Скотт Смит - Руины

— Господи, Стейси! Как ты можешь?

Стейси подняла руку и показала на тучи.

— Скоро пойдет дождь. У нас будет достаточно воды.

— Так почему же ты не подождала дождя, чтобы вымыть ноги?!

— Не кричи, Эмми. Я сказала, что мне жаль. Я не подумала…

— Твои сожаления не вернут воду!

Эрик хотел сказать что-нибудь, чтобы успокоить их, но никак не мог придумать, что именно. Он прекрасно понимал, что происходит: девчонки начинали довольно серьезно ругаться. Эрик знал, что иногда они очень сильно ссорились, порой дело даже доходило до драки. Однажды Стейси залепила Эмми такую пощечину, что у той пошла кровь. А еще был случай, когда уже Эмми так толкнула Стейси, что та упала. В такие моменты у них появлялась огромная сила и непонятно откуда бралась злость. Девчонки на некоторое время становились настоящими врагами. Но потом они обычно просили друг у друга прощения и вместе удивлялись, как могли наговорить такого.

Сейчас все шло по уже знакомому сценарию.

— Иногда ты поступаешь очень глупо, — не унималась Эмми.

— Черт возьми! — не выдержала Стейси.

— Что?

— Да прекратишь ты или нет?!

— Ты даже не чувствуешь своей вины!

— Я же уже сказала, что сожалею! Сколько раз мне еще повторить?

Эрик присел — его изматывала сильная боль.

— Может, лучше ваши парни сами…

Эмми бросила в его сторону пренебрежительный взгляд.

— Помолчи, не встревай. От тебя тоже немало проблем, — сказала она.

— Отстань от него! — крикнула на нее Стейси.

Они обе кричали так громко, что у Эрика в конце концов разболелась голова. Он снова попытался встать и хотел вмешаться, чтобы наконец прекратить этот глупый скандал, но боль нарастала и не давала ему подняться.

— Если ему еще раз взбредет в голову резать самого себя, то я помогать не буду — пусть истекает кровью.

— Да ты просто сука!

— А ты потаскушка!

Стейси чуть не взорвалась от негодования, услышав это.

— Что? Что ты сказала? — вскричала она.

— Да, Эрик был прав, ты такая, какой должна быть в сценарии!

Стейси не могла подобрать нужных слов, чтобы выразить всю свою злость. Она, казалось, вот-вот сорвется с места и набросится на Эмми.

— Ты пьяна, — вскрикнула она. — Сама не знаешь, что говоришь! Ты глупо выглядишь!

— Потаскушка, вот ты кто!

— Да ты соображаешь, что говоришь?

— Замолчи!

— Сама замолчи, сука!

— Нет, это ты заткнись!

— Сука!

— Потаскушка!

— Сука!

— Потаскушка!

А потом случилось нечто странное — обе вдруг замолчали и застыли на месте. Они смотрели в сторону Эрика, но немного правее того места, где он сидел. Хотя Эмми и Стейси уже ничего не говорили, Эрик все еще слышал:

— Сука… Потаскушка… Сука… Потаскушка…

Девчонки сначала с удивлением куда-то смотрели, но потом в их глазах застыл настоящий ужас.

Теперь эти два слова повторялись уже совсем часто и довольно громко. Они слились воедино:

— Сука Потаскушка Сука Потаскушка СукаПотаскушка…

Это «говорило» растение. Оно передразнивало девчонок, повторяло их слова, в точности копируя даже тембр голоса. Когда Эрик осознал, что Эмми и Стейси молчат, а растение говорит, он просто оцепенел.

— СукаПотаскушка СукаПотаскушка СукаПотаскушка Сука…

Эрик вдруг заметил, что Матиас уже вышел из палатки и стоял рядом с ними.

— Что это? — спросил он, протирая спросонья глаза.

Никто не ответил. А что можно было ответить? Голоса становились все громче.

— Если ему еще раз взбредет в голову резать самого себя… Ты даже не чувствуешь своей вины!

— Это растение, — тихо сказала Стейси.

Матиас молчал оглядывался вокруг: на поляне валялся пакет, в котором лежало только четыре виноградины, окровавленная футболка и почти пустая бутылка текилы.

— Где Джеф? — спросил Матиас.

— Я немного написала на ноги! — кричало растение — Они могут съесть апельсин!

— Внизу, — ответила Эмми.

— Может, пойти проведать его?

Снова никто не ответил. Все смотрели на заросли. Девчонкам было безумно стыдно за свои слова, произнесенные совсем недавно. А кроме того, они очень переживали, что́ Матиас подумает о них. Ведь он не близкий их друг, да и вообще они, можно сказать, едва знакомы.

— Иногда ты поступаешь очень глупо, — не унималось растение.

