Джеймс Гриппандо - Тот, кто умрет последним
– Я способен простить тебя.
Келси улыбнулась, показывая, что у нее отлегло от сердца.
– Так между нами все будет хорошо?
– Конечно. Но вердикт остается прежним по более «крутому» вопросу.
– Какому?
– Простит ли тебя Татум?
46
Бар был заполнен в основном людьми, которым немного за двадцать, придурками, готовыми пить кислоту из аккумуляторов, лишь бы она была дешевая. Дейрдре Мидоуз допивала четвертую порцию джина с тоником. Она сидела в отдельной кабинке со своей лучшей подругой Кармен Белл, внештатной журналисткой и поэтессой-дилетанткой, которая никому, кроме Дейрдре, не признавалась в том, что ее подлинное призвание – сочинение ядовитых поздравительных открыток по поводу фирменных знаков. Сегодня подруги пришли вместе на традиционный «дамский вечер» – они устраивали его по средам после того, как Дейрдре сдавала в срок материалы. Но сегодня повод для встречи был более серьезным, чем когда-либо прежде.
– Первая страница. Сделано на славу. Отличная работа, девочка.
Дейрдре разгрызла кубик льда и улыбнулась:
– Самое лучшее еще впереди.
– Расскажи-ка.
Дейрдре огляделась, словно хотела убедиться в том, что никто их не подслушивает. В кабинке позади них сидели обычные посетители, заходящие сюда после работы. Трое парней наливались текилой, а их подружки по очереди соревновались в старом трюке: кто дольше продержит на носу чайную ложку.
– Помнишь, как я бесновалась, когда редактор отверг мою идею публикации журналистского расследования по делу Салли Феннинг в трех частях?
– Да, проблемы с деньгами, бла, бла, бла.
– Так вот, отныне проблем с деньгами не существует. Мне дали «зеленый свет».
– Ух ты! Похоже, ты пошла полным ходом.
Дейрдре выбрала в смеси орешков для коктейлей арахис.
– Похоже на то, правда?
Кармен низко нагнулась над столом и тихо заговорила, что бывало с ней только тогда, когда она секретничала.
– Ну так скажи мне, кто источник?
– Кармен, ты меня удивляешь.
Та понимающе улыбнулась:
– Ты не имеешь ни малейшего представления, кто он такой, да?
– Нет, – ответила Дейрдре, и обе засмеялись.
– Ты боишься его? – серьезно спросила Кармен.
– Немножко.
– Совсем немножко?
– Ну… – Дейрдре пожала плечами. – Теперь, после того как я побывала в полиции, страх уменьшился.
– Минуточку. С каких это пор журналист рассказывает полицейским о своих источниках?
– Это особый случай. Этот источник грозил, что убьет меня.
Глаза Кармен расширились.
– Что?
– Ничего. Забудь то, о чем я сказала. Сегодня у нас праздник. И я не хочу, чтобы ты видела меня испуганной.
Кармен жевала соломинку для коктейлей.
– Прекрати, пожалуйста! – резко сказала Дейрдре.
– Извини. Просто мне не нравится, когда моих друзей угрожают убить.
– Я очень осторожна.
– Это хорошо. Надеюсь и на то, что ты к тому же хитра.
– О да. Как тебе понравится такая хитрость? «Джони, я боюсь. Можно я останусь у тебя на ночь? Джони, ты обнимешь меня? Джони, мне спалось бы гораздо лучше, если бы мы смогли поднять его еще разок и использовать по назначению…»
– О'кей, о'кей, я поняла, – улыбнулась Кармен. – И тебе на самом деле удается поднять его?
– Ну, строго говоря, нет.
– В таком случае с этой стороной жизни сейчас у меня дела обстоят намного лучше, чем у тебя, правда?
– Видимо, так.
Дейрдре со смехом извлекла из бумажника десятидолларовую банкноту, положила деньги на стол и показала ключами в сторону городского дома своего дружка.
– Извини, что я быстро выпила и убегаю. Но Джони закрывает дверь на цепочку, если я не возвращаюсь к одиннадцати часам.
– Дерьмо, Дейрдре. Когда ты наконец найдешь себе мужика, который не заставляет тебя везти свою задницу к нему на квартиру, чтобы посмотреть, как он выглядит в голом виде?
– Сразу же после того, как унаследую сорок шесть миллионов долларов.
– Вряд ли деньги для тебя что-нибудь значат.
– Конечно, ничего не значат. Кому они вообще нужны?
Серьезно посмотрев друг на друга, подруги расхохотались.
– Увидимся, – пообещала Дейрдре.
Она зигзагами прошла сквозь шумную толпу и могла поклясться, что в этот раз на нее было брошено больше взглядов, чем обычно. Все это показывало, что отношение к ней изменилось. Один мужчина даже открыл для нее дверь.
