Джеймс Роллинс - Последний оракул
Избушка не могла служить надежной защитой. Тигр — три с половиной центнера сплошных мускулов — мог легко выбить хлипкую дверь или, запрыгнув на крышу, в считанные секунды проделать в ней дыру. Но пока они с рычанием кружили вокруг избушки, примеривались.
Константин напомнил им еще об одной опасности. Даже если тигры не попытаются ворваться в избушку, вслед за ними обязательно придут другие охотники — двуногие. Поэтому они не могли оставаться здесь, как мыши в мышеловке под присмотром тигров.
Поскольку выбора не оставалось, они начали действовать.
Монк вытащил из-за пояса длинный нож с острым концом, который они нашли в шкафу, и зажал его деревянную рукоятку зубами. Затем он подошел к печке и сунул в очаг конец длинной палки, которую еще раньше выстругал из ствола молодой сосенки и заострил. Смолистое дерево вспыхнуло почти сразу, и через минуту Монк держал в руке полутораметровый факел-копье.
Затем он поспешил в противоположный конец комнаты и использовал факел, чтобы поджечь внутреннюю часть соломенной крыши. Монк также вылил на тряпки остатки керосина из лампы, рассовал их под стрехи и тоже поджег.
Огонь занялся быстро.
Огромные кошки выли на высоких октавах, и их крики резали ночь словно зазубренными ножами.
Позади Монка Константин отодрал две сосновые половые доски. Монк все тем же ножом заранее наполовину вытащил старые гвозди и ослабил доски. Поскольку изба стояла на коротких сваях, между ее днищем и землей оставалось пустое пространство — слишком узкое для Монка, но достаточное для того, чтобы под избушкой смогли проползти дети и Марта.
Тем временем Киска, находившаяся возле единственного окна избушки, расположенного напротив двери, отворила деревянные ставни и настежь распахнула окно.
Монк отшвырнул стол от двери.
Все готово. Медлить больше нельзя. Он подал своим маленьким спугникам знак спускаться. Дым уже заполнил верхнюю часть домика, сверху накатывались волны жара.
Марта помогла Петру спуститься в отверстие в полу. Следующей была Киска. Константин, прежде чем нырнуть в дыру, посмотрел на Монка Проснувшись, старший из детей уже не выглядел ребенком, а вновь превратился в сурового и решительного молодого человека.
— Будь осторожен,— попросил он Монка, прыгнул в дыру и исчез.
Задача Монка заключалась в том, чтобы отвлечь тигров от детей. Горящая крыша и дым собьют их с толку, а Монк должен усилить этот эффект. Сжимая факел в руке, он досчитал до десяти, а затем изо всех сил ударил ногой в покоробившуюся дверь. С хрустом ломающихся досок она открылась нараспашку и громко ударилась о внешнюю стену избушки. Всего в метре от него присел на все четыре лапы тигр. Огромная лапа с когтями-кинжалами царапнула воздух, словно пытаясь схватить человека.
Тигриный эквивалент человеческого ругательства.
Полсекунды понадобилось Монку, чтобы рассмотреть зверя. Это была махина двух с половиной метров в длину: красно-оранжевая шкура с черными полосами, янтарные глаза, в которых плясало отражение огня. полыхавшего на крыше, открытая пасть и розовый язык в клетке из огромных клыков.
Монк взмахнул палкой, описав в воздухе огненную дугу. Его сердце колотилось охотничьим барабаном, и этот ритм тянулся в доисторические времена, когда люди выходили на охоту из пещер.
Как и рассчитывал Монк, громкий удар двери привлек к входу в избушку второго тигра. Тот выпрыгнул из-за левого угла домика и прильнул к земле смутным пятном полосатой шкуры и массивных лап.
Тигр пополз к нему, и Монк ткнул горящим копьем ему в морду. За пахло паленой шерстью, огромная кошка взвыла и метнулась в сторон у
Монк заметил рваное левое ухо тигра и понял: это Захар. Аркадий взревел и, намереваясь защитить брата, присел, готовясь к прыжку.
Монк понимал: зверь кинется на него, невзирая на факел. Отведя руку назад, он, как копье, метнул горящую палку в тигра и угодил точнехонько в раззявленную пасть. Зверь подскочил вертикально вверх, плюясь и извиваясь от боли.
Монк выхватил изо рта нож, развернулся на пальцах ног и метнулся обратно в избушку. На мгновение оглянувшись, он увидел, что следом за ним летит гигантская туша Захара.
