Уильям Хортсберг - Сердце ангела. Рассказы
— Да, — продолжал Броху. — Рэй завопил, как женщина, и я его за это не осуждаю. Кровь с него хлестала, как со свиньи. Думаете, она его отпустила? Нет, сэр, как бы не так. Мне пришлось несколько раз ударить тварь доской, прежде чем она его бросила. Рэй чуть не сошел с ума. Он топтал крысу до тех пор, пока от той не осталось ничего, кроме кучки шерсти. Да, я такой мерзости еще не видел. Варвик забинтовал ему руку и отправил домой. Сказал, чтобы завтра он пошел к доктору.
— Гадский лицемер, — с негодованием произнес кто-то.
Как будто услышав, Варвик встал из-за стола. Он потянулся и направился к двери.
— Пора работать.
Дожевывая, рабочие медленно встали. Они двинулись вниз, невесело стуча каблуками по металлическим ступенькам.
Проходя мимо Холла, Варвик хлопнул его по плечу.
— Ну, как дела, студент? — не дожидаясь ответа, мастер направился в подвал.
— Пошли, — нетерпеливо сказал Холл Висконски, завязывавшему шнурок на ботинке. Они начали спускаться.
Вторник, семь часов утра.
Холл и Висконски поднялись наверх. Висконски перепачкался почти до смешного. Его толстое, похожее на луну лицо было грязным, как у мальчишки, только что получившего трепку от главного задиры квартала.
Остальные выходили молча. Никто не смеялся и не шутил, как обычно, насчет того, кто согревает жену Тони с часу до четырех. Не было никаких проделок. Лишь изредка тишину прерывал звук плевка, когда кто-то из рабочих плевал на грязный пол.
— Хочешь, подвезу? — нерешительно спросил Висконски.
— Спасибо.
Они молча проехали по улице, затем переехали через мост. Когда Висконски высадил Холла перед его домом, они кратко попрощались.
Первым делом Холл принял душ. Все еще думая о Варвике, он пытался определить, что ему показалось странным в мастере и что могло связывать его с крысами.
Как только голова Холла коснулась подушки, он заснул тревожным и неспокойным сном. Ему снились крысы.
Среда, час ночи.
Со шлангами работать оказалось легче.
Они не могли приступить к работе, пока уборщики мусора не подготовят очередной участок. Довольно часто уборщики не успевали, и это давало несколько минут для перекура. Холл держал конец длинного шланга, а Висконски бегал взад-вперед, разматывая кольца, перенося шланг через препятствия, включая и выключая воду.
Из-за того, что работа движется медленно, у Варвика испортилось настроение. Если они будут работать такими темпами, то никогда не закончат к четвергу.
Сейчас разбирали конторский мусор, сваленный в углу. Там валялись письменные столы-бюро, с крышками на роликах, покрытые плесенью бухгалтерские книги, стопы накладных, стулья со сломанными сиденьями. Все это было раем для крыс. Десятки животных с писком метались в темноте по проходам в этом хламе. После того, как крысы укусили двух человек, остальные отказались работать, пока Варвик не пошлет за толстыми прорезиненными перчатками, которыми обычно пользуются рабочие на красильнях при работе с кислотами.
Холл и Висконски ждали своей очереди. В этот момент здоровенный мужчина с волосами песочного цвета и бычьей шеей, по имени Кармишаэль, начал изрыгать проклятия. Он пятился назад и колотил себя по груди руками в перчатках.
Огромная крыса с белыми полосами и яростно сверкающими глазами вцепилась в грудь Кармишаэля, визжа и колотя человека по животу задними лапами. В конце концов Кармишаэль ударом кулака сбросил тварь с груди, но в рубашке осталась огромная дыра, из которой тоненькой струйкой с соска стекала кровь. Постепенно с его лица сошел гнев. Кармишаэль отвернулся и его вырвало.
Холл направил шланг на старую крысу, которая медленно отползала в сторону, держа в пасти кусок рубашки. Струя воды понесла ее и с громким шлепком разбила о стену.
Варвик с застывшей на лице напряженной улыбкой подошел к Холлу и похлопал его по плечу.
— Это лучше, чем бросать банки в этих маленьких гадов, а, студент?
— Ничего себе, маленькие гады, — возмутился Висконски. — Да они с фут длиной.
— Направь шланг туда, — Варвик показал на гору мебели. — Ну-ка, ребята, с дороги.
— С удовольствием, — прошептал кто-то.
Кармишаэль бросился к Варвику с серым, перекошенным лицом.
— Я собираюсь получить за это компенсацию. Я собираюсь…
— Конечно, — улыбаясь, прервал мастер. — Тебя укусили за сиську. Ну-ка, с дороги, пока тебя не сбило с ног.