– Спасибо, – сказала Дейрдре и вышла на улицу. Солнце уже давно окунулось в Эверглейдз. Стоял один из пленительных осенних вечеров; свежий воздух позволял забыть о проклятой летней жаре и влажности, продолжавшихся до самого кануна Дня всех святых. Сторожу на автостоянке приходилось платить восемнадцать долларов, а для уличного счетчика у Дейрдре, как всегда, не было мелочи, поэтому она всунула свою маленькую «хонду» на свободное место в проезде у аптеки. Это казалось резонным, когда аптека работала, но сейчас ее окна были темными. Наступающая ночь неузнаваемо изменила обстановку.
Вынув ключ из кошелька, Дейрдре быстро пересекла участок. Там стоял пикап, за рулем которого сидел парень, и выражение его лица поначалу насторожило ее, но Дейрдре успокоилась, увидев копну светлых волос девушки, поднимавшуюся и опускавшуюся на его коленях. Дейрдре с облегчением поняла, что за ней он не последует. Ее автомобиль стоял за углом, и приглушенный шум, доходивший из бара, стихал с каждым ее шагом.
Противоугонное устройство пискнуло, когда Дейрдре нажала на кнопку пульта дистанционного управления. Она села в машину, захлопнула дверцу и протянула ключ к стартеру. Руки, дрожавшие скорее от нервного возбуждения, чем от выпитого спиртного, превратили элементарный процесс запуска двигателя в целую проблему.
«Черт возьми, успокойся, девочка».
Двигатель завелся со второго раза, и, чтобы успокоиться, Дейрдре включила радио.
Она солгала Кармен. Источник Дейрдре напугал ее совсем не «слегка». Она прекрасно понимала, что, сдав в печать статью о Татуме Найте, нарушила его приказ. Дейрдре не знала точно, как он поступит в этом случае, но догадывалась: что-то он наверняка сделает. Она пошла в полицию, надеясь, что ей обеспечат защиту. Но Дейрдре вручили брошюру с набором прописных истин для жертв преследования и сказали, чтобы она снова пришла к ним, когда согласится принять предложение насчет прослушивания ее домашнего и служебного телефонов. Вероятно, в этом случае можно будет поговорить о защите.
Журналист с прослушиваемым телефоном. Они что, с ума посходили?
К городскому дому Джони она приехала, побив все рекорды. Страх, джин и адреналин заставили Дейрдре ехать быстрее, чем обычно. Места для парковки у дома Джони были заполнены, и Дейрдре вспомнила слова Кармен. Этот придурок мог бы отказаться от своего персонального места возле дома и поставить свою машину на гостевой парковке, чтобы ей не пришлось идти пятьсот ярдов в темноте. Дейрдре уже склонялась к тому, чтобы бросить эту затею и поехать к себе домой, но спать с Джони было безопаснее. Поставив машину на гостевую парковку, она вышла.
Гейблс-Пойнт был спокойным городским районом, хорошо озелененным и плохо освещенным. Дейрдре пошла вдоль бассейна для плавания, хотя это не было прямым путем к дому Джони, но освещение там было лучше, за исключением последней сотни ярдов, где тротуар пролегал между зарослями декоративного кустарника. Светлое пятно со стороны бассейна, казалось, сопровождало ее некоторое время на этом пути, но, когда освещенная часть закончилась, Дейрдре остановилась. Она ходила этим путем в течение последнего месяца раз двенадцать и никогда ни в чем не сомневалась. Сегодня же Дейрдре инстинктивно почувствовала, что лучше повернуться и побежать назад. Было поздно и темно. За деревьями мог спрятаться кто угодно.
«Ты сама сводишь себя с ума».
Дейрдре ускорила шаг и почувствовала, что сердцебиение у нее учащается. Она ходила и по более опасным местам, работая в «Трибюн» репортером по уголовным делам. Брала интервью у убийц, видела множество трупов. Эти повседневные дела не внушали ей страха.
На полпути до цели Дейрдре следовало свернуть, но она пошла прямо. Времени на прогулку по красивым местам не было, а кромешная тьма не позволяла любоваться этими местами. Дейрдре шла по траве, срезая угол, когда услышала это. Она остановилась и посмотрела назад, но ничего не увидела. До нее не доносилось ни звука. Но она была уверена, что что-то слышала. Шаги. Позади нее.
Или ей только показалось?
Дейрдре побежала опрометью, не останавливаясь, отстраняя ветви деревьев, которые хлестали ее по лицу. Подвернув лодыжку, Дейрдре вскрикнула, но продолжала бежать, не обращая внимания на боль. До дома Джони оставалось двадцать ярдов, и Дейрдре сделала спринтерский рывок по финишной прямой. Она преодолела первые три ступеньки одним прыжком и начала поспешно искать ключ в обступившей ее темноте.
