Питер Джеймс - Дом на Холодном холме
Он позвонил Крису Уэббу и рассказал ему, что случилось.
– Не может быть, – не поверил Уэбб. – Я проверил дважды, зная, как это важно и что система чувствительна. Не может такого быть, чтобы они попали не к тем людям, я тебе повторяю.
– Я тоже проверил. Может, это и невозможно, однако это случилось, о’кей?
– Да говорю же тебе, быть такого не может. Погоди-ка секунду, ладно?
В трубке раздался стук клавиш. Потом Крис снова взял телефон.
– Ты здесь?
– Да, конечно, – ответил Олли.
– Я скопировал их для себя. Оба имейла, Оливер. И они оба дошли до адресата. Тот, что был предназначен твоему клиенту Чарльзу Чамли, был отправлен именно Чарльзу Чамли. Другой, для твоего клиента Бхаттачарьи, был послан на его адрес. И я повторяю в третий раз – не может быть, чтобы они получили письма друг друга.
– Ну… а они получили, Крис. Как ты можешь это объяснить?
– Никак не могу. Нет у меня никаких объяснений. Может, у тебя проблемы с адресной книгой. Или…
– Или?
– Ты ведь знаешь, что я собираюсь сказать, правда?
51
Понедельник, 21 сентября
Зеленые цифры на будильнике Олли показывали 3.10 утра. Он почти не спал – разве что несколько минут сейчас. Ему приснилось, что он в гостях у покойного викария Боба Манторпа. За окнами завывал ветер, стекла дребезжали, и прямо в лицо ему дул холодный сквозняк. Воскресные газеты лежали на полу возле кровати – Олли к ним так и не притронулся. В этот вечер он не мог сосредоточиться ни на чем. Он все время думал о тех двух фигурах возле лестницы, которые видел во время ланча, и еще о тех, которые они с Каро видели за таинственным окном.
Окно там, где нет комнаты. Или нет входа в комнату – или выхода.
Во сне Олли сидел в гостиной викария и смотрел, как поднимается к потолку кольцо трубочного дыма. Они говорили о том же, о чем и в четверг. Да, всего три дня назад. А казалось, что прошел уже целый месяц.
«– Он раскопал какие-то письма и дневники и что-то там еще тех времен и обожал рассказывать в пабе всем, кто подставлял уши, что жены-то Брангвина на корабле с ним не было. Что он оставил ее в доме.
– В запертом доме?
– Или похоронил ее где-то поблизости. Не думаю, что тогда детективы работали так же, как сейчас. Как бы там ни было, если все это правда, он долго отсутствовал, потом вернулся, открыл дом и начал жизнь заново. С новой женой. По слухам, дух его первой жены был очень, очень рассержен… И она не любила, когда кто-то уезжал из ее дома».
Олли слышал, как бьется его сердце. Немного неровное пуфф… пуфф… пуфф… словно боксерская перчатка, которая колотит грушу. Страх постепенно просочился к нему в грудь. Эта комната, эта тайная комната… неужели Матильда де Глоссоп – бывшая Матильда Уорр-Спенс… находится там?
Внезапно раздался громкий треск. Мгновение спустя что-то влажное и пахнущее плесенью упало на кровать, накрыв лицо Олли и пролив на него несколько капель вонючей воды.
Он завопил и сел, пытаясь сбросить это с себя, но оно никак не отлипало.
– Оле, что это, что это, что это? – твердила Каро, стараясь ему помочь.
По ощущениям это было похоже на бумагу. Мокрую бумагу. Олли перекатился на бок и упал с кровати. Каро барахталась и кричала. Он включил свет и увидел, что Каро борется с огромным куском красных обоев, которые отклеились от стены над изголовьем, свалились на кровать и накрыли ее с головой. Голая коричневая полоса стены была похожа на рану.
Олли подскочил к кровати, схватил полоску обоев, оторвал ее совсем и отбросил в сторону.
Каро, с диким взглядом, села и помотала головой.
– Господи! – выговорила она. – Что… какого черта?
Она боязливо огляделась. Тут же раздался еще один такой же звук, и от левой стены комнаты, прямо от самого потолка, отделилась еще одна полоса обоев. Олли подбежал к ней и попытался, сам не зная зачем, прилепить ее обратно. Она же мокрая, вдруг осознал он. В полном смятении он осмотрел стены комнаты и увидел, что все они блестят от влаги.
Еще одна полоска обоев отклеилась от стены и сложилась пополам. Каро завизжала, выскочила из кровати, подбежала к Олли и схватилась за него. Она с ужасом водила глазами по сторонам.
– Что это такое, Олли, что это такое?
– Может, опять протечка, – слабым голосом ответил он, чувствуя себя абсолютно беспомощным и бесполезным.
Каро посмотрела на него так, будто видела кошмарный сон.
– Опять это, опять это… Меня чуть не убило током в этом проклятом душе. Теперь меня душат обои. Это место опасно для жизни. Что будет дальше?
