Таня Карвер - Жажда
— Жуткое дело, — сказал он Филу.
Это был невысокий человек, лет под пятьдесят, как решил Фил. Все в нем было каким-то круглым. Лысая голова, очки при дальнозоркости, искажавшие и выделявшие глаза, полная фигура и даже кривые ноги. Он был очень вежлив и почтителен, но татуировки, покрывавшие руки и явно сделанные не в салоне, синими чернилами, говорили о его бурном прошлом. Фил даже подумал, не пересекался ли он с ним раньше. Но не смог вспомнить. И это было хорошо. Он всегда был за то, чтобы дать человеку второй шанс.
— Джулия Миллер… — Брови швейцара напряженно сдвинулись. — Это ужасно…
— Я просто хотел спросить, не заметили вы в отношении этих квартир чего-то необычного?
Брови его нахмурились еще сильнее.
— Необычного? Что вы имеете в виду?
— Да вы сами знаете, — попытался объяснить ему Фил. — Приходят и уходят разные люди. А потом эти же люди вдруг исчезают или больше не возвращаются. Вот такие вещи.
— Хм…
Он продолжал напряженно хмуриться, как будто действительно изо всех сил старался помочь. Фил мысленно оправдывал его за недостаточностью улик. Может, он и вправду старался. Пытался таким путем загладить свое прошлое.
— А нет у вас его описания? Ну, того человека, на которого мне нужно обратить внимание?
— Боюсь, что нет.
— Тогда как же мне знать, что это был именно он?
Фил улыбнулся. Резонно.
— Никак. Я просто спрашиваю о людях, которые вам почему-то запомнились.
— Хм… Это непросто. В этом квартале живет публика, которая старается держать подробности своей частной жизни в секрете. И здесь принято закрывать глаза на всякие такие вещи, если вы понимаете, о чем я говорю.
— Понимаю. Но, может быть, вы все-таки могли бы вспомнить кого-то или что-то в этом роде? — У Фила вдруг родилась одна идея. — Это должно быть как-то связано с квартирой Джулии Миллер.
Швейцар все еще хмурился. Внезапно глаза его начали округляться, как будто его осенило.
— Палмеры. Кристофер и Шарлотта.
— А что с ними такое?
— Они уехали. Отдыхать. И очевидно, надолго. Причем неожиданно. Выиграли в лотерею, как я слышал.
Сердце Фила учащенно забилось, руки задрожали.
— Где они живут?
— Недалеко от Джулии Миллер. Собственно, как раз над ней.
Взяв запасной ключ, Фил зашел в квартиру.
Швейцар порывался лично сопровождать его, но Филу пришлось его отослать. Тот был преисполнен добрых намерений, но Фил сейчас меньше всего нуждался в поддержке инициативного дилетанта.
Он прикрыл за собой двери квартиры и осмотрелся. Не нужно было быть детективом, чтобы понять — здесь что-то не так.
В квартире не жили, но она была занята. И он догадывался, кем именно. На полу были вперемешку разбросаны пустые банки из-под «Рэд Бул» и обертки от питательных протеиновых батончиков. Совсем как на чердаке у Сюзанны Перри. Рядом валялись открытые консервные банки, из некоторых торчали ложки. Как будто на полу здесь сидел кто-то, кто не обращал внимания на окружающую обстановку.
Он проверил спальню. Все то же самое. На полу расстелены простыни, пуховое одеяло. Он вернулся в гостиную и осмотрел ее еще раз. Тот, кого они ищут, жил здесь. Фил был в этом уверен. Нужно не забыть сказать криминалистам, чтобы они проверили квартиру Джулии Миллер на наличие спрятанных видеокамер. Он не сомневался, что они их найдут.
Ему нужно было проверить еще одну комнату. Ванную. Найдя нужную дверь, он зашел внутрь. Штора душа была задернута, как будто там кто-то мылся. Фил отдернул ее в сторону.
— Вот ч-ч-черт…
Он вынул свой телефон и нажал кнопку ускоренного вызова.
— Это Фил Бреннан. Слушай, у нас тут ситуация… — Он снова посмотрел за штору, но тут же отвел глаза. — Причем очень хреновая ситуация…
Глава 66
Анни была так испугана, что боялась пошевелиться и стояла ни жива ни мертва. Ей казалось, что человек наверху слышит ее гулко стучащее сердце, ее судорожное прерывистое дыхание. Ей хотелось рвануться с места, закричать или, по крайней мере, набрать полную грудь воздуха. Но она не смела даже шевельнуться.
Сверху послышался смех и чьи-то шаги вниз по лестнице.
«О господи…»
Темная фигура медленно двигалась к ней, заслоняя пробивающийся сюда скудный свет.
Она должна была что-то сделать, чтобы как-то выиграть время.
