Карл Хайасен - Ураган
— Мне показалось, что в доме промелькнула женщина, — сказал Августин.
— Да. — Сцинк задумчиво почесал бороду.
Кридлоу! Бонни вспомнила. Ее бывшего домовладельца звали Джеймс Кридлоу. А жена его была учителем музыки, ее звали Регина. Ведь она совсем недавно жила в Чикаго… Бонни стало стыдно, что она не смогла вспомнить. Джеймс и Регина Кридлоу, конечно же.
— Что будем делать, капитан? — спросил Августин.
Сцинк положил бородатый подбородок на подоконник.
— Ждать.
Прошло два часа, но старик так и не вышел из дома 15600 по Калуса-драйв. Бонни начала волноваться.
В это время к дому подъехала еще одна машина.
Глава 20
У Нерии Торрес не было желания добираться до Бруклина на автомобиле, чтобы отыскать там ограбившего ее мужа.
— Тогда летите самолетом? — предложила Селест, студентка-выпускница, которая ехала в «фольксвагене» вместе с Нерией и профессором, ее любовником.
Профессора звали Чарльз Гейблер, областью его интересов являлась парапсихология.
— Нерия не полетит, — заявил профессор. — Она до смерти боится самолетов.
— Вот это да, — удивилась Селест, готовившая еду на портативной плитке в кузове фургона «фольксвагена».
— Дело не только в самолете, а еще и в Бруклине, — подала голос Нерия. — Как я отыщу Тони в таком месте?
— Я знаю как, — оживилась Селест. — Наймите экстрасенса.
— Прекрасная идея. Мы позвоним Крескину.
— Нерия, нет необходимости в таких уловках, — вмешался профессор.
— Как раз есть такая необходимость.
У нее и доктора Гейблера почти кончились деньги, когда неделю назад, перед отъездом из Юджина, штат Орегон, в Майами профессор предложил молоденькой Селест присоединиться к ним. Селест обладала значительными средствами, щедрым сердцем и соблазнительно торчащими грудями. Нерия отнюдь не питала иллюзий относительно причин, побудивших профессора пригласить Селест поехать с ними, но старалась сейчас не обращать на это внимания. Ведь им требовались деньги на бензин, а сумочка Селест была полна кредитных карточек. Где-то возле Салина, штат Канзас, Нерия почувствовала необходимость напомнить доктору Гейблеру, что он слишком много внимания уделяет их спутнице и ведет себя не только грубо, но и неприлично. Профессор, похоже, внял ее словам.
Честно говоря, Нерии уже начал надоедать доктор Гейблер со своими идиотскими голубыми и красными магическими кристаллами. Он занимался мистическим лечением, Боже мой, да если ты выкурил приличную дозу, то и коробка молочной смеси покажется вполне мистической. Вот так профессор и проводил, в основном, все время, охотно предоставив Нерии и Селест вести машину.
— Я в любом случае поеду в Майами, — заявила Селест, отсыпая две чашки шелушеного риса. — Буду работать в одном из палаточных городков, готовить пищу для бездомных, если потребуется.
Профессор взглянул на Нерию Торрес глазами, воспаленными, как у охотничьей собаки.
— Дорогая, все зависит только от тебя. Мы поедем туда, куда ты пожелаешь.
Они остановились в кемпинге возле шоссе № 20 вблизи Атланты, чтобы обсудить, куда дальше ехать — в Нью-Йорк или Майами, на север или на юг. Нерия Торрес прокрутила в памяти ошарашивший ее разговор с незнакомкой, ответившей по телефону Тони. И чем больше Нерия рассуждала об этом разговоре, тем больше сомнения одолевали ее. Да, ее свинтус-муженек вполне мог втюриться в двадцатичетырехлетнюю блондинку, но совершенно невероятно, чтобы она могла увлечься им. И почему Бруклин? В Нью-Йорке никому не нужны трейлеры. В истории незнакомки концы не сходились с концами.
Нерия попыталась выяснить детали у соседа, мистера Варги, однако у того не работал телефон. Но она была твердо уверена в двух вещах: ей причиталась половина денег, полученных от страховой компании за дом; сбежавший муж обокрал ее.
До Нью-Йорка было ужасно далеко, да и след мужа в любом случае надо было искать во Флориде. Поэтому Нерия решила ехать в Майами, как и планировала раньше.
Она задумалась, как бы раскинуть сети пошире. А почему бы не подключить и полицию к поимке Тони? В конце концов, они ведь профессионалы. Нерия отыскала в кемпинге телефон-автомат, позвонила в департамент полиции графства Дэйд и сделала заявление о пропаже мужа.
