Гарольд Роббинс - Пират
— Что-то еще?
— Пока нет.
— Как долго мне еще здесь надо быть? — спросила она. — Я не для того прошла тренировочный лагерь, чтобы быть секретаршей. Когда у меня будет возможность делать что-то настоящее?
— Твоя сегодняшняя работа носит исключительно важный характер. Но, может быть, раньше, чем ты думаешь, придут и другие дела.
* * *После того, как ушел специальный посыльный из консульства, Карьяж взглянул на часы. Семь часов. Открыв ящик стола, он достал ключ, который открывал чемоданчик с дипломатической почтой. Наверно, в нем было что-то очень важное, если почта, засургученная дипломатическими печатями, была послана на последнем сегодняшнем самолете из Бейрута.
Внутри был обыкновенный конверт с листиком бумаги. На конверте был машинописный текст крупными красными буквами «КОНФИДЕНЦИАЛЬНОЕ СООБЩЕНИЕ» — «АРАБСКИЕ КУКЛЫ».
Открыв конверт, он быстро пробежал его содержание. Оно было кратким и деловым. «Арабские куклы» служат прикрытием для синдиката по поставке наркотиков. Среди их владельцев числятся американские мафиози, корсиканец, известный как владелец фабрики по производству героина, и два ливанца, один из которых осуществляет широкие связи с владельцами маковых плантаций в Ливане и в Турции, а другой — банкир, представляющий различные группы феддаинов в их финансовых делах.
Теперь премии, выплачиваемые за отгрузку товара, начали приобретать смысл. Они нашли легальный способ переправлять наркотики в Соединенные Штаты, потому что МЕДИА не только обеспечивала доставку, но и, имея лицензионную связь с таможней США, гарантировала «чистоту» груза, который прямиком поступал к грузополучателям в Нью-Йорке. И хотя таковым был широко известный в Америке оптовый торговец импортными игрушками, Карьяж не сомневался, что имелся точно такой же договор на получение в Штатах другой определенной части груза.
Взяв телефон, Карьяж заказал срочный разговор с управляющим грузовой конторой МЕДИА в Бейруте. Ему надо было еще кое-что уточнить.
Управляющий взял трубку, задыхаясь от гордости, что разговаривает с личным помощником самого мистера Аль Фея. В первый раз к нему обращался человек, стоявший в иерархии выше Юсефа. Управляющий оказался очень покладист.
Нет, он лично ничего не знает об «Арабских куклах», кроме того, что ведут себя они очень вежливо и аккуратно оплачивают счета. Он хотел бы, чтобы все клиенты были столь же точны, но, увы, вы же знаете, с кем приходится иметь дело.
Дик посочувствовал ему, сказав, что мистера Аль Фея очень беспокоят его проблемы, и он всецело понимает его. Затем он поинтересовался, как компания получает счета, кто из его агентов занимается ими.
Управляющий рассыпался в извинениях. К сожалению, никто из его людей не позаботился об этом. Он лично полностью доверяет мистеру Зиаду, который в Париже взял на себя все хлопоты этого рода. Все, что им остается делать — точно выполнять распоряжения. И они прилагают все усилия, стараясь как можно лучше обслужить клиента, ибо таких стоящих сегодня заполучить нелегко.
Поблагодарив его, Дик положил трубку. Интересно, насколько Юсеф осведомлен о содержимом грузов. Трудно поверить, что Юсеф осмелился вести собственную политику, не согласованную с Бадром. Особенно после истории с Али Ясфиром прошлым летом в Каннах, когда Бадр отказался служить прикрытием тайной деятельности феддаинов, не обращая внимания на их мотивировки.
Значит, остается только один путь, которым эта проблема, была разрешена. Кто-то должен был выйти на Юсефа. Он задумался, насколько хорошо Юсеф знаком с Али Ясфиром. Он попытался припомнить, видел ли он их вместе в Каннах, но единственное, что всплыло в памяти, — он просил Юсефа передать Ясфиру приглашение Бадра на прием на яхте.
Едва он успел положить конверт в сейф, как вернулась Лейла. Посмотрев на нее, он припомнил, что с утра он первым делом должен позвонить Бадру.
— В чем дело? — тут же спросила Лейла. — Ты чем-то озабочен.
— Голова забита делами. — Он выдавил из себя улыбку. — Как твои друзья?
Она улыбнулась в ответ.
— Глупые девочки. Мы дружили в школе, но сейчас, думаю, я переросла их. Они могут говорить только о мальчиках.
Он засмеялся.
— Мне это кажется естественным.
— Они только об этом и думают.
— А о чем ты думаешь?
Подойдя поближе, она прислонилась к нему, уткнувшись в него лицом.
— О том, чтобы поиметь тебя, — сказала она.
