Ярослав Питерский - Дорожный реквием
— А то, раны от ожогов, были обнаружены, как я сейчас вспоминаю — на семи жертвах! Я тогда этому не придала внимания. А теперь, после слов Варвары — это становиться ясно.
— Ну, вот еще одно подтверждение. — Степанов обречено хлопнул ладошкой по столу, — Есть и второй гад! Поздравляю! Как вы теперь об этом доложите генералу? Он вспомнит теперь не только нашу с вами родню, но и вашу Светлана Егоровна! Представьте — ему докладывать в Москву! Он говорит! Все в порядке — один маньяк пойман! Ищем второго! Вот шума то будет!
В этот момент в кабинет постучали. Все трое недовольно посмотрели на дверь.
— Войдите! — крикнул Иванов.
На пороге — появилась Фекла Мерзоева. Девушка смущенно улыбалась. Она словно краб — боком прошла к стульям и присела на краешек.
— А вы то, что тут делаете? Вы, что не знаете? Преступник пойман! И все! Вам пора домой! Так, что огромное вам спасибо — мы вас больше не задерживаем! — раздраженно сказал Иванов.
Девушка не обиделась. Она вновь улыбнулась всей своей непосредственностью и тихо сказала:
— Да, я знаю об итоге операции вашей, я вчера и в клубе была. На танцах, смотрела за всем…
— Что в клубе? Вы то, что там делали? — удивился Степанов.
— Я работала. Меня послали сюда работать. И составить портрет потенциального преступника. Я и составляла и примеряла его к присутствующим на танцах мужчинам.
— Ну и что примерили? — ехидно спросил Иванов.
— Примерила… — уверенно, с вызывающими нотками в голосе ответила Фекла.
— Ну и кому ж он подошел? — Степанов прищурил глаза и внимательно рассматривал лицо Мерзоевой.
— Он подошел к одному мужчине… точно совпал. И я подозреваю. Что этот мужчина и есть убийца…
— А ну конечно! Мы знаем. Только он сейчас мертв… — грустно вздохнула Светлана.
— Нет, я не имею в виду убитого вами Алексей Иванович, Жука…
Степанов насторожился:
— А откуда вы знаете, что он мной убит?
— Ну, я узнала…
— Так разболтали… — зло прошипел Иванов, — Ну и что же вы девушка можете сказать нам — о этом, вашем подозреваемом?
— Вы извините, но у вас два подозреваемых, я это знаю. Первый — Жук, он убит. Второй не пойман и вы его не знаете. А, я, его — кажется, знаю!
— Ну, так поведуйте нам — кто это? Что вы тянете? — разозлился полковник.
— Правда, Фекла. Нам сейчас не до вас, скажите. Может, ваша информация и пригодиться. — уставшим голосом сказала Волчек.
Ей не хотелось обежать девушку. Она ведь была не виновата. Что есть и второй убийца. Но Фекла не обиделась. Ее личико стало озорным:
— Я знаю, но пока вам не скажу! И вот почему! Моя уверенность на девяносто процентов! Но есть еще и десять! А что если человек окажется — не виновным! Я себе этого не прощу! Поэтому мне все надо еще раз проверить! С вашего разрешения я съезжу в город! А завтра приеду и, вы, уже узнаете — кто маньяк! Хорошо? — девушка говорила это, как будто уговаривала ребенка.
В ее тоне проскакивали нотки сострадания и жалости. Иванов, сморщился и, потянувшись за сигаретой — закурил:
— Ладно, поезжайте! Можете и через два дня приехать… можете и позже — отмахнулся он от Феклы, как от надоедливого комара.
Мерзоева встала и так же украдкой вышла из кабинета. Когда дверь закрылась Иванов, посмотрел — сначала на Волчек, затем на Степанова и спросил:
— Ну, что вы думаете?
— Странная девица… — пожал плечами Алексей.
— А, что если правда — она знает? — тревожно спросила Светлана.
— Да бросьте вы! Светлана Егоровна! Она же тоже как мне кажется — не совсем нормальная! Помешана — на этой психологии! Рабинович, ей богу, по моему, вернее — с ней, перестарался!
— Может все — таки мы ошибаемся! Может нас опять повели по ложному следу? Может все — таки это Жук? Может Варвара сама, что — то скрывает? — Степанов спрашивал это, словно задавал вопросы самому себе.
— Эх! Если бы так! Ладно. Мне надо ехать! В управление — предстоит тяжелый разговор с генералом! А вы тут давайте. Что ни будь — ройте! Мне нужны факты! А не трупы! Не трупы! — Иванов с укоризной посмотрел на Степанова.
— Постараемся товарищ полковник. Постараемся… хотя я даже не знаю — за что цепляться? — ответил то грустно.
— Ну, это — уже твои проблемы Леша! — полковник встал и, затушив сигарету, надел пальто и вышел из кабинета.
