Михаил Нестеров - Жмурки с маньяком
«Нет, почему они такие огромные? Господи, сейчас я упаду в обморок. Мне нехорошо».
Трясущимися руками она налила вина и залпом выпила. Незнакомка молча наблюдала за ней. Светлана открыла сумочку, достала сигареты.
— Давайте знакомиться, — услышала она. — Меня зовут Ирина Голубева. «Ирина, — вяло думала Светлана, избегая смотреть на протезы. — Ирина Голубева~ Господи, да это же бывшая жена Павла! Илья рассказывал о ней». Светлана глупо улыбнулась, глядя на женщину: стрижка короткая, глаза нежно-зеленые, лет~ двадцать пять.
Женщина ответила на ее улыбку приветливым кивком и села рядом.
— Илья сегодня долго гулял на улице, пришел весь в пыли. Я загнала его в ванную. А вот и он.
Светлана обернулась.
Мельник стоял в длинном банном халате, с мокрыми волосами. Его закрытые веки слегка подергивались.
— Я слышал, как вы разговаривали. Здравствуй, Света.
Он уверенно подошел к столику возле бара и провел по нему рукой. Он явно искал не там. Светлана рискнула и пододвинула стакан на середину стола.
— Вот они.
Мельник прижал стакан к груди.
— Извини, я выбрал неудачное место. Просто я привык жить один.
Он удалился в ванную и вернулся через пять минут в брюках и рубашке. Темных очков на нем не было. Светлана посмотрела ему в глаза: В них было все~ не было только жизни.
— Вы уже познакомились? Это хорошо.
Настроение у Светланы поднялось. Она по-хозяйски поправила шторы на окнах и предложила гостье кофе.
— Если не трудно, — ответила Ирина.
Светлана вышла на кухню.
Ирина шепнула хозяину:
— Будь осторожен с ней~
— Зачем ты так?~ — Мельник неодобрительно покачал головой. — Света надежный человек. Она помогает мне, зная, что подвергается риску.
— ПОМОГАЛА, — со значением произнесла женщина. — Неужели ты еще не выкинул эту затею из головы?
— А ты как думаешь?
— Не язви. Даже частные сыщики поняли, что бороться с целой системой — я бы сказала, с преступным синдикатом — бесполезно. Слово «опасно» смело можно исключить. Лично у меня до сих пор перед глазами морда того зверя: обросший, немытый, с глазами наркомана. И того, второго. Он все время улыбался, и его улыбка была страшнее, чем нож первого. Он показал мне отрезок на лезвие ножа и сказал: «Столько я загнал в голову твоего мужа. Столько загоню и в твою башку. И ты будешь завидовать ему, потому что никто не прервет твоих страданий». А его товарищ все время молчал, как глухонемой. Стоит и скалится~ Они казались мне бесстрашными. Но в их смелости больше безумия, чем отваги. Если б ты только знал, как я испугалась!~ И я боюсь до сих пор.
— Почему ты не сказала мне об этом раньше? — голос Мельника прозвучал с заметной хрипотцой.
Ирина покосилась в сторону кухни и ответила сердито:
— Потому что не думала, что это зайдет так далеко. Сыщик! Сейчас я скажу тебе жестокую и кощунственную вещь. Я умирала со смеха, видя твои беспомощные попытки: ходишь с высоко поднятой головой, сжигаешь всех этой подделкой под глаза, вынашиваешь планы возмездия. Герой, мать твою! Суперборец за чистоту помоек!~ Я могу поддержать тебя только в одном: хочешь отомстить только за смерть брата, так и скажи. Я «за». Купим пару гранатометов и взорвем к чертовой матери звероферму вместе со зверями, которые обосновались там.
— Как ты хочешь, чтобы я тебе ответил?
— Ответь здраво.
— Пожалуйста. — Мельник высоко поднял голову. — Я ползком, на ощупь, но пройду до конца.
Ирина всплеснула руками.
— Господи! Да пойми ты, что тебе здесь делать нечего. Ты здесь чужой, твое законное место в другом городе. Уезжай отсюда — или тебя убьют. Хочешь, я отвезу тебя?
— Нет.
— Тогда живи тихо, мирно и не высовывайся. Я буду тебе помогать. Материально.
— Ты очень добрая, — усмехнулся Мельник.
— А ты чересчур желчен. — Ирина прищурилась. — У тебя на глазу ресницы загнулись вовнутрь~ Нет, с другой стороны~ Давай помогу~ Все. А вот и кофе. Спасибо, Света.
— Пожалуйста, — улыбнулась девушка. — Ты пьешь с сахаром? На всякий случай я положила две ложки.
— Это как раз то, что нужно.
Они просидели за столом до позднего вечера. Уже в двенадцатом часу Ирина спохватилась:
— Ой-ой, надо же как засиделись. В биологическом смысле я — жаворонок, — пояснила она Светлане свою озабоченность, — и встаю очень рано. Следовательно, мне пора домой. Света, вы на машине?