Глава 6
У Бадра был радостный голос.
— Доброе утро, Дик.
— Доброе утро, шеф. Как у вас дела?
— Просто прекрасно. Мальчики очень довольны. Вы должны посмотреть, как они катаются на лыжах. Словно родились на них.
— Обязательно, — сказал Дик. — Но я должен обговорить с вами кое-какие дела. Скрамблер включен?
— Нет, — ответил Бадр. — Позвоните мне по другой линии через десять минут. Я успею его подключить.
Положив трубку, Дик проверил, включено ли в линию его собственное устройство, превращающее для подслушивающего речь в невнятную мешанину звуков. Щелкнув тумблером, он проверил, загорелся ли красный огонек. Все было в порядке.
Он припомнил события прошлого вечера. Тогда история с «Арабскими куклами» казалась ему более чем странной. Теперь она приобрела новый аспект. Лейла проявила к ней неожиданный интерес.
В типичной арабской манере она подошла к теме разговора издалека. Позанимавшись любовью, они обнаженные лежали на его постели, потягивая самокрутку. Лень и блаженство овладели ими.
— Когда вернется мой отец, — сказала она, — мы уже не сможем так встречаться.
— Найдем способ.
— У тебя уже не будет времени. Когда он здесь, у тебя минуты для себя не остается.
Он не ответил.
— Порой мне кажется, что ты в рабстве больше, чем Джаббир.
— Это не так уж плохо.
— Очень плохо, — сказала она, и ее глаза увлажнились.
— Да выбрось это из головы, — сказал он, придвигаясь к ней.
Она положила голову ему на грудь.
— Прости, — шепнула она. — Просто я начала привыкать к тебе, только начала чувствовать, как мне хорошо с тобой.
— Ты и сама прелесть.
— Я хочу тебе кое в чем признаться.
— Никаких признаний.
Но она продолжала говорить.
— Ты у меня первый настоящий мужчина. Все остальные были просто мальчишки. Я никогда с ними не испытывала того, что чувствую с тобой.
Он не ответил.
— Ты тоже это чувствуешь? Со своей женой ты испытываешь то же, что и со мной?
Он подумал о своей жене и сыновьях, что были в шести тысячах миль отсюда и почувствовал угрызения совести.
— Это нечестно, — запротестовал он.
— Прости, я говорю глупости. Больше не буду. — Она взяла из его пальцев самокрутку. — Дай мне затянуться.
Потянуло сладким ароматом. После нескольких затяжек она вернула ему сигарету. Положив ее в пепельницу, он придвинулся к ней. Застонав, она прижала его яйцо к своей груди.
— Ради Аллаха, как мне это нравится! — Она приподняла его голову. — Ты первый мужчина, который так ласкает меня. Знаешь ли ты об этом?
Он покачал головой.
— Я имела дело только с арабами. Они плохие любовники, думающие только о своем удовольствии. Все американцы так умеют любить женщин?
— Честно говоря, я не знаю.
— А тебе нравится?
Он кивнул.
Неожиданно она расхохоталась.
— Мне пришла сумасшедшая идея. В одном журнале я видела объявление о продаже надувных кукол в человеческий рост. А что если я попрошу сделать такую, как ты? Я буду держать ее у себя в комнате, и если тебя не будет во плоти, я надую ее и буду вместе с тобой.
— Ты с ума сошла. — Он рассмеялся.
— Ручаюсь, что мои друзья из «Арабских кукол» сделают мне такую, — сказала она.
Он услышал сигнал тревоги, который прозвучал ясно и громко.
— Не думаю, что они занимаются такими делами, — сказал он.
— Для меня они сделают. Компанией владеет отец Эссам Мафрад, а он близкий друг отца моей матери.
Мафрад был ливанским банкиром, представлявшим Аль-Иквах и скорее всего дедушка Лейлы был знаком с ним. Все ливанские банкиры тесно связаны друг с другом. Но следующий же ее вопрос заставил Дика отбросить мысль о случайном совпадении.
Вскочив, словно ее только что посетила неожиданная мысль, она спросила:
— Слушай, а не та ли это компания, грузы которой мой отец отказывается перевозить?
Дик кивнул.
— Он не имеет права так поступать. Они наши хорошие друзья. У них будут большие неприятности.
— Тогда скажи это своему отцу. Я уверен, что, знай он об этом, он пересмотрит свое решение.
— Не могу. Ты же знаешь моего отца. Он не любит, когда кто-то говорит ему, что он должен делать.
Карьяж молчал.
— Ведь ты можешь что-нибудь сделать. Можешь разрешить погрузку.
— А как насчет твоего отца? Он мне намылит шею.
— Он ничего не будет знать. Просто не показывай ему сообщения. У него так много дел, что он не обратит на это внимания.
