Марк Олден - Демон
Он лежал на газетах, окутанный приятной усталостью, глаза его отыскали волосы Ханако. Он улыбнулся. Скрытый Меч свел его и эту женщину с длинными прекрасными волосами.
Скрытый Меч.
Полтава замер, глаза сузились и почти закрылись. Он размышлял. Складывал стройную картину из обрывков известного ему о «Мудзин» и служащих. Об Уоррене Ганисе и семье Гэннаи.
Он быстро сел. Глаза сильно блестели.
Он уже знал имя предателя в «Мудзин».
Знал, кто там Скрытый Меч.
Глава 10
Вашингтон
Август 1985
Усталый и подавленный, Эдвард Пенни ехал в прокатном «Крайслере» мимо Капитолия, время было около 11 утра. Он взглянул на щит у здания, возвещавший о вечернем концерте, будет играть оркестр морской пехоты. Прекрасно, если ты любишь военную музыку. Его глаза вернулись к зеркальцу заднего вида. За ним по-прежнему следовала та машина. Трое черных мужчин и черная женщина в сером «Понтиаке 2000» с вирджинскими номерами.
Они от него не отставали с тех пор как он покинул джорджтаунский дом сенатора Фрэн Маклис около часа назад. За это время он звонил из уличной кабинки, завтракал в придорожной забегаловке. Может быть, это Свидетели Иеговы, едут просвещать людей. Или у них машина не открывается, им нужна помощь. Но Пенни думал, что они наркоманы, ищут быстрого заработка.
Чувствовал он себя усталым, потому что спал всего четыре часа. И подавленным, так как только что узнал: Акико Сяка, двадцативосьмилетняя художница японка, с которой он познакомился десять дней назад, вовсе не свободна, а замужем. Она ему об этом не говорила, он сам узнал. Когда он спросил прямо, она разрыдалась, признала, что это правда и она должна была ему сказать. Пенни согласился. Почему же она не сказала? Боялась, что Пенни испугается ее мужа, он влиятельный человек и захочет удержать Акико любой ценой.
Разозленный Пенни сказал, что он знает, кто ее муж, знает благодаря Фрэн Маклис. Но он предпочел бы услышать это от самой Акико. А то получается — Акико использовала его, чтобы убежать от себя на несколько часов. Он не сказал, что ему больно. Зачем говорить, если все видно по лицу и слышно по голосу. Спросил, не начала ли она их связь из жалости — нет, у нее к нему любовь с самого начала, он прекрасный и сильный мужчина.
Пенни повернулся спиной к ее слезам, ушел, не дав сказать что-либо еще, лежал в своей комнате до рассвета и думал, насколько быстро он к ней привязался. Десять дней. И это время он от нее ничего не утаивал. Свое сердце, свои секреты, свои мечты — все ей отдал. С ней он опять был живым. Без нее чувствовал внутри только пустоту.
* * *Эдвард Пенни притормозил «Крайслер» на красный свет, думая о том, что в другое время он бы сам принялся за этих четверых в «Понтиаке», не дожидаясь, когда они примутся за него. Они и рты разинуть не успеют. Но сейчас у него на уме другое. Например, Аристотель Беллас и его записи, которые, возможно, связывают сенатора с Элен Силкс. А еще Виктор Полтава. А еще Акико. Так что не нужна ему сейчас эта машина с наркоманами. Пусть начнут что-нибудь, там уж будет видно.
Пенни ехал на встречу с Мейером Уэкслером, и эта перспектива тоже не очень его радовала. Уэкслер, который, вероятно, значился в списке Полтавы, был человек склочный и малоприятный, судя по отзывам, с Пенни он встречаться не хотел и согласился только в виде одолжения Фрэн Маклис. Но и это не очень смягчило вредного старикана. По телефону он сказал: «Вам что-то нужно, иначе я не имел бы счастья ждать вас в гости. Ну, могу сразу сказать, Эдвард Пенни, не рассчитывайте это получить. Я согласился встретиться с вами, больше я ни на что не соглашался. Имейте это в виду». Конец разговора.
И действительно, Пенни кое-что было нужно. А именно — узнать, что есть у Мейера Уэкслера на «Мудзин». Серьезный компромат пригодился бы Фрэн Маклис, если компания станет ее шантажировать по связи с Элен Силкс. Фокус был в том, чтобы получить эту информацию, Элен Силкс даже не упоминая. Фрэн Маклис он сказал: если Уэкслер вам что-то должен, сейчас самое время потребовать расчета. Но говорить с ним буду я сам. Вы только договоритесь о встрече. Фрэн Маклис предупредила: будьте осторожны, Мейер Уэкслер — умный и ловкий человек.
Эдвард Пенни остановил «Крайслер» у серого эдвардианского дома с колоннами на крыльце и висящими папоротниками во всех окнах первого этажа. Не отводя глаз от зеркальца заднего вида, он потянулся к бумажному мешку рядом на сиденье и переложил его себе на колени. Вытащил из мешка сэндвич, сдернул металлическую фольгу, начал есть. Он уже отхлебывал кофе, когда «Понтиак» медленно проехал мимо и дальше — к парку Линкольна. Чуть не доезжая парка «Понтиак» свернул направо и скрылся. Паранойя — спасибо Виктору Полтаве. Депрессия — спасибо Акико Сяка.