Громкий хлопок двери — отразился эхом, звенящих чашек на шкафу. Степанов покосился на посуду и тихо сказал:
— Вот Света… и помирились… мы с тобой…
Волчек, посмотрела на него и, улыбнувшись — спросила:
— Интересно, с каких это пор — мы с вами, на ты?
— С этих! Ты не согласна?
Светлана, пожала плечами и, посмотрев на свой китель — язвительно заметила:
— Я ведь — не преступная стерва, в этом мундире?!
— Я ошибся… извини…
— Ладно, что там. Что ты собрался делать то? Леша — держи меня, пожалуйста — в курсе, раз уж мы теперь товарищи!
— Света — обещаю!
— Вот видишь Леша, я тебе говорила. Он мой ученик! — тяжело вздохнула Надежда Павловна.
Степанов, покосился на Василевскую и, ему стало — ее немного жаль. Старенькая, с морщинистым лицом и накинутой на плечах шалью — она выглядела беззащитной и несчастной. Учительница словно прочитав его мысли — посмотрела Алексею в глаза и озорно улыбнулась:
— Нет, Леша! Ты зря меня со счета списываешь! Не такая уж я беспомощная, сил у меня хватает! Да и не одинокая я! Сын, внук, правнуки! Куча родни! Ну и что, что они в городе — когда собираются по выходным и на праздники — тут у меня весело! А летом так и вообще — не вылазят от сюда! Знаешь, Леша — я ведь каждое утро зарядку делаю! Интенсивную! И обтираюсь холодной водой! А потом натираюсь настойкой Календулы! Это очень помогает! Я вообще не болею! Посмотрю на своих ровесниц — они уже старые, квелые, а я вот! Сам видишь! — Надежда Павловна вновь улыбнулась.
— А вы сами то помните Андрея? Ведь давно у нас выпуск то был! Столько лет прошло…
— Ах, Леша! Это для тебя люди меняются быстро и скоротечно, ты в городе живешь! Многих не помнишь! А я помню всех! Ну, или почти всех! Тем более ваш класс моим был! Я ведь классной у вас была! А Андрюшу жука хорошо помню… Он ведь мог стать выдающимся человеком, у него хорошие способности к математике и физике были! Ну, у немцев это в крови! Они такие!
— Да нет. Я не об этом — вы помните его просто как ученика, я о том. Может у вас в памяти, что — то такое осталось, что еще тогда говорило, что он неадекватный человек? Ну, сами понимаете…
Василевская опять тяжело вздохнула и, долив Алексею в чашку кипятка — кивнула на нее головой:
— Ты попей чайку то! Попей!
— Так были ли какие опасения насчет Жука?
— Знаешь, Леша… был случай. Он с еще одним мальчиком кошку на спор убил и подбросил ее вахтеры в тумбочку, тогда этого вы не знали. Но вот у меня был долгий разговор с его родителями. Они слезно просили не рассказывать об этом не кому. Я и не рассказывала.
— Убил кошку на спор? Зачем?
— Ну, они проверяли себя — на жестокость, как он мен сказал… и второй этот мальчик тоже. Смогут ли они убить. Меня тогда это насторожило. Но я, честно говоря — значения этому не придала. Девятый класс.
Степанов пожал плечами:
— Хм в девятом? Не помню. Вы знаете, я как — то с Жуком не дружил. А вахтерша, что потом? Ну, когда кошку нашла?
— Ты знаешь. Она ее не нашла, ей ее на спор второй мальчик показал.
— Какой второй мальчик? — насторожился Алексей.
— А вот второго я не узнала. Кто это был!
— Как это? Вы ведь говорите, что помните всех.
— Дело в том. Что второго тогда мы так и не нашли. Вахтерша не опознала не кого. А Жук категорично отказался говорить кто это! Так и остался второй — инкогнито. Так что я не знаю — кто это был.
Степанов отхлебнул чай и покосился на чисто вымытую пепельницу. Стеклянная тарелочка аккуратно стояла в буфете. Алексей тяжело вздохнул. Ему хотелось курить. Василевская покосилась на буфет и опять — словно прочитав, его мысли, сказала:
— Тебе пепельницу дать? Ты курить хочешь? Так кури! — пожилая женщина засуетилась и, достав из шкафчика пепельницу — поставила ее перед Степановым.
— Так, мне как — то, не удобно! Вы вот за своим здоровьем следите…
— Да кури! От одной сигареты не чего не будет, — успокоила его учительница.
Степанов подкурил сигарету. Затянувшись, он выпустил дым себе под ноги:
— А вы помните, как написали вот послание и Жуку? Ну, примерно когда вы ему отнесли? Когда — может, вспомните? Это очень важно! Теперь все — очень важно!
Василевская, обхватила чашку руками и, словно пытаясь согреть ладони — сжала фарфор. Посмотрев в окно — она задумалась. Степанов ее не торопил с ответом. Он наблюдал, как старая учительница роется в своей памяти. Надежда Павловна тихо ответила вопросом на вопрос:
