Джек Лэнс - Страх огня
Когда несколькими часами позже Джейсон сражался за свою жизнь, он был уверен: Кайла уже умерла. Он сказал Митчу, что она мертва, иначе брат вновь отправил бы Дуга по ее душу. И тот, несомненно, прикончил бы Кайлу, если бы в ту ночь на кладбище Сент-Джеймс остался в живых не Джейсон, а двое его врагов.
Однако Кайла была жива. А вот психическое здоровье женщины пошатнулось.
Когда у него спрашивали, как она себя чувствует, он неизменно отвечал: дела у нее идут на лад, она поправляется. Но то, что происходило с ней на самом деле, он обсуждал лишь с ее родителями и своим отцом. Как и произошедшую в ней перемену. Она напоминала бледную тень себя прежней, оставаясь Кайлой без искорки, без души, что делали ее той, кем она была раньше.
Та Кайла, лежавшая в реабилитационной клинике, была сдержанной, отстраненной и молчаливой. Она ни к чему не проявляла интереса. Даже к тем упражнениям, которые ей необходимо было выполнять, чтобы выздороветь окончательно, равно как и к людям, любившим ее.
Эту Кайлу Эванс, похоже, теперь ничто на свете не интересовало.
Она изменилась.
— Хорошо спала? — поинтересовался Джейсон.
— Наверное.
Внимание Кайлы опять стало рассеиваться. Она посмотрела в окно на сад, которым могла любоваться целыми днями напролет, потом перевела взгляд на книгу у себя на коленях и наконец взглянула на Джейсона. При виде пустоты в ее глазах у него защемило сердце. С таким же успехом она могла написать у себя на лбу крупными буквами: «ИЗВИНИТЕ, ОБИТАТЕЛЬ ОТБЫЛ В НЕИЗВЕСТНОМ НАПРАВЛЕНИИ. ТЕЛЕСНАЯ ОБОЛОЧКА ПУСТА».
Он рассказал ей о том, чем занимался с того момента, как видел ее в последний раз, — поскольку это было прошлым вечером, то рассказывать особенно не пришлось — и спросил, как у нее дела.
— Хорошо, — отозвалась она, пожимая плечами.
Он пододвинул к себе стул и сел.
— Когда мы с тобой поговорим?
Она посмотрела на него с таким видом, словно не понимала, что он имеет в виду.
— Мы не можем продолжать так и дальше, Кайла.
Она отвернулась.
— У меня нет желания разговаривать.
До сегодняшнего момента Джейсон проявлял исключительные понимание и терпение.
В первые дни после нападения, когда его допрашивала полиция Маунт-Пейта, главным для нее было выжить. Кайла балансировала на грани жизни и смерти. Бригада врачей в больнице «Пасифик-Вэлли», спасшая ее третьего августа, на какое-то мгновение даже начала терять ее. Джейсон узнал об этом много позже, от Джона Хавеманна, хирурга, заслуживавшего награды за то, что сегодня супруги могли разговаривать друг с другом. Активность мозга на несколько секунд полностью прекратилась, и на операционном столе у нее наступила клиническая смерть.
Поначалу самого факта того, что она выжила, было более чем достаточно. Как и в последующие дни, когда его страх перед рецидивами оказался напрасным, этого тоже было более чем достаточно. Кайла лежала на больничной койке, забинтованная с головы до ног, с закрытыми глазами и отекшим лицом, но всякий раз, когда он видел ее такой, то думал: «Все будет хорошо. Врачи говорят, что она поправится и что даже шрамы исчезнут, по крайней мере большая их часть».
Самой главной проблемой стали ее ноги. Спинной мозг оказался поврежден лезвием ножа Дуга, который нанес ей глубокую рану, и никто не мог сказать ему, сможет ли она вообще когда-нибудь ходить. Медики до сих пор не были в этом уверены. Все зависело от реабилитации, а также того, сколько усилий она готова приложить для этого.
И теперь, спустя пять недель после роковой ночи, в этом и заключалась основная проблема. Похоже, она просто не желала утруждать себя ради собственного выздоровления; все что угодно, только не физические упражнения. Более того, казалось, Кайла потеряла интерес к жизни.
Джейсон посоветовался с ее лечащими врачами в Институте Турбера относительно того, что ему следует предпринять.
У него состоялся долгий разговор с Джейкобом Бессерой и Джин Кертис, и они заявили ему: пришло время решительных мер. Состояние здоровья Кайлы было стабильным, опасность рецидива миновала, но и прогресса в ее выздоровлении не намечалось. Кайла остановилась на одном месте. В чем именно — оставалось неясным, но если вскоре в ее положении не случится чего-нибудь вроде прорыва, то, по мнению Джейкоба и Джин, ему придется обратиться к психологу. Чем больше времени ей понадобится, чтобы щелкнуть мысленным выключателем, тем выше вероятность того, что остаток жизни она проведет в инвалидной коляске.
