Гарри Стейн - Серебряная пуля
В обычных условиях понадобилось бы несколько дней, чтобы получить результаты анализа. Рестон обратился к цитологу:
— Слушай, Роджер, — он понизил голос, — ты можешь сделать поскорее? Леди просто горит от нетерпения. Я хотел бы сообщить ей хорошие новости.
Тот немного подумал и кивнул.
— Да я и сам не хочу тянуть. И она как будто приятная дама.
Результаты были готовы к середине следующего дня. Материал, изъятый из нижнего внешнего сектора груди Ханны Дитц был не чем иным, как жировой тканью. И ни одной злокачественной клетки!
Изучив данные, Рестон завопил от радости и бросился через кампус. Задыхаясь, он вбежал в лабораторию Сефа Шейна, его лицо было красным как помидор.
— Черт побери, что с тобой? — оторопел Логан.
— Новости! — задыхаясь, прохрипел он. — Иди сюда! — Он повернулся к Сабрине. — И вы тоже, синьорина.
Он совал им листок.
— Ханна Дитц… — начал Логан.
— Там чисто. Ты держишь результат ее биопсии. Надо позвать Шейна.
Логан широко улыбнулся.
— Номер два. Невероятно! — Он остановился. — Подожди минутку. А когда ты ее осматривал?
— Вчера, — бросила Сабрина, пробежав глазами листок.
— А почему ты до сих пор молчал?
— Он хочет славы, — заявила Сабрина, понизив голос и пренебрежительно поворачиваясь к Рестону. — Рестон не меняется.
— Да я хотел убедиться, — возразил он. — И не отнимать ни у кого время понапрасну. И у пациентки тоже.
— Я думаю, — поинтересовался Логан, — ей-то ты сказал, прежде чем прибежать сюда?
Рестон поколебался.
— Нет еще.
— А где она?
— Там, в клинике, со своим приятелем.
— Ну что ж, — произнес Логан с некоторым раздражением. — А не думаешь ли ты, что именно это тебе следует сделать?
Рестон холодно посмотрел на Логана.
— Конечно. Но сначала я хотел сообщить Шейну.
— Это мы можем и сами.
— Да я не сомневаюсь, что вы можете. — Он хмыкнул. — Уверен, вы бы вообще хотели меня выкинуть из всего этого дела. Как и с самого начала.
Логан покачал головой и вздохнул.
— Да ладно. Я сам скажу Ханне.
— И я тоже, — кивнула Сабрина.
Посмотрев на него с несрываемым презрением, Логан низко поклонился, как мушкетер, желающий подчеркнуть, что сопернику не хватает артистичности.
— Ну что ж, вперед, доктор! — сказал Логан, указывая рукой в сторону лаборатории Шейна. — Он весь к вашим услугам!
* * *Рестон, конечно, заблуждался. Все, кто в институте интересовались делами курса, знали, кто несет главную ответственность по соединению Q и по лечению им: Логан и Комо. Это они выполняли самую важную работу и в равной степени делили все тяготы, они защищали его перед критиканами, порой откровенно высмеивавшими их. И, если сейчас и впрямь достигнут какой-то успех, без сомнения, это их заслуга.
Мельница слухов уже заработала в институте, и внезапно о возможности успеха группы заговорили на всех перекрестках. Деталей не знали — мало кто следил за курсом достаточно пристально, и почти никому не было известно, сколько пациентов принимают соединение Q, а уж об особенностях лечения и говорить нечего.
Но вдруг характер рассуждений о протоколе начал качественно меняться. Если раньше все говорили, что это напрасный труд, что токсичность не победить и пациенты станут выпадать из программы один за другим, то теперь обсуждались лишь положительные результаты. Говорили, что даже Сеф Шейн не смущался формулировать свое отношение к курсу как прорыв, успех в лечении.
На публике Шейн помалкивал. Истинный специалист по запуску слухов, он это дело закрутил, а потом отступил и от вопросов отмахивался с видом святой невинности.
— Да не видел я никаких результатов! Вы думаете, я только тем и занят, что заглядываю через плечо этих ребятишек?
Но Логану он объяснил стратегию своего поведения.
— Ты делаешь великое, невероятное! — заявил ему Шейн дня через два после второго результата. — И я просто хотел подождать, пока успех наберет побольше оборотов, и вот тогда мы ударим по ним!
Логан сощурился.
— Ударим по ним?
— Я подумываю о том, — развивал мысль Шейн, — чтобы выпустить тебя на научную конференцию. Как, справишься?
Логан не верил своим ушам. Выступление на конференциях, проходивших каждый вторник утром в главной аудитории института, похожей на пещеру, было самым престижным делом. Докладчиками были видные ученые — американские и иностранные, они сообщали о самых заметных достижениях.