– Мы со всем справимся, милая.
– Я не могу с этим справиться, Оле. Я просто не могу…
Ее слова прервал еще один громкий треск. Олли не видел, где его источник. Господи, подумал он. Неужели отклеятся все обои?
– Мы не можем здесь спать, – сказала Каро. – Я боюсь, что мне на голову упадет что-нибудь еще. Господи боже, а у меня целая куча встреч завтра…
– Давай пойдем вниз и опять переночуем на диванах, – предложил Олли. – Завтра у меня тоже важный день, нам с тобой надо хорошо выспаться.
Но десять минут спустя, лежа под одеялом на диване, который был ему чуть-чуть коротковат, Олли не мог сомкнуть глаз. Он вернулся мыслями к неправильно посланным имейлам.
Не могло быть такого, чтобы они попали не к тем адресатам.
Чем больше он прокручивал это в голове, тем больше убеждался, что они не могли совершить ошибку. И в то же время больше сомневался. Что за шутки играет с ним его мозг? Казалось, что с тех пор, как они сюда переехали, кто-то взял его под контроль, так же как Крис Уэбб, на расстоянии тридцати миль, мог контролировать его компьютер через простую, в общем, программу TeamViewer.
Кто-то – или что-то – контролирует его сознание? На расстоянии? Заставляет его видеть послания на экране компьютера, которых на самом деле нет? Путает время у него в голове? Делает так, что он видит трещины на потолке, которые потом, как по волшебству, исчезают?
Заставляет обои отваливаться?
Каро наконец задышала ровно и размеренно – кажется, уснула. Олли лежал неподвижно, боясь потревожить ее сон, и думал о завтрашнем дне. К его изумлению, Чарльз Чамли согласился встретиться с ним – в своем офисе на севере Лондона. Олли собирался отправиться туда сразу после того, как забросит Джейд в школу.
У него болела голова. Было такое ощущение, что скальп так туго обтягивает череп, будто он на несколько размеров меньше. Сердце словно бы сжимала огромная змея, и к тому же болели все зубы. И совсем как в детстве, Олли крепко сжимал веки, боясь открыть глаза. Боясь увидеть что-то, если их откроет.
Дом, который, как он думал, станет раем для них троих, превратился в кошмар, от которого было невозможно очнуться.
Кошмар, который не давал ему уснуть.
И все это – его вина. Это Олли понимал четко и ясно. Каро была бы счастлива прожить всю жизнь в скромном домике в Брайтоне, как и ее родители. Это у него были большие амбиции; это он убедил ее поставить все на карту и переехать сюда.
Теперь он не был уверен ни в чем, и меньше всего – в своем психическом здоровье.
Двигающиеся тени, викарии, появляющиеся до собственного приезда, кормящие уток девочки, которых на самом деле не было, лица в окнах, трещины на потолках, исчезнувшие сами по себе, окно, за которым нет комнаты…
И он сам, здоровый и подтянутый, теперь задыхается от малейшего физического усилия.
Это пугало его больше всего. Может, стоит провериться у врача? Что, если у него опухоль мозга?
Иногда он все же открывал глаза, чтобы посмотреть время на будильнике. Минуты текли мучительно медленно.
4.17.
4.22.
4.41.
Что-то щелкнуло, и Олли окаменел.
Раздался шепот Джейд – испуганный, жалкий.
– Мама? Папа?
– Что такое, милая? – как можно тише спросил Олли.
– В моей комнате какой-то мужчина. Он говорит, что он мой папа.
Олли включил лампу на журнальном столике. Перед ним стояла Джейд в длинной, кремового оттенка футболке. Она показалась ему совсем худенькой и изможденной.
– А? – пробормотала Каро.
– Все хорошо, дорогая, – шепнул он.
– Говорит, что он мой папа. Он очень страшный. Я не могу спать, пап.
Олли встал, в футболке и шортах-боксерах, и прижал ее к себе.
– Знаешь что, милая… оставайся тут, с нами. Поспишь с мамой на диване. Расскажи мне об этом мужчине в твоей спальне.
– Он приходит каждую ночь.
– Каждую ночь?
Она кивнула.
– Но обычно он ничего не говорит.
– Почему ты мне до сих пор не рассказала? Как он выглядит?
– Как ты, папа. Я думала, что это ты. Он сказал, что мы все должны были отсюда уехать, но теперь уже слишком поздно.
Олли обнял ее еще крепче.
– Ты тоже так считаешь?
Джейд покачала головой:
– Теперь мне здесь нравится. Это наш дом. Здесь наше место.
– Правда? И я так думаю.
– Правда. – Джейд кивнула и через секунду уснула прямо стоя, у него в объятиях.
Он осторожно уложил ее на диван рядом с Каро, которая, не просыпаясь, накрыла дочь одеялом и обняла ее одной рукой, будто защищая от всех бед мира.