Пенни закончил сэндвич, вытер рот и пальцы салфеткой, теперь захотелось выкурить сигарету. После Центральной Америки он еще не курил. Пять месяцев. Неплохо. Он потер затылок. Потом легонько постучал кулаком, чтобы кровь бежала быстрее, стало больше энергии. Пора позвонить.
Он взял атташе-кейс с сиденья, открыл, вытащил радиотелефон и набрал дом в Джорджтауне. Ответила служанка, и он послал ее за Бобом Хатчингсом — это был один из тех, кто обеспечивал безопасность сенатора. Хатчингсу, бывшему агенту Секретной службы, было поручено произвести изменения в системе охраны дома, которые, считал Пенни, сейчас необходимы. Такой фактор как Виктор Полтава требовал особых мер.
Хатчингс подошел к телефону и сказал, что проблем никаких, все идет по плану, а сенатор не звонила, она сейчас в Сенате. Ничего странного, подумал Пенни, она же член трех комитетов и девяти субкомитетов, слушаний может проходить полдюжины в любое время. Хатчингс спросил у Пенни, не знает ли он, почему сенатор в таком паршивом настроении. Говорят к ней сейчас лучше не подходить, укусит. Сегодня уже вроде бы кого-то уволила. Известно ли что-нибудь Пенни?
Пенни ответил, что объяснит позже, потом велел Хатчингсу приставить Бада Роуга — еще один охранник — к сенатору до возвращения Пенни, он сменит Бада. Пенни уже звонил в одно агентство, им руководили знакомые, и попросил прислать людей для дополнительной охраны. Сенатора придется охранять круглосуточно, а никто не станет работать больше восьми часов без перерыва. Перед тем как повесить трубку, он напомнил Хатчингсу, что о Полтаве нельзя говорить ни с кем кроме охраны, а с прессой нельзя говорить ни о чем.
Он не сказал Хатчингсу, что происшедшее между Пенни и Виктором Полтавой в Центральной Америке — это одно, а происходящее сейчас между Полтавой, «Мудзин» и сенатором — нечто совсем другое, и если пресса о чем-либо из этого узнает, шум может получиться большой и весьма нежелательный. Газетчики вечно объясняют публике вещи, которых сами не понимают.
* * *После вчерашнего инцидента с Аристотелем Белласом Пенни позвонил Фрэн Маклис к ее друзьям в Вирджинии. Сюрприз. Ее там не было. Очевидно, ей не хотелось прятаться, она предпочла заняться какой-нибудь отложенной работой и вернулась в свой джорджтаунский дом. Туда Пенни ей звонить не собирался, он же еще не проверил тамошние телефоны. На ближайшем же шатле он вылетел в Вашингтон и проверил при помощи ЭКР-1 первый этаж, нашел трех «зверушек» в стиле Софи. Другие этажи подождут, он сначала отдохнет, но и спать нельзя, пока он не разбудил сенатора и не сообщил ей плохие новости. Такие новости ждать до завтра не могут.
Дебби Превити, Элен Силкс, Уоррен Ганис, Огюст Карлайнер. И Они. Пенни от Фрэн Маклис не скрыл ничего. Он не мог себе этого позволить. Иначе просто не удастся спасти ее политическую карьеру и, может быть, саму жизнь. Получался только один вывод из сделанных Греком записей телефонных разговоров между Элен Силкс и Рэйко Гэннаи, Огюстом Карлайнером и Уорреном Ганисом: кто-то устроил заговор с целью убрать Фрэн Маклис из Сената, и Элен Силкс участвует в нем более чем активно. Пенни понятия не имел, почему «Мудзин» стремится предохранить прошлое Ганиса от разоблачения, но если в дело замешан Виктор Полтава, секреты должны быть серьезные. Очень, очень серьезные.
Фрэн Маклис, высокая, длиннолицая, седоволосая женщина, сердито заявила, что ей плевать на Уоррена Ганиса и на то, сколько раз Аристотель Беллас сделал пометку "О" в своих записных книжках. Не интересует ее также, жив или умер Огюст Карлайнер. И хотя предательство Дебби Превити очень ее огорчило — ничего, она это переживет. По-настоящему расстроила Фрэн Маклис ситуация с Элен, она буквально сломалась, плакала при Пенни так, будто умер кто-то в семье. Пенни ей сочувствовал, но сделать ничего не мог, только наблюдал.
Однажды она рассказала ему о своем муже, Кэлвине, тот был чрезвычайно агрессивным бизнесменом, преданным свободному предпринимательству, потому что, говорил он, можно благодаря ему разбогатеть за чей угодно счет. У Кэлвина она почерпнула достаточно, чтобы выжить в политике. Смогла даже удвоить стоимость оставленных им акций преуспевающей компании картонных ящиков и сейчас у нее было около 150 миллионов долларов. А вот не делать глупости Кэлвин жену не научил. С Элен у нее получилась явная глупость и может получиться еще большая, если она пренебрежет советами Пенни.
