К. Сэнсом - Камни вместо сердец

– Могу ли я узнать, что произошло тогда? – осведомился я. – Пока что неофициально?

Хоббей посмотрел на Дирика, и тот кивнул.

– Все просто, – начал рассказывать хозяин дома. – Дело было в апреле. Однажды вечером мальчишки занимались стрельбой – после начала войны они не думают ни о чем другом, кроме своих луков. Я находился в своем кабинете, когда ко мне вдруг вбежал слуга и сказал, что во дворе появился странный человек, и человек этот кричит на Хью. Я позвал Амброуза, и мы вместе вышли наружу. Сперва я не узнал Кафхилла, ибо прошло пять лет с той поры, как он работал на меня. Буквально обезумев, он требовал, чтобы Хью вместе с ним оставил поместье. Он сказал, что любит его больше всех на свете. – Склонив голову, мастер Николас многозначительно посмотрел на меня, а потом повернулся к Фальстоу: – Это была чрезвычайно странная сцена, не правда ли, Амброуз?

Управляющий серьезно кивнул:

– Мастер Дэвид присутствовал при ней, и он был в ужасе.

– А какова была реакция Хью, мастер Хоббей? – поинтересовался я.

– Он был испуган. Оба мальчика сказали потом, что Кафхилл появился от старого монастырского кладбища.

– Должно быть, он прятался там, – добавил Фальстоу. – Оно так заросло…

– Итак, вы видите, – проговорил Винсент, – что Майкл Кафхилл всего лишь извращенец. Должно быть, мысли о том, что он хотел бы сделать с Хью, годами бурлили в его голове и в итоге довели его до безумия.

Протянув руку вперед, мой коллега прихлопнул трепыхавшегося на столе мотылька, отчаянно махавшего обгорелыми крыльями. Вытерев руку салфеткой, он проговорил:

– Простите, Николас, но эта тварь раздражала меня. А теперь, брат Шардлейк, вот что. Каким образом вы намереваетесь снимать показания?

Я обратился к Хоббею:

– Мне хотелось бы поговорить в первую очередь с Хью, потом, конечно, с вами и вашей женой.

Хозяин дома кивнул:

– Если мастер Дирик будет присутствовать во всех трех случаях.

– И мастер Дэвид.

– Нет, – твердо возразил Винсент. – Он несовершеннолетний. Хью, правда, тоже, однако суд захочет ознакомиться с его показаниями, невзирая на его молодость. Но Дэвид – другое дело.

– Кроме того, – продолжил я, – я хотел бы получить показания Фальстоу и тех слуг, которые имеют дело с мальчиками.

– Боже милостивый! – воскликнул Дирик. – Этак мы не уедем отсюда до осени.

– С Фальстоу? Конечно. – Хоббей наклонился вперед, произнося слова в своей спокойной и ровной манере, подпуская в нее, однако, стальную нотку. – Но мои слуги знают мальчиков только как своих господ.

– Кроме того, Опекунский суд не допустит выборочного допроса слуг, – уверенным тоном проговорил мой противник, – за исключением того случая, когда они обладают конкретным знанием. Такой допрос подрывает взаимоотношения между слугой и господином.

В этом он был прав, но я всего лишь прощупывал почву. Я не мог заставить слуг или Дэвида дать показания, кроме того случая, когда, по моему мнению, они знали нечто конкретное. Впрочем, мне хотелось бы поговорить с Дэвидом: под его испорченностью и глупостью явно скрывалось какое-то волнение. И потом, Абигайль проговорилась о том, что слуги могут убить их во сне, а Дирик сказал, что Хоббей хочет присоединить деревенские земли. Если им служили жители деревни, это вполне могло бы объяснить страхи хозяйки. И это, к тому же, означало, что у некоторых из них найдется что рассказать мне.

– Пока оставим Дэвида и слуг в стороне, – проговорил я, – на время.

– Раз и навсегда, – с ударением произнес Дирик.

– Тогда нам остается феодарий, – добавил я. – Сэр Квинтин Приддис.

Хоббей кивнул:

– Я уже написал ему и сегодня получил ответ. В данный момент он находится в Крайстчерче, но в пятницу прибудет в Портсмут. Я предложил бы посетить его там.

– Я предпочел бы встретиться с ним здесь, – ответил я. – За ближайшую пару дней я хотел бы осмотреть принадлежащие Хью лесные угодья и надеялся на то, что смогу сделать это в компании сэра Квинтина. Так, чтобы я мог расспросить его о том, какие участки леса были вырублены и какой доход они принесли.

– Сомневаюсь, что он способен на это, – ответил Николас. – Сэр Квинтин Приддис – человек немолодой и некрепкий телом, но не умом. A поездка по этим лесам – занятие утомительное. Когда приходится объезжать имения, это обыкновенно делает его сын Эдвард. A я не знаю, будет ли он в этот раз сопровождать сэра Квинтина.