— Я констебль Анни Хэпберн, — сказала она, чувствуя, что ей едва хватает дыхания, чтобы закончить эту фразу, — представьтесь, пожалуйста.
Снова все тот же смех.
— Ну зачем же так официально?
Что? Теперь она узнала этот голос. Микки Филипс.
— И к тому же я знаю, кто ты такая, Анни. — Он со смехом вошел в полоску света. — Я тебя уже где-то видел…
Она ударила его. Снова и снова била его ладонью в грудь от страха, унижения и облегчения.
— Какой же ты… негодяй… жалкий мерзавец… Микки Филипс…
— Эй, эй, прекрати!
Он поднял руки и, продолжая смеяться, схватил ее за запястья.
Наконец ей удалось вернуть себе некое подобие присутствия духа.
— И вообще, что ты тут делаешь?
— Я сказал, что встречу тебя здесь, припоминаешь?
Она опустила руки. Огляделась вокруг, еще раз взглянув на стены.
— Я очень рада, что ты пришел.
Микки проследил за ее взглядом и понял, на что она смотрит.
— О боже…
— Согласна. Я думаю, что мы попали на след. А Фиона Уэлч с ее психологическим портретом убийцы…
Она сокрушенно покачала головой.
— Именно об этом я и хотел поговорить с тобой, — сказал он. — Вчера вечером.
В ожидании продолжения Анни удивленно приподняла бровь.
Он снова осмотрелся по сторонам, глядя на все эти картинки и фотографии, которые явно выбивали его из колеи.
— Мы можем наконец выйти отсюда? По-моему, я этого всего уже достаточно насмотрелся.
Они вернулись на набережную. Анни была поражена тем, что здесь по-прежнему продолжает светить солнце. После пребывания в мрачном трюме этой яхты ей уже казалось, что она больше никогда не увидит солнечных лучей.
Похоже, Микки ощущал нечто подобное.
— Хочешь мороженое?
— Я хочу стакан джина с тоником. Причем чем больше, тем лучше.
Он расхохотался.
— И я не осуждаю тебя за это.
Улыбка ее растаяла.
— Итак, насчет вчерашнего вечера…
Она попыталась улыбнуться, но, после всего того, что они только что видели, это оказалось не так просто.
— Фиона Уэлч, — сказал Микки. — Что ты о ней думаешь?
Анни пожала плечами.
— Я с ней не особенно-то и пересекалась. Не могу сказать, что она лучший профайлер, с которым доводилось сотрудничать.
— Я ее что-то никак понять не могу. То она не хочет со мной говорить, а в следующую минуту от нее уже не отцепишься.
— Должно быть, все дело в твоем лосьоне после бритья. Знаешь, эффект «Линкс», как в рекламе?
— Я серьезно. Она уже начинает меня доставать. Я думал об этом вчера вечером. А сегодня утром, когда Энтони Хау пытался покончить с собой, я тоже наблюдал за ней.
— И что?
Он огляделся по сторонам, словно стесняясь высказать свои мысли.
— Я, конечно, не знаю, но мне кажется, что она просто балдела от этого зрелища. Как будто для нее это был какой-то грандиозный триумф. — Он опустил глаза. — Как будто… все идет по ее плану.
Анни уставилась на него.
— Что ты имеешь в виду?
Руки Микки беспокойно задвигались.
— Я… Вот послушай. Я проверил по записям в журнале. Вчера вечером она ходила разговаривать с ним, с Энтони Хау. Спускалась к нему в камеру, после того как Фил закончил допрос. — Он вздохнул. — И еще… Я иногда смотрю на нее в офисе, когда она думает, что ее никто не видит, и она так странно улыбается.
— Очень редкая картина. Особенно в нашем офисе.
— Я не только это хотел сказать. Это выглядит так, будто… ну, не знаю… будто она смеется над нами. Над всеми нами. Как будто это один большой тайный розыгрыш. — Он вздохнул. — Ох, я правда не знаю. Наверное, очень глупо произносить все это вслух. Возможно, я на ровном месте просто раздуваю из мухи слона. Но… В общем, она мне не нравится.
Анни внимательно смотрела на него. Неловкость Микки казалась ей вполне искренней. И он не был похож на человека, который станет бросать ложные обвинения просто так, ради самого процесса.
— Ну и как ты считаешь, что она сделала?
— Не знаю.
— И что ты собираешься предпринять по этому поводу?
— Этого я тоже не знаю. Я просто хотел… не знаю… Рассказать кому-нибудь. — Он отвел глаза и посмотрел вдоль набережной. — Кому-то, кому я мог бы доверять.
Анни улыбнулась.
— Спасибо. Возможно, будет нелишне заглянуть в ее прошлое.
Он кивнул.
— Спасибо тебе.
У Анни зазвонил телефон, и оба вздрогнули. Она ответила на вызов.