Этот разговор с Джейкобом и Джин состоялся у него несколько дней назад, в минувшую среду. Джейсон пообещал, что попробует достучаться до нее. Если же это ни к чему не приведет, сказал он, то на следующей неделе они могут начинать психотерапию.
Джейсон попытался аккуратно сломать лед, разделявший их. Но все его усилия пропали даром. Единственное, чего он добился от Кайлы, — обещания, что она все понимает и начнет заниматься со следующей недели. Это было в пятницу. В тот вечер, возвращаясь домой, он чувствовал себя куда лучше, с оптимизмом глядя в будущее. Но вчера с горечью пришел к выводу, что она не собиралась держать слова и дала ему обещание только для того, чтобы он отстал от нее.
Сегодня наступил новый день, и он решил прибегнуть к не столь мягкому подходу.
— Нет желания? Ну так прояви его.
Слова его прозвучали куда жестче, чем она ожидала. Жестче, чем он сам ожидал от себя.
Она повернула к нему голову и вопросительно приподняла брови.
— Завтра ты начинаешь лечение, Кайла.
«Это ради твоего же собственного блага», — хотел было добавить он, но сдержался. Она просто обязана взяться за ум. Если он начнет обращаться с Кайлой как с ребенком, то остаток жизни она проведет в инвалидной коляске. Наступил самый неприятный момент — она ничего не желала делать сама, и ее приходилось «шлепнуть по руке». А если у него не хватит духу сделать это, то она — вполне справедливо — будет считать его виноватым. В конце концов, в горе или в радости, но он был ее мужем.
— Почему ты не хочешь оставить меня в покое, Джейсон?
— Просто не могу.
— Я еще не готова. — В голосе ее прозвучала мольба.
— Ну так подготовься. Тебя что-нибудь беспокоит? Если так, скажи мне об этом. Я готов тебя выслушать.
В глазах ее наконец-то промелькнули искры — искры гнева. Это не слишком приятно, зато их можно считать признаком жизни.
— И как ты предлагаешь мне подготовиться? Я превратилась в калеку.
— Ты сможешь стать такой, как раньше, если начнешь прилагать для этого усилия. Джейкоб и Джин полагают, что у тебя отличные шансы… Но тебе придется потрудиться.
— Нет, я не могу. Забудь об этом, Джейсон.
— Если ты не желаешь хотя бы попробовать, то ты права: тебе лучше забыть об этом. Но почему ты сдаешься без боя? Это на тебя не похоже, и в этом нет ни малейшей нужды.
Она задумалась. Он видел, как Кайла борется с собой, щелкая большим пальцем по подушечке указательного, и прошло немало времени, прежде чем она ответила.
— Не знаю. У меня просто нет сил. Мне кажется, будто голова моя набита ватой. Меня ничто не интересует, и я ничего не могу с собой поделать.
Под глазами Кайлы залегли темные круги. От этого она выглядела так, словно не спала целую неделю.
— Ты можешь начать с крошечного шажка. По крайней мере, это будет уже что-то. А потом все пойдет само собой и постепенно наладится.
— Потом как-нибудь, не сейчас.
Нет, это была не Кайла. Не его жена. Да, тело ее восстало из мертвых, но души в нем не было. Казалось, она оставила ее где-то на благоуханных лугах в загробной жизни.
— Кайла, а ты вообще хочешь выздороветь?
Она уставилась в пол. А потом неуверенно пожала плечами.
— Этого хочу я; и еще Джейкоб и Джин. Мы все тебя подбадриваем и поддерживаем. Но ты по-прежнему ничего не делаешь.
Кайла хранила упорное молчание.
Он решил сменить тактику. Если мягкий метод не срабатывает, ему придется вооружиться ломом. Джейсон ненавидел себя за это, да и она проклянет его, но у него не оставалось иного выхода.
Джейсон мог лишь надеяться, что поступает правильно.
— Ты никого не любишь.
— Да? Как это?
Теперь она смотрела на него, широко раскрыв глаза.
— Мы все пытаемся достучаться до тебя, но ты слепа и глуха к нашим стараниям. Как долго еще, по-твоему, мы будем биться головой об стену?
— Почему ты разговариваешь со мной таким тоном?
Глаза ее наполнились слезами. Но сейчас он не мог позволить себе остановиться. Ради ее же собственного блага он должен продолжать орудовать ломом, чтобы разрушить ее инертность и безволие.
— Если ты не желаешь бороться ради собственного выздоровления, значит, ты не заслуживаешь и того, чтобы боролись за тебя, — холодно обронил Джейсон.