Задохнувшись от ужаса, Монк нырнул в дым, уже целиком заполнивший избушку. Дым и обжигающе горячие частицы сажи ослепили его, но Монк доверился инстинктам. Он помнил: окно расположено прямо напротив двери. И впрямь, отчаянно моргая и вытирая текущие из глаз слезы, он увидел темный квадрат на фоне пылающей стены.
Он нырнул в него, как в бассейн, вытянув руки перед собой.
Монк прицелился верно, но не смог учесть одного — того, что тигр успеет достать его. Сомкнув зубастую пасть, зверь, словно дворовая собака, вцепился в его штанину. Ткань с треском порвалась, но тело Монка дернулось и изменило траекторию полета. Он врезался плечом в оконную раму, и рука тут же утратила способность чувствовать. Однако сила инерции все же выбросила его из окна, и он упал на землю — задыхаясь и не в силах пошевелиться. Нож вылетел из его онемевшей руки и, описав дугу, упал в заросли травы.
Позади него Захар, не вписавшись в оконный проем, врезался в стену С такой силой, что вся избушка содрогнулась. Языки пламени взлетели еще выше. Дикий рев, полный ярости, заставил Монка вскочить на ноги. Он сделал шаг, споткнулся, а затем, обретя равновесие, побежал прочь от избушки, по направлению к воде.
Именно то, что Монк споткнулся, стало для него приговором.
14 часов 20 минут
Вашингтон, округ Колумбия
— Ее теперешнее состояние представляет собой одну из форм менингита,— признал доктор Юрий Раев.
Пейнтер сидел по другую сторону ресторанного столика, прямо напротив пожилого русского ученого. По обе стороны от доктора Раева расположились Джон Мэпплторп, которого Пейнтер узнал благодаря тому, что предварительно просмотрел досье, подготовленное Шоном Макнайтом, и вовсе уж удивительный гость — доктор Трент Макбрайд, считавшийся пропавшим коллегой Арчибальда Полка. Значит, он все же отыскался.
Пейнтер хотел бы задать ему тысячу вопросов, ко эта встреча в «Капитолийском гриле» была организована разведывательным сообществом и проходила в рамках жестко оговоренного регламента. Никакие разговоры относительно Арчибальда Полка были недопустимы. По крайней мере, сейчас. Единственное, о чем они могли разговаривать,— это состояние здоровья девочки.
Поэтому Пейнтер привел на переговоры собственных экспертов. Cправа и слева от него сидели Лиза и Малкольм. Эти двое имели достаточно солидную медицинскую подготовку, чтобы разобраться в достоверности информации, которую им подсовывают.
Русский, сидевший напротив, выглядел больным и вовсе не походил на чудовище, которым представлял его Пейнтер, готовясь к этой встрече. Этот мужчина в темном помятом костюме был похож на доброго дедушку, но в его глазах читалось загнанное выражение. Пейнтер также ощутил тревогу в его душе, стоило им заговорить о девочке. Когда Раев просматривал медицинский отчет о состоянии ребенка, составленный Лизой, морщины на его лице будто стали глубже. Пейнтер чувствовал, что к сотрудничеству русского подтолкнуло искреннее беспокойство за жизнь девочки.
— Ухудшение состояния связано с повышением ее активности,— продолжал Юрий.— Мы, правда, до сих пор не понимаем, почему именно. Микроэлектроды устройства представляют собой углеродно-платиновые нанотрубки. По нашему мнению, чем интенсивнее субъект использует свой талант, тем быстрее они изнашиваются. Много ли рисовала Caша за то время, что находилась у вас?
Пейнтер вспомнил лихорадочно сделанные рисунки девочки: конспиративная квартира, Тадж-Махал, портрет Монка...
— Как она себя ведет, когда рисует? Мэпплторп протестующе поднял руку.
Его голос был маслянистым и словно специально предназначенным для того, чтобы обходить острые углы и избегать правды.
— Вы сами знаете, что этот вопрос выходит за дозволенные рамки нашего разговора. Вы ходите по тонкому льду, директор Кроу.
Это возражение показалось Пейнтеру весьма интересным, но Юрий, не обращая внимания на обоих, решил ответить на вопрос.
— Она является савантом потрясающей силы,— заговорил он.— Ее талант сочетает в себе способности дальновидения и живописи, а будучи стимулированы, они достигают...
— Довольно! — отрезал Мэпплторп.— Или мы немедленно уйдем. А вы пришлете нам тело девочки после того, как она окочурится.
Лицо Юрия потемнело, но он промолчал.
Лиза попробовала вернуть его в русло разговора.
— Почему использование способностей Саши ведет к ее угасанию? — спросила она.
— Будучи стимулированным,— виновато заговорил Юрий,— интерфейс между органикой и неорганикой начинает давать утечку.
