Анна Нимова - История зеркала. Две рукописи и два письма
Мадрид, Испания
Сим подтверждает подлинность рукописи и свидетельствует, что получена рукопись от причетника аббатства Сент-Антуан вблизи Парижа.
Рукопись хранилась в архиве отца-настоятеля, и его велением была удалена за ненадобностью. По прочтению рукописи во мне поднялся сильный интерес, и с разрешения отца-настоятеля я опросил монашескую братию. Расследование моё показало, что об отце Бернаре никто из них не знал и не мог вспомнить, что слышал когда-либо это имя. Также никто не слышал имени Корнелиуса Морассе. Однако, выясняя обстоятельства, по моей просьбе сторож кладбища Сент-Антуан проверил записи, сделанные о захоронениях, и после долгих трудов обнаружил запись о неком Паскуале Дандоло Бланко, от 12 января 1667 года. Вместе мы прошли на кладбище и в крайнем ряду по левой стороне обнаружили захоронение, точнее, на него указывал почти разбитый деревянный крест, на котором едва угадывались стертые буквы …ск…е Да. ол… Б… Я переписал надпись, как смог разглядеть.
Мне удалось пройти в стекольную мануфактуру, действительно расположенную в близости от аббатства. Заручившись поддержкой смотрителя, я говорил со старшим мастером, который оказался настолько любезен, что согласился содействовать моему расследованию. Но ничего существенного не открылось. Вдвоем мы говорили с несколькими работниками, а те опросили других, но имен Корнелиус или Ансельми никто вспомнить не смог. Однако, один человек говорил, что много лет назад слышал о мастере Ла Мотта, работавшем когда-то в мастерской, но как давно это было, ответить затруднился. Я хотел было попросить проверить книги, которые велись по хозяйству, но смотритель, предугадав вопрос, заявил, что в его распоряжении записи последних трех десятков лет, куда отправили более ранние, он не знает. Я подумал, что достойная монета развяжет ему язык, он только криво усмехнулся в ответ и развел руками.
И последнее. По прошествии месяца и за несколько дней до моего отъезда ко мне пришел монах из аббатства и сообщил: отец-настоятель просил передать, если это может помочь в моих исследованиях, по воспоминаниям одного из служителей, приблизительно в указанное время в обители пребывал священник, на самом деле имевший тесные отношения с работниками стекольной мануфактуры, поскольку прежде бывал в Италии и довольно сносно говорил на их языке. Имя ему – отец Пьер Бертран.
На том моё расследование окончательно завершилось. Других доказательств подлинности событий, изложенных в рукописи, отыскать не удалось.
Подписью удостоверяю.
Капитан Мануэль Альварес Ортего
***** Письмо 2
23 марта 1921
Мадрид, Испания
Я, Мигель Жосе Ортего, живущий ныне в Мадриде, передаю хранившуюся в нашей семье старинную рукопись, датой от 21 октября 1711, антиквару сеньору Энрико Бартоломео, заявляю и свидетельствую, что рукопись та перешла ко мне от отца, а отцу досталась от деда, и является частью фамильной коллекции манускриптов, насчитывающей общим числом более двух сотен.
Рукопись оную мой дед, капитан Мануэль Ортего привез среди прочих из Парижа, где служил в 1835–1837 годах при испанской военной миссии.
Подтверждаю, что рукопись свободна от притязаний любой третьей стороны. Поручаю рукопись к продаже.
Подписью удостоверяю.
Мигель Жосе Ортего
