Дэвид Хьюсон - Убийство-2
Очнувшись, Томас Бук еще раз вгляделся в свое лицо на блестящей металлической поверхности и понял, что должен сделать.
— Да, это никуда не годится, — проговорил он и поднялся.
Рукой он задел кувшин, который, падая, опрокинул два полных стакана. Не обращая внимания на учиненный на столе погром, Бук объявил в микрофон:
— Сожалею, но пресс-конференцию придется на этом закончить.
Все были настолько ошарашены его заявлением, что не прозвучало ни единого вопроса.
— Вот так. — Он стиснул пухлые пальцы. — Комментариев не будет.
Краббе сидел с разинутым ртом и не мог вымолвить ни слова. Бук изо всех сил старался сохранять серьезный вид.
— Прошу меня извинить, дамы и господа. У меня срочное дело. До свидания.
С этими словами Томас Бук скрылся у себя в кабинете.
Через час Герт Грю-Эриксен вернулся на Слотсхольмен и направился прямиком к Буку. Охранники в одинаковых серых костюмах едва поспевали за ним.
Плоуг пытался втолковать Буку дисциплинарную процедуру увольнения Карины. Бук не слушал.
— Я оставлю вас, — торжественно провозгласил чиновник при появлении премьер-министра и прикрыл за собой дверь.
Грю-Эриксен еще не снял пальто.
— В последний раз я был здесь на пятидесятилетием юбилее Монберга, — заговорил он, прохаживаясь вдоль стен. — Эти портреты ваших предшественников должны напоминать министру королевы о возложенной на него ответственности.
— Напоминают, — признал Бук. — Знаю, это выглядит странно, но если вы уделите мне…
Щегольски одетый седой политик обернулся на него с разгневанным видом. Добродушный дядюшка бесследно исчез.
— У вас есть хотя бы отдаленное представление о последствиях вашей выходки?
— Я отлично представляю себе последствия плохих законов.
— Из-за вас правительство оказалось в глубоком кризисе.
— Мы не знаем, связаны ли убийства с терроризмом, поэтому нельзя использовать эту версию для продвижения законопроекта. Монберг…
Грю-Эриксен жестом заставил его замолчать.
— Сколько можно сваливать все на Монберга? Зачем вы постоянно возвращаетесь к грязным сплетням?
Бук поклялся себе, что сохранит самообладание во что бы то ни стало. Он подошел к столу, нашел нужные документы.
— Это не сплетни. Мы нашли письменное доказательство. Вот… — Он протянул Грю-Эриксену документы, но тот даже не шелохнулся. — Ну что ж, — сказал Бук. — Тогда я сам расскажу вам то, что нам известно. Монберг встречался с первой жертвой. Она была адвокатом и хотела, чтобы Монберг помог ей в пересмотре одного военного уголовного дела. О неоправданной жестокости.
— О чем это вы?
— Убитые солдаты были связаны с тем расследованием, проходили по нему свидетелями. Их отряд обвинили в расправах над мирным населением в Афганистане.
Грю-Эриксен как будто немного смягчился. Он приблизился к столу и стал перебирать материалы дела.
— Все обвинения были сняты, но их рассказу о том, кто убивал мирных афганцев, никто не поверил, — продолжал Бук. — Адвокат была недовольна решением военной прокуратуры. Она передала Монбергу материалы дела. Через нять дней ее убили.
— Как вам удалось найти эти материалы?
Бук развел руками:
— Сами мы бы их не нашли. Это Монберг отправил их почтой на несуществующий адрес. Он сделал так, чтобы через некоторое время письмо вернулось сюда, в министерство. И оно вернулось, перед началом пресс-конференции.
Грю-Эриксен углубился в текст.
— Я просил Краббе дать мне немного времени, чтобы разобраться, но он не хотел ждать. Жаждал славы.
— Он своего добился.
— Монбергу надо было сразу передать материалы дела в соответствующие службы, обсудить их с Плоугом. Но он этого не сделал. Я хочу понять почему.
Премьер-министр сел и опустил голову в ладони.
— Знаю, сейчас он очень болен и не сможет разговаривать, — продолжал Бук. — Но когда ему станет лучше, мы должны расспросить его. У меня куча вопросов, и я не смогу передать законопроект в парламент, не получив на них ответы. Да Биргитта Аггер просто сотрет нас в порошок…
— У Монберга не было сердечного приступа, — устало произнес Грю-Эриксен.
Бук сел напротив него, подпер голову рукой и стал внимательно слушать.
— Он выпил целый флакон снотворного. Его давно мучила депрессия. Брак разваливался. Да и проблемы в правительстве…
— Нужно было сказать мне правду.