— Вы пили? — спросил Матиас.

Ребята ничего не отвечали. Вдруг из зарослей раздался голос Эрика:

— Злодей, конечно, Матиас. — А потом по холму эхом пронеслось: — Нацист… Бойскаут… Нацист… Бойскаут…

Эрик чувствовал на себе взгляд Матиаса, но не обернулся и продолжал смотреть на небо, на сгущающиеся тучи. Ему безумно хотелось, чтобы растение замолчало. Он знал, что это когда-нибудь обязательно произойдет, но хотелось, чтобы тишина наступила как можно быстрее.

— Заткнись!

— Отстань от него.

— Прикольный парень.

— И долго это еще будет продолжаться? — спросил Матиас.

— Оно только что начало, — ответила Эмми.

— Они спасли колени.

— Нацист.

— Пусть истекает кровью.

— Ты пьяна.

— Нацист.

— Черт возьми.

— Нацист. Нацист. Нацист.

— Я пойду посмотрю, как там Джеф, — сказал Матиас.

Эмми кивнула. Потом Стейси. А Эрик так и лежал на месте и даже не пошевелился. Он прислушивался к растению: теперь ему казалось, что оно кричит прямо из него.

— Потаскушка! — крикнуло оно голосом Эмми.

— Сука! — ответил голос Стейси.

Футболка Эрика была уже совсем мокрая от крови, а когда он приподнимал ее, красные струйки начинали стекать на землю.

— Нацист.

— Потаскушка.

— Нацист.

— Сука.

— Нацист.

Постояв еще несколько секунд, Матиас повернулся и пошел в сторону тропы.

Голоса все еще звучали: кричал то Эрик, то Стейси, то Эмми. Они доносились со всех сторон, сливаясь воедино. Иногда они замолкали, но это длилось буквально несколько секунд. А потом все вокруг снова наполнялось нестерпимыми криками.

Прошло некоторое время, прежде чем кто-либо отважился заговорить. Наконец Стейси, собравшись с духом, тихо произнесла:

— Прости.

Эмми махнула рукой.

— Я не подумала и поступила глупо, — продолжила Стейси. — Просто я написала на ногу и хотела ее вымыть.

— Ладно, не важно. — Эмми показала на небо. — Скоро будет дождь. И все будет хорошо.

— Ты не сука.

— Я знаю. Давай… давай забудем все это? Сделаем вид, что ничего не произошло? Мы сильно устали.

— И напуганы.

— Да, правильно. Устали и напуганы.

Стейси подошла поближе к Эмми, и они взялись за руки.

Эрик в очередной раз безуспешно попытался встать. Он хотел было пойти за Матиасом и объяснить ему, что произошло. Эрик с ужасом представил, что подумал Матиас. Все еще кричал из зарослей голос Эрика:

«Нацист».

«Надо было сразу все ему объяснить», — подумал Эрик. Но боль приковала его к земле, и он не мог пойти за Матиасом, чтобы исправить положение. Но кто-то же должен был все объяснить.

— Пойди, расскажи ему все, — сказал он Стейси.

Она посмотрела на Эрика и переспросила:

— Кому рассказать?

— Матиасу. Что это была шутка.

— Какая шутка?

— Ну про нациста. Скажи, что мы просто придумывали сценарий.

Прежде чем Стейси успела что-либо ответить, ребята услышали, как Пабло начал что-то говорить. Все трое сразу обернулись и посмотрели на грека. Тот, открыв глаза и подняв голову, повторял одно и то же слово — картошка. Потом Пабло вытянул правую руку, показывая в сторону бутылки с водой, и снова повторил:

— Картошка.

— Наверное, он хочет пить, — предположила Стейси.

Эмми взяла бутылку, подошла к Пабло, присела рядом с ним и спросила:

— Воды?

Пабло кивнул, но продолжал открывать и закрывать рот, беззвучно повторяя:

— Картошка… Картошка… Картошка.

Эмми открыла бутылку и капнула немного воды в рот Пабло. Он закашлялся и отвернулся. У Эмми тряслись руки, но она пыталась сделать все как можно аккуратнее и быстрее.

— Может, дать ему виноградинку? — предложила Стейси и протянула Эмми пакет с оставшимся виноградом.

— Ты думаешь?

— Он не ел со вчерашнего дня.

— А он сможет?

— Ну давай попробуем.

Эмми подождала, пока Пабло откашляется и снова повернется к ней лицом. Как только он повернулся, она показала ему виноградину и спросила:

— Хочешь?

Пабло смотрел на нее, ничего не отвечая и не шевелясь. Эмми показалось, что на секунду у него изменился цвет лица. Но грек так ничего и не ответил и тихо опустил голову.