Дирик согласно кивнул:

– Брат Шардлейк, полагаю, что суд рассчитывает на то, что вы будете пользоваться услугами мастера Хоббея там, где это возможно. Неужели вы не можете посетить сэра Квинтина в Портсмуте? Если сын находится с ним, быть может, он согласится вернуться вместе с нами и объехать угодья Хью.

Я задумался. Король со свитой будет ехать сюда еще десять дней. Портсмут пока еще открыт для меня…

– Очень хорошо, – согласился я. – При том условии, мастер Хоббей, что вы напишете ему о том, что я могу потребовать, чтобы он или сын все же приехали сюда.

Николас посмотрел на меня серьезными глазами:

– Я готов только сотрудничать с судом, мастер Шардлейк, и выполнять все разумные требования.

Слово «разумные» он выделил голосом.

– Я прикажу, чтобы мои бухгалтерские книги принесли в вашу комнату, – добавил хозяин дома.

– Благодарю вас. – Я поднялся. – Тогда до завтра, сэр. Фальстоу, я хотел бы передать это письмо Бараку. Жена его скоро родит. Быть может, вы расскажете мне, где его поместили?

Дворецкий шагнул вперед:

– Конечно. Он находится в одной из старых служб. Я отведу вас туда.

– Не хочу утруждать вас. Я вполне могу пройтись.

– Но на дворе уже темно, – проговорил Хоббей.

– Это неважно. Я вырос в деревне.

Мы оставили большой зал. Мастер Хоббей пожелал нам доброй ночи и отправился вверх по лестнице. Дирик коротко кивнул мне:

– До завтра.

Я последовал за Амброузом наружу. Остановившись на ступенях, он посмотрел вверх на звезды.

– Отличная ночь, сэр, – отметил управляющий с почтительной улыбкой.

Вот, подумал я, вот верный слуга, преданный своему господину, а не олух вроде Колдайрона. И, тем не менее, верить ему было нельзя ни на грош.

– В самом деле. Будем надеяться, что хорошая погода удержится в этих краях, – вежливо согласился я с Амброузом.

Тот показал мне на рядок вспомогательных зданий, выстроившихся вдоль боковой стены монастыря:

– Ваш слуга находится в четвертом доме от края. Вы уверены, что не хотите, чтобы я проводил вас?

– Нет, спасибо. Встретимся завтра.

Дворецкий поклонился:

– Тогда спокойной ночи, сэр. Я оставлю для вас открытой входную дверь.

Спустившись по ступеням, я глубоко вздохнул, ощущая облегчение от того, что избавился от них всех. Пахло сельским краем, травой, а из сада Абигайль доносился сочный аромат цветов. После проведенных на дороге дней я так и не успел еще привыкнуть к тишине.

Кто-то сделал шаг за моей спиной, в этом невозможно было усомниться. Я оглянулся. С неба светила луна, и несколько свечей горели в окнах приорства. Я не увидел никого, однако на лужайке было достаточно деревьев для того, чтобы за ними мог спрятаться кто угодно. Страх вновь навалился на меня: тот самый страх, что был неразлучен со мной после нападения парней с угла, и я ощутил, насколько мне не хватает безопасности, к которой я успел привыкнуть, путешествуя в обществе солдат Ликона. Я заторопился вперед, оборачиваясь каждые несколько секунд, тем самым давая понять невидимому соглядатаю, что он выдал себя. Сосчитав приземистые здания служб, я забарабанил в дверь четвертого из них. Она отворилась, и из дома выглянул Барак в рубашке и без камзола:

– Так это ты! Боже милостивый, а я уж подумал, что кто-то решил выломать дверь! Входи.

Я последовал за ним. Небольшую скромную комнатушку с низкой кроватью на колесиках освещала дешевая и вонючая сальная свеча. Я достал письмо.

– Новости от Тамасин? – спросил мой помощник, и лицо его разом просветлело.

– Я получил письмо от Гая, он говорит, что с ней все в порядке, – поспешно заверил я его.

Вскрыв письмо, Джек торопливо прочел его, после чего широко улыбнулся:

– Да, все хорошо. Тамми пишет, что делает все, что велит ей Джейн Маррис. Впрочем, я не слишком верю в это.

– А разве письмо не написано почерком Гая? – полюбопытствовал я, бросив взгляд на исписанный лист.

Покраснев, Барак посмотрел на меня:

– Тамасин почти не умеет писать, разве тебе не известно?

– Нет. – Я смутился. – Прости, я думал…

– Тамми – женщина низкого происхождения, ее научили только подписывать свое имя. – Голос Джека зазвучал резко, и я понял, что задел его. – А Гай не написал тебе о том, как себя чувствует Эллен?