— Я думаю, тебя лучше выпустить после Дня труда. — добавил Шейн. — Они будут в хорошем настроении, за праздники прожарив на солнышке свои толстые зады.
— Вы думаете, я готов для такого?
— Ах ты лицемер, — покачал головой Шейн. — А то нет! — Он помолчал. — Я хочу, чтобы ты рассказал о соединении Q и Q-лайт. Получится очень интересное сопоставление. И самое главное, ты доложишь о реакции на лекарство.
— Об обоих случаях, — уточнил Логан. — Их всего только два.
— Пока. Два из четырнадцати — не так уж плохо. А я уверен, на этом пирожном появится еще больше глазури.
Теперь Логан уже достаточно хорошо знал, что не стоит сомневаться в сверхъестественной интуиции Шейна. И правда, третий результат они получили дня через два. Милая старая миссис Кобер, у которой был узелок над ключицей… Он исчез, как и злокачественные опухоли Марджори Роум.
Сабрина, проводившая обследование, принесла эту новость Логану вместе с запиской от пациентки.
«Доктор Логан, не забудьте… Мы заключили пари — „Гиганты“ против „Ковбоев“ в следующем сезоне.
Салли Кобер.
P.S. Я вдруг почувствовала себя гораздо лучше и надеюсь на свой шанс. Спасибо».
На следующий день Логана снова вызвали в кабинет Ларсена.
— Я ожидал, что вы доложите мне, — начал руководитель медицинского отделения, — вперив в него холодный взгляд. — Я думал, это ясно из нашего предыдущего разговора. Меня должны держать в курсе дел вашего протокола.
Логан ничего такого не помнил.
— Простите, сэр, — заикаясь, произнес он. — Вероятно, возникло некоторое недопонимание.
— Ну конечно, — хмыкнул тот. — Как вам угодно.
— Но мы сделали все, что нам было велено.
— Как велено? Разве? — Его брови поднялись дугой. — Я полагаю, вы ждете, что я поверю вам на слово?
— Доктор Ларсен, я вас уверяю — каждая наша пациентка предупреждена о токсичности лекарства.
Он говорил правду. Проблема с креатинином упоминалась как само собой разумеющийся факт, но Логан не сказал ему, что лекарство дало и весьма впечатляющий результат.
— И сколько же пациенток решили прервать лечение? — спросил Ларсен.
— Ни одна, сэр.
— Ни одна? И вы думаете, я поверю, что вы им сказали всю правду? Вы что, Логан, считаете меня дураком?
— Простите, сэр, я вовсе не намекал, что…
— Вы лжец, молодой человек! — вдруг завопил Ларсен. — Я знал это с момента знакомства с вами! Вас нельзя было принимать на эту программу.
Но, сидя напротив него, Логан чувствовал что-то вроде удовлетворения. Он видел перед собой отчаянно уязвленного человека, бившегося над решением проблемы, которая ему не по зубам. Ларсена беспокоило растущее внимание к соединению Q, и он ничего не мог с этим поделать.
— Я очень сожалею, что именно так вы это воспринимаете, сэр, — ответил Логан. — Мне действительно жаль.
— Избавьте меня от своих извинений! — резко парировал Ларсен. Он колебался: его беспокоили результаты, которых добились с помощью этого лекарства. Если слухи верны, то уж пусть лучше не сам Логан сообщит ему об этом. — Лучше молитесь, — добавил Ларсен, — чтобы все, что вы говорите и делаете, оказалось правдой.
— Да, сэр, — кивнул Логан примирительно. Все его существо ликовало. Этот сукин сын побит! Посмотрите на него! Он весь скукожился, как сгоревший клочок бумаги!
— И вы ни в коей мере не должны скомпрометировать этот институт. Потому что некоторые из нас относятся к подобным вещам весьма серьезно.
— Да, сэр.
Ларсен резко встал.
— Я не думаю, — бросил он презрительно, — что мы можем что-то еще сказать друг другу.
Четвертый результат появился через неделю. Его носителем явилась Шарон Уильямс, у которой опухоль проникла в костную ткань.
Ее случай был менее показательным. Четко установить поведение опухоли в кости почти невозможно — сканирование кости потребовало бы нескольких месяцев. Логан мог судить о положении дел, основываясь на ощущениях самой миссис Уильямс.
На очередное обследование в клинику она приехала сияющей.
— Со мной что-то произошло! — объявила она. — Просто потрясающе.
— Откуда вы знаете?
— Откуда я знаю? — Она положила руку на бедро и задиристо ответила: — Дорогой, я знаю каждую клеточку своего тела. Я чувствую. — Она помолчала. — Или, вернее сказать, я не чувствую. Ничего.