Турчина быстро засобиралась, и вскоре хозяин остался один.
И снова знакомая процедура, снова преломленные лучи света, на продолжении которых пусто смотрят они не со дна стакана, а с поверхности воды. Он гасит свет, ложится в кровать. И то, что было в стакане, успокоилось, легло на дно~
Он не спит. В ушах — слова Ирины: Он показал мне отрезок на лезвии ножа и сказал: «Столько я загнал в голову твоего мужа. Столько загоню и тебе. И ты будешь завидовать мужу, потому что никто не прервет твоих страданий». А тот, второй, все время молчал, как глухонемой. Стоит и скалится~
Обросший, немытый, с глазами наркомана. Морда зверя~ Мирза Батыев~
Стоит и скалится~ Карл Хейфец~
Обросший~ с глазами~ Мирза~
Скалится~ Хейфец~
Морда зверя~
Мельник провалился в тяжелый неспокойный сон.
Снилась чернота, чьи-то стоны, душераздирающие ауканья и кусок стали в десять сантиметров длиной. Он чувствовал вокруг много людей, но все стоят к нему спиной, никто не хочет поворачиваться, и это он не дает им повернуться. Повернись они, и нож Мирзы Батыева пойдет в ход. Он рванул вперед, туда, где мрак был еще гуще.
Этот сон преследовал его на протяжении трех ночей.
Сегодня Развеев был недалек от того, чтобы поквитаться с Вениамином. Один из доберманов сумел вырваться за территорию фермы, остальные собаки рванули за ним. В этом была вина охранника, небрежно закрепившего цепь на воротах.
— Куда, суки?! — заорал он, покидая свой пост.
И пятнадцать минут загонял их обратно. Однако в домике, кроме Вениамина, находился желтолицый человек. Он зашел незадолго до побега доберманов. Вообще же почти все время, сколько мог судить Развеев, находился во втором ангаре. И только поздно вечером выходил оттуда. Но вчера в полдень он уехал на «восьмерке» цвета рубин. Игорь покинул свой пост, когда начало смеркаться. В ночное время он не надеялся на успех. Если днем на ферме происходило определенное рабочее оживление, а по вечерам несколько человек играли в футбол, то тихой ночью, при четырех собаках и круглосуточной охране, его шансы сводились на нет.
Желтолицый, которого называли Албертом, ассоциировался у Развеева с нацистским карателем. На нем постоянно был одет клеенчатый фартук, нередко забрызганный кровью. Ангары в его воображении превращались в концентрационные бараки. Только в них содержались не люди, а животные. Стены ангара почти не пропускали звук, однако наркомана пробирал мороз, когда до него долетали мученические крики животных.
Так же, как и журналист, первое время он не понимал, что происходит за стенами ангара. Казалось, фермой руководил психически больной и весь штат состоял из полоумных маньяков, садистов.
Позавчера из ангара два рабочих вынесли мешок. Он лопнул. Изувеченные трупы собак и кошек вывалились на асфальт. Грязно ругаясь, рабочие стали перекладывать окровавленные останки животных в другой мешок. Причем делали это голыми руками — ни рукавиц, ни перчаток.
Развеева едва не вырвало.
Потом то место засыпали опилками. Вскоре они пропитались кровью и их убрали.
Итак, сегодня удача отвернулась от Игоря. Но он не отчаивался — не сегодня, так завтра. Через неделю. Ровно столько, сколько понадобиться.
Он уже давно приготовил доску, которая поможет ему беспрепятственно проникнуть на территорию фермы и обратно. В кармане его куртки по-прежнему лежал пузырек с «экстрактом» из чилибухи, спринцовка и скотч.
Он развернул плавленый сырок, длинным ножом разрезал вдоль и положил обе половинки на кусок хлеба. Поел.
Глава десятая
— Хелен, где Валентин?
— Как всегда, спит в машине.
— Позови его. Скажи, что есть работа.
— Шеф, а вы меня не возьмете в долю? В деле журналиста я все же как-то смогла помочь вам.
— Думаю, да. Мне нужны будут опытные люди.
— А кто клиент, шеф?
— Клиента нет, играем на интерес.
— Что-нибудь прихватить в кафе?
— Да, я еще не завтракал.
Авдеев внимательно выслушал шефа, одобрительно кивая головой. Предстоящая работа ему понравилась. Но был промежуточный этап, где Валентину предстояло взяться за старое.
— Какой у нас сегодня день? — спросил он.
— Пятница, — ответил Хлопков.
— То, что нужно. Будем надеяться, что наш общий знакомый не изменил своим привычкам.
— В этом деле тебе понадобятся деньги?
— Не думаю, — отмахнулся Малыш. — Я постараюсь убедить его, что бескорыстная помощь выше любых благ. Только бы успеть. У нас осталось дня три-четыре, не больше. Знаешь, Алекс, у меня будто камень с души упал. А как ты себя чувствуешь? Покато?
