Замерзшее мгновение - Камилла Седер
— Убийца один и тот же, ведь оружие совпадает, — прервала его Бекман.
— Черт, — пробормотал Телль. — Хорошо; все равно проверим списки автовладельцев.
Он задумался.
— Чтобы работать с новой информацией, свяжемся со всеми компаниями по прокату автомобилей в нашем районе, у которых есть «гранд чероки». Действуем по тому же принципу: двигаемся от центра к периферии. Проверьте, есть ли у этих компаний камеры видеонаблюдения, нам могут понадобиться записи.
Слегка приуныв, он отметил, как убывает энтузиазм. Потом огорчился своему непрофессиональному поведению. Фактически они получили намного больше информации, чем можно ожидать на столь ранней стадии расследования. Установили точное время, марку машины. Хотя это были разные автомобили, они могли связать их с убийствами по специфическим повреждениям на колесах, к тому же имелся шанс вычислить убийцу по списку зарегистрированных автовладельцев, через компанию по прокату машин или согласно показаниям свидетелей.
Он собрался.
— Метод совершения преступления один и тот же, оружие тоже. Нам нужно подумать, что общего могло быть между Ларсом Вальцем и Улофом Бартом. Для этого необходимо выяснить прошлое этих людей. Мы уже частично сделали это относительно Вальца, как вы знаете из наших рапортов. Теперь примемся за Барта. И попытаемся найти пункты, в которых их пути могли бы пересекаться. Может, что-то найдем, прямо сейчас?
— Они одного возраста, — сказала Бекман, и Карлберг кивнул.
— Вальц на два года старше.
— Может, выросли в одном районе? Ходили в одну школу?
Теперь Бьёркман покачал головой.
— На данный момент очевидно, что Улоф Барт был Улофом Бартом только… последние десять лет. Он сменил фамилию в девяносто седьмом году. До этого его звали Пильгрен. Непонятно… или как? Пока мы не смогли найти его родственников. Родителей нет в живых. У него должна быть старшая сестра, Сусанн Пильгрен, но она, кажется, известная алкоголичка, в течение многих лет не имела постоянного адреса. Однако… в детстве Улофа Барта — продолжим называть его так — семья жила в Гётеборге, в Ангереде.
Он почесал голову.
— Кажется, им пришлось нелегко, этим детям. По крайней мере о сестре стали заботиться органы социальной опеки, но здесь след обрывается, поскольку начинается тайна личности и все это дерьмо. Для получения информации нужна бумажка, которой можно было бы размахивать.
— Хорошо, Бьёркман, пока достаточно, — сказал Телль. — Пускай кто-нибудь покопается в социальных журналах Барта, если они остались, и проверит семью: мама-папа, были ли приемные родители, лечебные учреждения, отсидки и тому подобное. Кстати, я сам могу это сделать… подключу Эстергрен, если возникнет слишком много бюрократической возни, — отметил он для себя. — Раз уж мы все равно распределяем обязанности: Карлберг, поговори с парнем, который сдавал помещение Барту. Бернефлуд, ты можешь организовывать работу по поиску машины. Проверь также, нет ли транспортной фирмы с маршрутами по предполагаемому пути убийцы, и если да, то выясни расписание работы водителей. Кто-то мог видеть нашего парня — например, на заправке или стоянке. Это касается также такси, которые могли ездить тогда в предполагаемом районе. Время ведь было какое-то несусветное, и на дороге не могло быть много машин. Необходимо также проверить сотрудников бензоколонок и кафе: нам известно, что убийца был на темном «гранд чероки». Может, он заправлялся или ел по дороге. Могут также представлять интерес записи камер видеонаблюдения. Да, и, как обычно, учитывайте, что нас не слишком много и у каждого есть другие дела. Но мы должны ковать железо, пока горячо, и у нас больше всего ресурсов. Полиция Ангереда и, думаю, также полиция Чинны частично находится в нашем распоряжении. Но давайте рассчитывать на то, что в ближайшие пару дней нам придется поработать. Я спрошу у Эстергрен, скольких людей мы можем на это выделить.
Телль поспешил произнести последнюю фразу, заметив, что Бернефлуд все более хмурится.
— Начнем с этого. Рано говорить о мотивах, пока у нас нет представления о жертве номер два и о ее связи с жертвой номер один. Но мы исходим из того, что убийца имел какое-то отношение к обоим.
Он потянулся за газированной водой из специального автомата — последнего достижения внезапно начавшейся модернизации в отделении.
— Вопросы?
— Да, почему?
Это была Фриск.
— Почему? — глупо переспросил он.
— В смысле, почему мы исходим из того, будто преступник как-то связан с жертвами?
Воцарилась тишина. Карлберг наклонился впереди, схватив забытый кем-то на столе пакетик жевательного табака, открыл его и понюхал. Иногда это помогало.
— Потому что другой вариант — это маньяк, убивающий наугад. Нам известны статистические факты, свидетельствующие, насколько необычной является ситуация, при которой у убийцы и жертвы отсутствуют какие-либо контакты в прошлом. Также это плохо соотносится с методом убийства и следами — точнее, отсутствием следов.
Бекман согласилась с ним.
— Это очевидно. Растерянный человек оставляет после себя больше следов. Кроме того, метод убийства… слишком уж дышит ненавистью, чтобы быть случайным. Я хочу сказать, их обоих застрелили и переехали, и не один, а два раза: одного переехали на земле, другого расплющили о стену. Это ясно указывает на…
Она умолкла.
— Указывает на что? — поощрил ее Телль.
Она пожала плечами, внезапно смутившись от общего внимания.
— Не знаю точно, что имела в виду, но это указывает на ненависть, вызванную глубоким унижением. Сперва я подумала о сексуальном подтексте, не знаю почему.
— Ты имеешь в виду, что преступление совершила женщина, — догадался Гонсалес.
— Вовсе нет. Просто хочу сказать, что за этим скрывается ненависть. Столь глубокое чувство должно было вынашиваться долгое время по отношению к конкретному человеку. Думаю, с этим согласится любой специалист, — закончила она, не заметив, как Бернефлуд бросил многозначительный взгляд на Карлберга, который, к счастью, его проигнорировал.
— Пожалуй, здесь ты права. Именно это я и имел в виду, предположив, что жертвы знали убийцу.
Телль повернулся к Фриск.
— Но ты все равно права. Естественно, мы не должны исключать альтернативные версии и придерживаться только одной теории, пока она не получит достаточно доказательств. Это хорошее напоминание.
И с ощущением того, что он неплохой руководитель — педагогичный, внимательный, щедрый и конструктивный, — Телль закончил собрание.
32
1995 год
Резь в желудке началась, едва она сошла с поезда на станции в Буросе. Она приехала раньше, чем они договаривались, поэтому не ожидала увидеть знакомых лиц. Перрон был действительно пуст, не считая старика в плаще и зюйдвестке. В киоске она купила пару бананов и минеральную воду в надежде успокоить «желудочные нервы»,
