Филипп Ле Руа - Последнее оружие
113
Его разбудил шум вертолета. Головная боль напомнила, что днем он проглотил немало психотропных веществ. Он оторвался от Аджи и вышел из хижины. Машина летела на низкой высоте, распугивая птиц в сумеречном небе. Внутрь внедорожника, покрытого ветвями, юркнула обезьяна. Три старика, передвигавшие камешки по доске, не обратили внимания на гудение мотора. Вторжение туристов в их воздушное пространство было делом вполне привычным. Они знаком пригласили Натана присоединиться к ним. Игра была какой-то разновидностью авале, в тонкостях которой Натан не сразу разобрался. Все камешки, которые ему выдали, быстро исчезли с доски. Его невежество вызвало беззубый смех. Он оставил их за партией и пошел к реке. В воде плескались дети, несколько женщин мылись. Натан сел в позе лотоса, чтобы помедитировать и очистить разум. Просто ощущал, как текут его мысля, не вникая, не привязываясь к ним. Мало-помалу он устранил все помехи, собрав которые воедино мог бы установить истину. Ту, ради которой его вытащили с австралийского острова, ту, которая вела к исчезновениям. Он достиг пустоты, откуда были изгнаны и анализ, и логика, и рассуждения. Ласковый воздух, глубокая почва, тихие звуки, спокойная вода… Гудящее небо, мотор вертолета. Нарушенная гармония. Машина сделала еще один круг над деревней. Мари положила руку ему на плечо. На ней были ожерелье и браслеты. Косички выбивались из ее коротких волос. Груди разрисованы, живот тоже. Ее сопровождал туземец с красной прической.
– Вертолет видел? – спросила она.
«Плюх» в реке было ей ответом.
– Думаешь, они нас заметили?
– Нет.
– Откуда ты знаешь?
– Потому что в нас не стреляли.
– Надо уходить, Натан.
– Даже быстрому потоку не унести лунное отражение.
– Я серьезно. Хочешь дождаться, когда сюда нагрянет полчище убийц?
– Они охотятся не за мной.
– Как это?
– За тем, кто пытается повернуть поток.
– А мне-то как отсюда выбраться?
– Ты уже хочешь покинуть это место?
– Надо. Я не хочу навредить этому племени, я не приспособлена к их образу жизни, и меня ждет Хлоя…
Говоря, она оторвалась от хамера, который обнял ее за талию, почувствовав, что чужак вызывает ее недовольство.
– А что об этом думает твой друг?
– Камта – всего лишь приключение.
– Не уверен, что он разделяет твое мнение.
– У тебя нет детей. Потому ты и не можешь понять.
В небе опять послышался рокот смертоносной грозы, готовой обрушиться на них.
114
Какой-то посторонний звук. Негромкий, но этого оказалось достаточно, чтобы разбудить. Натан выскользнул из хижины. Заснувшую деревню освещала полная луна, словно в черно-белой иллюстрации к африканской сказке. Ночь прогнала и вертолет, и игроков в авале. Двигаясь на шум, Натан обнаружил Мари, возившуюся с мотором «лендровера».
– Далеко не уедешь.
Она вздрогнула и тихонько вскрикнула.
– Они разобрали мотор на детали, чтобы сделать из них бусы.
– Как же мне добраться до Джинки? Если пешком, это несколько дней ходу.
Он зашел в загон, погладил лошадь, шепнул ей несколько слов, провел рукой под шеей и, сделав мах правой ногой, вскочил ей на спину. Дал два удара пятками и рысью подъехал к Мари.
– Что ты затеял?
Он спрыгнул на землю с ловкостью индейца и соединил руки в виде подножки.
– Я не умею ездить верхом, – сказала Мари.
– Тогда тебе остается идти пешком.
– Натан, умоляю, помоги мне.
Ей не терпелось покинуть рай, чтобы растить свою дочь в аду. Было в ее растерянности что-то обезоруживающее и трогательное.
– Подожди меня здесь, – сказал он.
– С лошадью?
– Она тебя не съест.
Натан дошел до хижины Аджи. Та мирно спала, лежа на спине. Он приник к ее животу долгим поцелуем, впитывая одуряющие запахи, потом вернулся к Мари.
– Сядешь позади меня.
– Ты уверен?
– У нас нет ни седла, ни одежды. Хоть согреемся немного.
Он подсадил ее. Опираясь левой ногой о его ладони, а руками о плечи, она кое-как примостилась полутора метрами выше. Натан занял место впереди одним акробатическим прыжком.
– Ты что, в цирковой школе учился?
– Вырос в индейской резервации. Держись за меня.
Они галопом углубились в темные джунгли.
115
Неподалеку от Джинки они стали обгонять голых или одетых туземцев, направлявшихся на городской рынок. Уставшая лошадь уже с трудом скакала под лучами утреннего солнца. Ночью Натан ориентировался по звездам и по горе Маго, возвышавшейся на две с половиной тысячи метров. Они закончили свое путешествие шагом и спешились перед домом Риггза Ляжки саднило так, что они едва могли идти. Натан оставил лошадь в садике пилота.
