, не было начальницы на месте, да и ладно. Наоборот, как-то спокойней и уверенней.
Лагерная жизнь без нее не остановится. Каждый давно прекрасно выучил свои обязанности и исполнял их, а начальница в основном и существовала чисто для представительства и общения с вышестоящим руководством. Да чтобы пугать ее грозной фигурой нашкодивших деточек: «Вот сейчас отправлю тебя на ковер к Авии Аркадьевне». Обычно такое обещание хорошо срабатывало, особенно с младшими.
Лёшка с утра тоже обнаружил, что одного человека не хватало. И вовсе не начальницы лагеря. Уж ему-то до Кармановой точно не было абсолютно никакого дела. Пропала Инга.
Со времен «Зарницы» они почти не общались. Точнее, Лёшка сам лишний раз старался не подходить к Инге – никак не мог простить себе того отвратительно поступка, который пусть и не совершил, но ведь собирался же. Хотя это не мешало наблюдать за ней издалека. А сегодня после подъема он ее еще ни разу не видел: ни в корпусе, ни на улице, ни на зарядке.
Народу на стадионе собиралось, конечно, очень много, но у каждого отряда имелось свое место, и редко кто пристраивался к посторонним. Вот и Инга не стала бы. Поэтому, когда после традиционного вопроса от физрука Владимира Константиновича «Здоровье в порядке?», присутствующие не слишком дружно, стройно и вдохновленно, зато с большим облегчением проорали «Спасибо зарядке!» и потопали назад к корпусам, Лёшка дождался вечно стоящую в последних рядах Галю Яковлеву и поинтересовался:
– Галь, а почему Инги на зарядке не было?
Та пожала плечами:
– Не знаю, – потом добавила тоже весьма озадаченно: – Ее и в палате не было, когда мы проснулись. Кровать не заправлена, а ее самой нет. Хотя спать точно ложилась. Я подумала, ну мало ли, встала немного пораньше, сразу на зарядку придет. А она не пришла. Может, плохо себя чувствует и сейчас в отряде?
Вместе они добрались до корпуса, поднялись на крыльцо, направились к палатам.
– Я сейчас проверю и тебе скажу, – пообещала Галя. – Ты подходи под окно, которое самое первое от веранды.
– Угу.
Лёшка развернулся, опять вышел на улицу, обогнул корпус, потому что окна девичьей спальни располагались по заднему фасаду домика. Когда Корнев оказался на месте, Галя уже поджидала его, упираясь ладонями в подоконник и немного наклонившись вперед.
– Нет ее здесь, – едва увидев Лёшку, сообщила она. – И остальные вроде тоже с ней с утра не сталкивались.
Позади нее неожиданно возникла Оля Корзун, заглянула через плечо, тоже заметила Лёшку, театрально вскинула брови.
– О-о! – протянула многозначительно. – А о чем это вы здесь совещаетесь? – предположила ехидненько: – У Малеевой за спиной тайно о свиданке договариваетесь?
Он проигнорировал ее подколку, спросил:
– А ты ее не видела? Сегодня.
Оля громко фыркнула.
– Да я за ней не слежу. Очень надо. – И опять съехидничала, не обращая внимания на буравящую ее суровым взглядом Галю: – Иди вон у Пашечки уточни. Может, он в курсе.
Внезапно совсем рядом с Лёшкой раздалось рычание. Корзун испуганно отшатнулась, даже несмотря на то, что находилась в палате, в безопасности, встревоженно пробормотала:
– А это что еще за псина? Откуда?
Лёшка развернулся. Из ближайших зарослей высовывалась собачья морда, довольно крупная, лохматая и, похоже, беспородная. Почти черная с бежевыми подпалинами на щеках, подбородке и груди и овальными светлыми пятнами над глазами, как будто у псины их было не два, а четыре.
Собак Лёшка не боялся, но от бродячей всего можно ожидать. Хотя эта выглядела вполне мирно и даже дружелюбно – больше не рычала, а, наоборот, целиком выбравшись из кустов, приветливо завиляла хвостом и вроде бы даже улыбнулась, чуть приоткрыв пасть и растянув уголки рта.
