Домохозяйка - Фрида МакФадден
Второго шанса я своему муженьку не предоставлю.
— Тебе надо лечь, — строго говорит Энди. — Ты чувствуешь себя неважно.
— Нет! — хриплю я. Я хочу к Сесилии. У меня даже руки болят — так я хочу обнять ее.
— Сейчас ты слишком больна, — увещевает он.
Как будто я просто грипп подхватила, а не просидела по его милости двое суток в каморке на чердаке. Он разговаривает со мной так, будто это я сумасшедшая, а не он.
— Пойдем! — говорит он.
Как бы там ни было, а он прав — мне нужно лечь. Мои ноги дрожат и подкашиваются при каждом шаге, голова кружится. Поэтому я позволяю ему уложить меня в нашу кровать размера кинг-сайз, и он накрывает меня одеялом. Если у меня и был шанс убраться из этого дома, оказавшись в постели, я забываю об этом. После двух ночей на той ужасной койке у меня такое ощущение, будто сейчас я покоюсь на облаке.
Мои веки как свинец, я не могу противиться желанию уснуть. Энди сидит рядом на краешке кровати и проводит пальцами по моим волосам.
— Ты не очень хорошо себя чувствуешь, — мурлычет он. — Тебе нужен целый день сна. Не волнуйся насчет Сесилии. Я позабочусь, чтобы за ней был хороший уход.
Его голос так нежен, так мягок, что я начинаю задаваться вопросом, не привиделись ли мне все эти события. Ведь он был таким хорошим мужем! Неужели он мог запереть меня и заставить выдергивать собственные волосы? Непохоже, чтобы он был на такое способен. Может быть, у меня был жар и все это лишь кошмарная галлюцинация?
Нет. Никакая это не галлюцинация. Все произошло в реальности. Я в этом уверена.
— Я тебя ненавижу, — шепчу я.
Энди оставляет мою реплику без ответа и продолжает гладить меня по голове, пока мои глаза не закрываются.
— Поспи, поспи, — воркует он. — Все, что тебе нужно, — это сон.
42
Шаг четвертый: Заставить мир поверить, что ты сумасшедшая
Проснувшись, я слышу отдаленный звук льющейся воды.
Я все еще как в тумане, все еще не в себе. Сколько времени нужно телу, чтобы оправиться от двухдневного голода и нехватки воды? Смотрю на часы — день клонится к вечеру.
Протираю глаза, пытаясь определить, где льется вода. Похоже, звук идет из ванной при хозяйской спальне — значит, это рядом. Энди принимает душ? Если так, то у меня совсем мало времени, чтобы убраться отсюда.
Мой телефон заряжается на тумбочке около кровати. Хватаю его, полная решимости позвонить в полицию. Хотя нет, с этим придется подождать, пока я не уберусь подальше от мужа.
Вот только… Весь телефон забит эсэмэсками от Энди. Должно быть, меня разбудили треньканья эсэмэсок. Просматриваю сообщения, хмуро уставившись в экран.
С тобой все хорошо?
Сегодня утром ты вела себя очень странно. Пожалуйста, позвони мне, я должен знать, все ли с тобой в порядке.
Нина, как у тебя дела? Мне нужно идти на совещание, но дай мне знать, что с тобой все хорошо.
Как вы там с Сесилией? Пожалуйста, позвони мне или напиши.
Последнее сообщение привлекает мое внимание. Сесилия! Я не видела свою дочь двое суток. До этого я никогда так надолго не оставляла ее, даже в медовый месяц. Где она сейчас?
Но, конечно же, Энди не оставил бы ее без присмотра, пока я сплю. Или?..
Смотрю на закрытую дверь ванной. Кто же там? Я думала, что Энди, но он не может быть в ванной, ведь он посылал мне записки с работы. Может, я каким-то образом случайно оставила кран открытым? Может, я вставала, пользовалась туалетом и забыла закрыть кран в умывальнике? Вполне возможно, если судить по тому, в каком я состоянии.
Сбрасываю с себя одеяло. Мои руки бледны и дрожат. Пытаюсь встать на ноги, но это очень трудно. Даже вволю напившись и отдохнув, я все равно чувствую себя ужасно. Встаю, придерживаясь за кровать. Не знаю даже, смогу ли я преодолеть расстояние от кровати до двери ванной, ни на что не опираясь.
Набираю в грудь побольше воздуха, пережидаю головокружение и медленно, очень медленно бреду к двери в ванную. Я успеваю преодолеть две трети расстояния, прежде чем рухнуть на колени. Боже, да что со мной такое?
Но мне необходимо узнать, почему в ванной льется вода. Теперь, когда я подобралась поближе, я вижу, что за закрытой дверью горит свет. Кто там? Кто там, в моей ванной?!
Остаток пути я ползу. Добравшись наконец до входа, тянусь к ручке и толкаю дверь. То, что предстает моим глазам, когда я заползаю в ванную, я не забуду до конца своих дней.
Сеси. Она в ванне. Ее глаза закрыты, она полулежит на стенке ванны. Вода быстро поднимается, она уже дошла моей дочке до плеч. Еще минута-две — и голова Сеси окажется под водой.
— Сесилия! — ахаю я.
Она не отзывается. Не плачет, не зовет меня. Но ее веки еле заметно подрагивают.
Я должна ее спасти. Надо закрыть кран и вытащить малышку из ванны. Но ноги меня не слушаются, на каждом шагу они словно утопают в густой патоке. Я все равно спасу ее! Спасу свою дочь, даже если потрачу на это все свои силы. Даже если это убьет меня.
Я ползу к ванне. Голова кружится, как карусель, я не уверена, смогу ли удержаться от обморока. Но мне нельзя терять сознание. Я нужна своему ребенку.
Я иду, Сеси. Пожалуйста, держись, родная.
Но вот мои пальцы вцепляются в фаянс ванны, и я чуть не плачу от облегчения. Вода дошла моей дочке почти до подбородка. Тянусь к крану, но чей-то строгий голос заставляет мою руку застыть:
— Ни с места!
Я все равно тянусь к крану. Никто не сможет помешать мне спасти моего ребенка. Мне удается закрыть воду, но, прежде чем я успеваю сделать что-то еще, сильные руки хватают меня под мышки и вздергивают на ноги. Сквозь туман я вижу, как мужчина в форме вынимает Сеси из ванны.
— Что вы делаете? — пытаюсь я спросить, еле ворочая языком.
Человек, который спас Сеси, не обращает внимания на мой вопрос. Другой голос произносит:
— Она жива, но, похоже, ее чем-то накачали.
— Да, — мямлю я. — Накачали.
Они знают. Знают, что Энди делал с нами. А потом он еще чем-то накачал нас обеих. Слава богу, приехала полиция. Парамедики укладывают Сесилию на носилки, затем укладывают меня на другие. Все будет хорошо. Они нас спасут.
Мужчина в полицейской