Записав информацию, дежурный попросил Нерию подождать у телефона. Она подождала несколько минут и начала терять терпение. С неба закапал мелкий дождь. Нерия заволновалась. Ведь доктор Гейблер и молоденькая Селест остались вдвоем в машине. Интересно, демонстрирует ли он ей сейчас «спиритические сеансы», которые так хорошо отработал на самой Нерии.
На шее у Нерии висел отполированный кусочек розового кварца, по словам подарившего его доктора Гейблера, он должен был помочь Нерии познать неизведанные лабиринты «безусловной любви». «Чокнутый!» — подумала Нерия. Возможно, в этот самый момент он напевает молоденькой Селест интимные мантры[7]. Пока Нерия Торрес не познакомилась с профессором, она и понятия не имела, что такое чакра. А вот Селест, несомненно, знала. У них с доктором много общего.
Мелкий дождь сменился сильным ливнем. Красная глина под ногами Нерии превратилась в месиво. Сзади подошел мужчина, прикрывавший голову газетой, и встал вплотную к Нерии. Он шумно и тяжело дышал, пытаясь таким образом дать понять ей, что ему тоже нужен телефон. Нерия громко выругалась и швырнула трубку на рычаг.
На другом конце, в штаб-квартире департамента полиции Майами, дежурный усердно проверял список невостребованных из морга трупов. К его удивлению, у одного из мертвецов оказалось такое же имя, такая же дата рождения, ручные часы с такой же гравировкой.
Дежурный немедленно переключил звонок миссис Торрес на отдел по расследованию убийств. Но к тому времени, когда трубку снял детектив, разговаривать ему было уже не с кем.
* * *Макс Лам вылетел из Нью-Йорка в Сан-Диего, а оттуда в Гвадалахару, где проспал одиннадцать часов. Проснувшись, он позвонил в отель аэропорта в Майами. В книге регистрации постояльцев Бонни не оказалось. Макс закурил сигарету «Бронко» и откинулся на подушку.
Он принялся размышлять, по какой причине Бонни могла бы обманывать его, оставаясь вместе с одним из явно полоумных мужчин, а то и с обоими. Но никакая причина так и не пришла ему в голову. Макс знал, что Бонни Брукс отнюдь не легкомысленна, и это было одно из ее положительных качеств, нравившихся Максу. Уравновешенная и предсказуемая — вот какой была Бонни. Насколько Макс знал, самый импульсивный поступок в своей жизни Бонни совершила, выбросив из окна квартиры в Манхэттене черствую пиццу. Что касается секса, то здесь Бонни отличалась старомодностью, она начала спать с ним только после седьмого свидания.
Так что уже через минуту Макс Лам отбросил тревоги по поводу неверности своей жены. Жуткий эгоизм Макса не допускал такой возможности, он просто не мог представить себе, что Бонни может возжелать другого мужчину. И уж тем более не из тех уголовников и психопатов, с которыми он оставил ее. Это невозможно! Макс хмыкнул, выпустив струйку дыма. Она просто наказывает его, вот и все, Бонни явно до сих пор злится из-за поездки в зону урагана.
Принимая душ, Макс Лам сосредоточился на первоочередной задаче: капризный Клайд Ноттидж-младший, страдающий тяжелым заболеванием президент компании «Дарем Гэс Мит энд Тобакко». В задачу Макса входило вбить хоть немного здравого смысла в башку этого старого пердуна, заставить его осознать губительные последствия отзыва всех дорогостоящих рекламных проектов из печатных средств информации. Перед отъездом Макса из Нью-Йорка каждый из четырех вице-президентов рекламного агентства «Родэйл энд Бернс» лично побеседовал с ним и объяснил важность его миссии в Гвадалахаре. Макс понимал, что успех этой миссии гарантирует ему прекрасную карьеру в агентстве. Но добиться этого успеха будет очень трудно, поскольку Клайд Ноттидж был ужасно упрямым стариком.
Такси подвезло Макса к клинике «Арагон» — двухэтажному оштукатуренному зданию, недавно покрашенному и расположенному в живописном жилом пригородном районе. Вестибюль клиники хранил явные следы недавнего ремонта, который, к сожалению, не коснулся системы кондиционирования. Макс ослабил галстук и уселся в кресло. На стеклянном столике лежала стопка информационных проспектов, отпечатанных в Испании. Ради любопытства Макс раскрыл один из них. На первой странице был нарисован баран и стрелка, указывающая куда-то между его задних ног.
Макс швырнул проспект на стол. Ему хотелось курить, но на стене висела табличка «Не курить». По подбородку стекла капелька пота, и Макс вытер ее носовым платком.
В вестибюль вышел мужчина в белом медицинском халате — светлоглазый американец лет шестидесяти пяти. Он представился: доктор Колк, лечащий врач мистера Ноттиджа.
— Когда я смогу увидеть его? — поинтересовался Макс.
