Грегг Гервиц - Обвинение в убийстве

– Какая встреча? У тебя же нет работы.

– Точно. Это интервью с работодателем. Частное охранное агентство. – Тим открыл дверь машины и вышел на обочину.

– Это хорошо. – В глазах Медведя было плохо замаскированное предостережение. – В наше время за многими нужно присматривать.

27

– Мы как раз заканчиваем обзор прессы, мистер Рэкли, – сказал Рейнер, когда Тим вошел в конференц-зал.

– Если вы еще хоть раз выкинете что-нибудь подобное тому, что выкинули сегодня утром на телевидении, хотя никто вас к этому не уполномачивал, я…

– Вы здесь не главный. Почему я должен вас слушаться?

– Роспуск. Вот почему, – Тим смотрел на Рейнера до тех пор, пока тот не сел в свое кресло. – Больше не делайте чего-то подобного. Если в прессе что-нибудь всплывет, я буду знать, что это ваших рук дело. Перед тем как что-нибудь предпринять, мы все обсуждаем, и все должны быть согласны. Это непреложное правило.

Все были здесь, но без Дюмона чувствовался какой-то дисбаланс. Раньше они были Комитетом; теперь они были просто пятью озлобленными детьми.

Перед каждым из них стояла, как зеркало, фотография в рамке. Уже не в первый раз Тим подумал, каким дешевым трюком были эти фотографии, как и уловки в выступлении Рейнера.

Рейнер сделал глоток воды:

– Теперь я хочу закончить обзор прессы, – он зашелестел бумагой. – Вчера вечером на Си-Эн-Би-Си…

– В тот момент, когда мы поняли, что у Дебуфьера в руках живая жертва, единственной нашей целью стало ее освобождение и спасение ее жизни… – Тим говорил с решительностью и властностью Дюмона, и все остальные замолчали – так же, как когда говорил Дюмон. – Однако для этого вовсе не обязательно было избивать Дебуфьера. Я нанес ему не смертельное ранение…

Роберт заговорил медленно и яростно:

– Я застрелил Дебуфьера, потому что это было самым быстрым способом освободить жертву, – он наконец поднял голову.

– Нет. Ты застрелил его, потому что решил поиграть в героя.

– Мы проголосовали за его казнь, – сказал Митчелл. – И он был казнен.

– Не было никакой нужды его казнить. Он совершал преступление, за которое его можно было посадить за решетку. Мы могли захватить его и передать властям.

– Тогда нам пришлось бы остаться и дать себя поймать, – сказал Роберт.

– Мы не убиваем людей для того, чтобы нас не поймали, – отрезал Тим. – Если спасение собственной задницы – твоя основная забота, тебе здесь не место.

– Да брось, – сказал Митчелл. – Господи Боже, у парня в подвале была жертва, которую он держал в заложниках и пытал. Ты должен быть благодарен за то, что я заранее подготовился. Ты был занят тем, что промывал мне мозги за то, что я принес сумку со взрывчаткой. Без нее мы бы вообще не прошли через ту дверь.

Тим рассмеялся:

– Ты считаешь это хорошо спланированной и выполненной миссией? Ты думаешь, что можешь контролировать ситуацию? Таким образом? – Он повернулся к Рейнеру и Аненберг в поисках поддержки.

– Мы выполнили миссию, – сказал Митчелл.

– Разве цель не оправдывает средства? – Роберт уставился в стол, барабаня пальцами по его поверхности.

– Средства – это и есть цель, – сказал Тим. – Справедливость, порядок, закон, стратегия, тактика, контроль. Если мы упустим это, все пойдет прахом. Результат не отменяет правил.

– Послушай, что было, то было, нет нужды сейчас махать кулаками после драки. Робби немножко вспылил и пострелял…

– Он был непредсказуем, опасен, и не соображал, что делает. – Несмотря на жаркий спор, Тим даже не повысил голоса – сдержанность, которую в нем ненавидела Дрей.

– Иногда люди совершают ошибки, – возбужденно сказал Роберт. – Что ни делай, как ни готовься, операция может выйти из-под контроля. Со всеми это случалось.

– Мы не можем позволять себе эмоции во время операций, – сказал Тим. – Не просчитанный по времени ход в пяти случаях из десяти означает смерть. Мы теряем элемент неожиданности, тактику, стратегию – все.

Митчелл наклонился вперед, его куртка туго натянулась, обозначив бицепсы:

– Я понимаю.

Тим перевел взгляд на Роберта:

– А он – нет.

Роберт приподнялся в своем кресле:

– Какие проблемы, Рэкли, твою мать? Мы убили урода! Вместо того чтобы выговаривать мне за то, что я вошел на две секунды раньше, почему бы тебе не сказать о том, чего мы добились? Подумай об извращенце, который больше не разгуливает по улицам, который никогда больше не будет высматривать на автобусной остановке чью-то сестру, мать, девушку!