– Какого черта вы голышом? – были первые слова Барни Риггза в то утро.
– Войти можно?
Риггз вылупился на Мари. Вид молодой женщины явно обострил его чувство гостеприимства.
– Чего вам надо?
– Одежду.
– Торопиться некуда, – буркнул пилот, не сводя глаз с молодой женщины.
Под его похотливым взглядом Мари вновь обрела чувство стыдливости и прикрыла лобок руками.
– Мне надо как можно скорее добраться до Танзании, – напомнил Натан.
У него была ночь, чтобы принять решение. Вернуться к Аджи, в незыблемое прошлое, или отправиться на поиски Сюзан, навстречу неопределенному будущему. Он присоединился к выбору француженки.
– Вы мне это уже говорили. Вчера. А сами все еще здесь.
– Случились помехи.
– А у меня график. Вечно сваливаетесь как снег на голову.
– Если не вылетаем немедленно, верните мне мои шестьсот долларов.
– А ружье мое куда подевали?
– Вычтите из задатка, который мне вернете.
– Ладно, не будем нервничать. Дайте пару секунд.
Он сунул свой покрасневший от алкоголя нос в записную книжку, помеченную 1999 годом, полистал, проверяя расписание, и заявил:
– Надо вылетать до десяти часов. Иначе напоремся на тех, кто забронировал места.
– Который час?
– Восемь. А вы уверены, что сможете заплатить? Потому как на первый взгляд у вас при себе мало что есть.
– Я заплачу вам даже за шмотки, которые вы нам дадите.
Риггз порылся в своем гардеробе и вновь появился с парой грязных джинсов, заляпанной рубашкой в цветочек и майкой с рекламой «Американских авиалиний». Вырядившись как бродяги, они вышли на улицу. Мари направилась в полицию, Натан – в мотель. Без бумаг, без официального статуса, с ордой убийц на хвосте, у которых тут наверняка обширные связи, он предпочитал избегать представителей закона. По словам портье, полиция ничего не нашла в номере, кроме дроби и дырок от пуль.
– А где обрез?
Взгляд портье машинально нырнул под стойку.
– Лучше вам вернуть его мне.
Тот выудил оружие из тайника и положил на газету с фотографией эфиопского президента, совершающего поездку по Судану. Пыльные часы на стене показывали 8.30. Натан засунул обрез под гавайскую рубашку и поспешил на аэродром. Им завладело странное ощущение. Что-то было не так. Но что именно? Что-то в мотеле. Он стал перебирать в памяти: лицемерная рожа портье, регистрационная стойка, ружье, часы, газета…
Газета.
Датирована августом 1999 года! Тем же годом, что и записная книжка Риггза. Ему еще больше стало не по себе. Убегая в долину Омо, он спустился в глубь времен на многие тысячи лет. А вернувшись в настоящее, застрял, похоже, в 1999 году. Что бы это значило? Он решил потребовать у Риггза, кроме патронов к дробовику, еще и сегодняшнюю дату.
– Нашли мою хлопушку?
– Верну в самолете.
– Похоже, выбора у меня нет.
– Угадали.
– Как тут не угадать – от вас одни неприятности.
– Мне нужны патроны.
– Ну вот, что я говорил!
– А какой сейчас год?
– Это как посмотреть.
И пилот сообщил ему, что в Эфиопии сейчас 2 августа 1999 года. Страна живет по юлианскому календарю, который отстает от григорианского на семь лет.
– Тысяча девятьсот девяносто девятый год тут начался, если по вашему календарю считать, одиннадцатого сентября две тысячи шестого года.
– Одиннадцатого сентября?
– Ну да. Как раз в годовщину теракта в Штатах. Будь оно проклято, это одиннадцатое сентября! Я ведь в тот день должен был сидеть за штурвалом одного из тех самолетов, которые врезались в башни. Но меня отстранили, потому что я малость выпил – из-за того, что жена смылась с курьером из Всемирного торгового центра. Тот погиб при взрыве, жена от этого так и не оправилась. А я продолжил пить.
От упоминания об 11 сентября на Барни Риггза нахлынула лавина воспоминаний. Его жизнь походила на сценарий телефильма, которому Натан собирался добавить немного действия. На часах было 8.45.
– Я пойду вперед, – сказал Натан.
– Мне только в порядок себя привести – и я за штурвалом.
Задумавшись о том, что Риггз понимал под «привести себя в порядок», Натан достиг аэродрома. Стюардесса в пестрой тунике сообщила, что вылет в Аддис-Абебу – в 9.30. На взлетном поле он заметил вертолет, самолет Риггза и лайнер «Эфиопских авиалиний», выгружавший туристов. Безопасность и таможенный досмотр небрежно обеспечивали двое военных. Все было проще, чем он думал. Мари появилась в 9.05, в более соответствующем ситуации костюме, чем Риггзовы обноски. Она ответила на вопросы полицейских, забрала свои документы и чемодан. Поль ждал ее в больнице Зенави в Аддис-Абебе.