Грю-Эриксен кивнул:
— Да, нужно было. Извините, что не рассказал. Его жена в отчаянии, да и Монберг, знаете, совсем не плохой человек. Вот мы и решили ради них обоих придумать для прессы другую историю.
Бук застонал:
— Прекрасно. Жизнь с каждым часом все интереснее.
— Но вы, похоже, справляетесь, Томас.
— А вы, похоже, удивлены этому.
Грю-Эриксен кивнул:
— Честно говоря, удивлен. Мало у кого хватило бы мужества пойти против меня. — Он опять перебирал страницы дела. — Что же было на уме у Монберга? Почему он вообще сунул нос в это старое расследование?
— Даже не могу предположить.
— Да, вы правы. Необходимо это выяснить, — решительно заявил премьер-министр. — Займитесь этим, но особо не распространяйтесь. Слишком много хвостов у этого дела. Сначала адвокат, потом двое солдат…
— Трое.
Грю-Эриксен оторвался от бумаг и вскинул брови:
— Как вы сказали?
— Трое, — повторил Бук. — Еще одного бойца из того отряда убили сегодня вечером в Швеции. Мы пока не получили подробностей. Я как раз ждал их, когда заявился Краббе и потребовал, чтобы я сыграл вторую скрипку на этой чертовой пресс-конференции.
Бук не мог определить, слышал ли Грю-Эриксен новость о третьем убийстве ранее или просто очень хладнокровно воспринял ее.
— Я пришел сюда с намерением задать вам хорошую головомойку, но вижу, что на самом деле мне следует благодарить вас. Вы поступили правильно. Я сам поговорю с Краббе. Он никчемный человек и, что самое печальное, не догадывается об этом.
— На публике ему точно не следует выступать со своими тирадами. Во всяком случае, при мне.
Премьер-министр встал из-за стола, хлопнул Бука по спине.
— Краббе — теперь моя забота. — Он указал на документы. — А вы докапывайтесь до истины в этом деле.
Лунд стояла на берегу, среди тяжелого запаха крови и разорвавшейся бомбы, едва сдерживая ярость. Внедорожник припарковали фарами на воду и зажгли их все. Шведская полиция выслала с материка вертолетом подкрепление, и теперь здесь работали множество людей в форме и команды криминалистов в защитных костюмах. Были среди них и немногословные мужчины в штатском, которые всегда появлялись при первом намеке на терроризм.
А Лисбет Томсен, странная замкнутая женщина, была мертва. Флегматичные шведские копы, которых Лунд сочла деревенскими тугодумами, доставали ее по кусочкам из воды, и на глазах у них были слезы.
Странге опять говорил по телефону с управлением. На этот раз, похоже, с Бриксом. У самой Лунд не было ни терпения, ни желания ничего объяснять.
— Откуда мы могли знать, что она сбежит?
Ему приходилось трудно, но такое оправдание звучало смехотворно. Было ясно, что Томсен, с ее спецназовской выучкой и боевым опытом, воспользуется первой же возможностью. И Лунд сообразила бы это сразу, если бы могла отключить свои воспоминания. Но она видела только Странге, который бежал в лес с пистолетом на изготовку, навстречу неизвестной опасности.
Перк.
Призрак.
Такие тени были повсюду. Одна из них забрала Яна Майера, оставив вместо него пустую оболочку. Тяжелое чувство вины не отпускало Сару Лунд. Именно это неистребимое воспоминание заставило ее броситься в темный лес вслед за Ульриком Странге, славным человеком, который тоже был отцом. В тот миг у нее не было ни единой мысли о Лисбет Томсен.
Зато теперь она не могла выбросить ее из головы.
— Рабена здесь нет, — буркнул в трубку Странге. Он начинал злиться, а с Бриксом это всегда было ошибкой. — Возможно, он нашел другую лодку…
На берегу стало светлее от белых защитных комбинезонов. Один из криминалистов отчитывал пожилого шефа островной полиции за то, что они неправильно раскладывают на полиэтилен то, на что она не хотела смотреть.
— Ищем, — отбивался Странге от упреков начальства. — И мы, и шведская береговая охрана, и полиция, и флот.
Странге закончил разговор и подошел к ней.
— Служба безопасности требует встречи завтра же утром. Брикс говорит, что кто-то пробрался на склады Рювангена и стащил пять килограммов взрывчатки. Похоже, здесь он ее и использовал.
— Перк, — произнесла она утвердительно.
Лунд уже передала Странге то, что услышала от Томсен, но для них обоих эта версия пока казалась слишком абстрактной. Он нахмурился:
— Хм… Солдаты…