Даже через стол Тим чувствовал исходящий от него запах алкоголя:

– Смысл не в том, чтобы просто убить. Ты это понимаешь? – Тим терпеливо ждал, глядя на Роберта.

Тим поймал себя на мысли о том, какой угол он бы выбрал для удара, если бы Роберт бросился на него через стол. Митчелл положил руку брату на плечо и мягко заставил его сесть на место.

Голос Роберта прозвучал так тихо, что его едва можно было расслышать:

– Конечно, я понимаю.

Тим уперся в него взглядом:

– Почему в лицо?

– Что?

– Ты выстрелил ему в лицо. Это выстрел на поражение. Ты должен целиться в основную массу тела. Если пистолет подпрыгнет, ты все равно попадешь в шею. Выстрел в грудь тоже эффективен, особенно в случае с крупным парнем.

Рейнер поднял брови, на его лице застыло то ли отвращение, то ли уважение.

– Ну, я выстрелил ублюдку в лицо. И как ты это прокомментируешь? – Щеки Роберта залил румянец, шея напряглась.

– Ты что, получаешь от этого удовольствие?

Роберт поднялся, но Митчелл снова дернул его вниз.

Он остался сидеть в кресле, гипнотизируя Тима взглядом, но Тим повернулся к Митчеллу:

– А что за редкие провода во взрывном устройстве?

– Чушь собачья. Я использую стандартный провод. По нему меня не смогут вычислить.

– Ну, кто-то в экспертном отделе узнал, что две казни связаны, и слил этот факт СМИ. Как они узнали? Наверняка по взрывчатке?

Митчелл съежился под взглядом Тима.

– Это был не обычный промышленный детонатор, да, Митчелл?

– Я не использую ничего промышленного, особенно для главного компонента. Не доверяю. Делаю все сам.

– В любом случае, кого это волнует? – воскликнул Роберт. – Это ни на что не влияет.

– Это волнует меня, потому что происходит то, чего мы не планировали. У нас нет права на ошибку!

Тим откинулся в кресле под сердитыми взглядами Мастерсонов:

– Митч взорвал дверь. А я первым зашел внутрь и спас твою задницу, когда ты три раза промахнулся и Дебуфьер швырял тебя, как мячик. – Лицо Роберта напряглось.

– Операциями руковожу я, – сказал Тим. – И я устанавливаю правила. Таковы условия. А поскольку ни один из вас и не подумал действовать по правилам, как насчет того, чтобы вы вообще не участвовали? Вас не должно быть на месте, когда будет нанесен удар.

– Давайте это обсудим, – сказал Рейнер. – Вы здесь не единоличный командир.

– Я не собираюсь ничего обсуждать. Либо будет так, либо я уйду.

Губы Рейнера сжались, ноздри дрожали от возмущения. Избалованный принц привык добиваться своего:

– Если вы уйдете, вы никогда не получите дело Кинделла. Вы никогда не узнаете, что случилось с Вирджинией.

Аненберг подняла на него потрясенный взгляд:

– Ради Бога, Уильям.

Тим почувствовал, что у него пылает лицо:

– Если вы полагаете, что я участвую в столь рискованном предприятии ради того, чтобы заглянуть в какую-то папку – пусть даже эта папка поможет разгадать тайну смерти моей дочери, – значит, вы меня недооценили. Я не позволю себя шантажировать.

Но Рейнер уже дал задний ход и снова надел личину изысканного джентльмена.

– Я ничего подобного не имел в виду, мистер Рэкли, прошу прощения за неудачную фразу. Я хотел сказать, что у всех у нас есть цели, которых мы пытаемся достичь. Но давайте сосредоточимся на главном. – Он бросил осторожный взгляд на Мастерсонов. – Скажите, как по-вашему должны проходить операции, чтобы вы чувствовали себя комфортно?

Тим молчал, пока покалывание в щеках не прекратилось. Он встретился взглядом с Митчеллом:

– Ты можешь мне понадобиться. И ты. – Он кивнул Аисту, как будто тому было до этого дело. – Для наблюдения, составления плана действий, поддержки. Но казнь я буду проводить один.

Митчелл взмахнул руками, потом положил их на колени:

– Прекрасно.

Аненберг сказала:

– Роберт?

Роберт тер костяшкой нос, уставившись в стол. Наконец он кивнул, сверкнув на Тима взглядом:

– Есть, сэр.

– Отлично. – Рейнер хлопнул в ладоши и держал их сложенными, как счастливый диккенсовский сирота на Рождество. – Теперь вернемся к обзору прессы.

– К черту обзор прессы, – прорычал Роберт.