Холл направил на гору мебели сопло шланга. Оттуда вырвалось белое облако водяных брызг. Струя воды перевернула стол и вдребезги разбила два стула. Крысы, еще крупнее, чем Холл видел раньше, бросились в разные стороны. Остальные рабочие при виде этих тварей с огромными глазами и гладкими пухлыми телами завопили от страха и отвращения. Холл заметил одну крысу размером со здорового шестимесячного щенка. Только когда все паразиты исчезли, он опустил брандспойт.
— О’кей! — закричал Варвик. — Давайте разбирать эту гору.
— Я не нанимался на должность крысолова, — с вызовом воскликнул Си Иппестон. Холл познакомился с ним неделю назад. Это был молодой парень в грязной бейсбольной кепке и хлопчатобумажной майке.
— Это ты, Иппестон? — дружелюбно поинтересовался Варвик.
Иппестон смутился, но все же вышел вперед.
— Да, мне надоели все эти крысы. Я нанимался убирать мусор, а не получать бешенство или тиф, или еще что-нибудь в этом роде. Так что лучше на меня не рассчитывайте.
Раздался одобрительный шепот. Висконски тайком взглянул на Холла. Тот внимательно изучал шланг, который держал в руках. Сопло было размером с дуло кольта сорок пятого калибра, и, наверное, струя могла сбить человека с ног на расстоянии в двадцать футов.
— Так ты говоришь, что не будешь работать, Си?
— Да, я подумываю об этом, — ответил Иппестон.
— О’кей, — кивнул Варвик. — Я никого не заставляю. Но у нас не профсоюзная лавочка и никогда ее не было. Если ты сейчас уйдешь, то навсегда. Уж об этом я позабочусь.
— Не слишком ли вы горячитесь? — прошептал Холл.
Варвик резко повернулся к нему.
— Ты что-то сказал, студент?
— Нет, я просто откашлялся, мистер мастер, — вежливо отвётил Холл.
— Тебе что-нибудь не нравится? — улыбнулся Варвик.
Холл промолчал.
— Ну ладно, за работу! — заорал мастер.
Они начали разбирать мебель.
Четверг, два часа ночи.
Холл и Висконски опять работали с тележками, собирая хлам. Гора у западной вентиляционной шахты выросла до огромных размеров, но работа еще не была сделана и наполовину.
— Счастливого Четвертого июля! — поздравил Висконски, когда они остановились перекурить. Работали около северной стены, далеко от ступенек. Свет был очень тусклый и из-за акустики казалось, что другие рабочие находятся на расстоянии в несколько миль.
— Благодарю, — Холл затянулся. — Что-то сегодня не видно крыс.
Они стояли в конце уютного изгибающегося коридора, образованного грудами старых бухгалтерских книг, кучами накладных и покрывшихся плесенью мешков.
— Ха, — отозвался, сплюнув, Висконски. — Этот Варвик…
— Как ты думаешь, куда делись все крысы? — как бы сам себя спросил Холл. — Не в стены же… — Он посмотрел на мокрую, почти рассыпающуюся кладку, которая, окружала огромное каменное основание. — А может быть, они утонули. Река может поглотить все, что угодно.
Внезапно что-то черное с хлопающими крыльями, как бомбардировщик, упало на них сверху. Висконски закричал и закрыл голову руками.
— Летучая мышь, — объяснил Холл, следя за животным, пока Висконски со страхом выпрямлялся.
— Мышь! Мышь! — заревел толстяк. — Что в подвале делает летучая мышь? Они живут на деревьях, под козырьками и…
— Это была большая мышь, — прошептал Холл. — По-моему, даже не мышь, а крыса с крыльями.
— Господи Иисусе! — застонал Висконски. — Как…
— Как она сюда попала? Может быть, тем же путем, каким отсюда выбираются крысы.
— Что там происходит? — откуда-то сзади закричал Варвик. — Где вы?
— Молчи, — приказал Холл. В темноте блестели его глаза.
— Это ты, студент? — голос мастера приближался.
— Все о’кей! — заорал в ответ Холл. — Просто я ободрал голень.
Раздался короткий лающий смех Варвика.
— И ты хочешь за это «Пурпурное сердце»[23]?
— Почему ты соврал? — Висконски посмотрел на Холла.
— Смотри, — Холл нагнулся и зажег спичку. В середине мокрого крошащегося цемента виднелся квадрат. — Постучи.
Висконски постучал.
— Деревянный.
— Это верх опоры, — кивнул Холл. — Я видел несколько других таких же поблизости. Под этой частью подвала есть еще один подвал.
— О боже, — с отвращением произнес Висконски.
Четверг, полчетвертого утра.
