Джон Фаррис - Похитители
Хендершолт отпустил цепь и одной рукой по-приятельски погладил грудь Кэрол. Девушка поежилась, похолодев от отвращения.
— Прекрати! — Кэрол Уоттерсон с трудом вытерпела новый приступ икоты, после которого кровь бешено застучала в висках и закружилась голова.
Большой Джим убрал руку. Девушка лежала, тяжело дыша.
— Или ты предпочитаешь что-нибудь из маленькой черной сумочки Крошки? В этой сумочке она хранит кучу лекарств. Держу пари, там можно найти какую-нибудь отраву, чтобы отбить у тебя охоту к таким мыслям.
— Не надо, — испуганно покачала головой Кэрол. — Я буду вести себя хорошо. Я не… не стану пытаться бежать.
Большой Джим нагнулся над ней, и она почувствовала, что задыхается.
— Это обещание? Я могу положиться на твое слово?
— Да. А сейчас убирайся с… ик!.. с кровати. Это моя кровать.
Большой Джим выпрямился.
— Подожди минуту, — сказал Джим. Потом протянул руку, повозился в темноте с боковой молнией на брюках пленницы и расстегнул ее.
— Интересно, что, по-твоему, ты… ик!.. делаешь? Хочешь, чтобы я закричала, что ты пытаешься изнасиловать меня?
— Я не хочу, чтобы ты вообще что-нибудь кричала, — сурово ответил Большой Джим, стягивая с нее брюки. — Если закричишь, мне, конечно, придется уйти, но через несколько минут я вернусь со шприцом, наполненным лекарствами. И поверь мне, после большой дозы у тебя поедет крыша и тебе это покажется даже приятным. — Он сунул мозолистые пальцы за край трусиков и сдернул их вниз к коленям. — А сейчас молчи. Я хочу поймать кайф.
Кэрол Уоттерсон сопротивлялась до тех пор, пока в висках не застучала кровь и она едва не потеряла сознание. Она сжала зубами цепь, сковывающую запястья, когда Большой Джим вошел в нее. Если бы зубы Кэрол не были такими крепкими, она бы обязательно лишилась нескольких. Девушка поняла, что легче не сопротивляться. Большой Джим долго не кончал.
— Здорово! — время от времени бормотал он. И: — О, Боже!
У Кэрол горело горло от проглоченных обжигающих слез.
Закончив, Большой Джим одел пленницу. Руки у него дрожали, как у старого импотента. Кэрол вытолкнула изо рта цепь окровавленным языком и прокляла Хендершолта, когда тот поднимался с кровати. Она точно знала, какими именами называть Большого Джима.
Большой Джим равнодушно возразил:
— Зато у тебя прошла икота.
С этими словами Джим Хендершолт ушел. Кэрол лежала, вся кипя от унижения и ненависти. Снизу донесся смех Крошки, и она подумала, что толстуха смеется над ней. Кэрол долго лежала с открытыми глазами. В конце концов у нее появилось холодное желание убить обоих Хендершолтов. С этой мыслью Кэрол Уоттерсон уснула.
Глава 19
После ужина, когда уже начало смеркаться, Филисия Холланд вышла из столовой и направилась к пруду, берега которого поросли осокой. Из дома ее выгнали громкий смех Генерала, безразличие Рича Марслэнда и наглое веселье мисс Лоны Келс, напомнившей ей череп на эмблеме смерти. У Филисии было такое ощущение, будто она отравилась. Малинового цвета воздух, ленивый и медлительный от дневной жары и гнилой у воды, вряд ли можно было назвать противоядием. Филисию вырвало в высокую траву, но это почти не помогло. По щекам покатились горькие слезы, однако чувство мрачного страха и пресыщенности, вызванные ее предательством отца, не проходили.
Филисия Холланд стояла на берегу и смотрела на темнеющий пруд, когда к ней подошел Сэм.
— Как мы сообщим его семье? — спросила Филисия, задыхаясь от чувства вины.
— Не думаю, что нам придется что-либо им сообщать. Пойдем в дом.
— О, нет, Сэм. Я не могу вернуться туда.
— Не бойся, все в порядке. Рич и Лона ушли с Генералом.
— Куда они пошли? — испуганно воскликнула она.
Холланд обнял жену за плечи.
— Кажется, за выпивкой. Генерал, наверное, считает, что такому недосмотру не может быть извинения. Произошло ужасное событие — у нас закончился «Южный уют».
— Сэм, но их же можно как-то остановить. Не может быть, чтобы не было способа помешать им.
— Об этом как раз и поговорим.
Туро сидел за пианино в гостиной и неплохо играл трудного Шопена на давно расстроенном инструменте. Рич и Филисия задержались в столовой и прислушались к музыке.
— Очень хорошо играет, — неохотно похвалила Филисия, зачарованно слушая. — Несомненно, он учился музыке.
— Да, — согласился с женой Сэм Холланд.
— Я не хочу оставаться внизу. У нас есть бренди или еще что-нибудь из спиртного?
— Целая бутылка «мартелля».
— Принесешь?
Филисия сидела у маленького холодного камина в своей спальне, пока Сэм открывал коньяк. Туро продолжал играть еще несколько минут, его любовь к музыке поборола недостатки пианино. Филисия неторопливо потягивала коньяк маленькими глоточками и неожиданно обнаружила, что думает о нем. Когда юноша закончил играть, она сказала:
— Туро отличается от остальных, Сэм.
— Я тоже обратил на это внимание.
— Не знаю, как он связался с Ричем Марслэндом и этой отвратительной девицей. Он не охотник за острыми ощущениями и не фальшивый интеллектуал. По-моему, у него нет никакой патологии. Мне кажется, будто Туро не понимал, во что впутался, до убийства Дева. Я наблюдала за ним сегодня. Он испуган так же сильно, как и я. У меня такое ощущение, что мы можем уговорить его передумать.
— Может быть.
Коньяк придал Филисии яростной уверенности.
— Пойди сходи за ним, Сэм. Попроси подняться наверх. Туро должен знать, где Кэрол. Может, это единственный наш шанс, пока Рич и Лона ушли.
Сэм скептически моргнул, допил коньяк, улыбнулся жене и отправился за Артуро Регало.
Пока он ходил, Филисия вновь наполнила бокал. Она чувствовала волнение. В уме она уже представляла встречу с Туро, как она обратится к нему, поколеблет его не очень сильную уверенность в правоте задуманного Марслэндом убийства… Туро нравился ей, он понравился ей с первой минуты. Лона была злым, кровожадным дьяволом в женском обличье, а Рич просто сошел с ума. В присутствии Туро они казались не такими уж и кровожадными, поскольку он отличался от остальных. Коньяк, который Филисия пила примерно с такой же скоростью, как какой-нибудь мягкий напиток, согрел ее чувства к Артуро Регало. В то же самое время она потеряла часть агрессивности и ощутила потерю огня, намеченная цель потеряла четкость, она как бы расплылась. Ее горло сжалось.
«Только дайте мне вернуть Кэрол», — прошептала про себя Филисия Холланд. Больше всего она сейчас боялась за дочь и признавала это без угрызений совести. В конце концов, думала она, стараясь словчить, Генерал был храбрым мужчиной и опытным солдатом. И еще неизвестно, справятся ли с ним Рич и Туро несмотря на разницу в возрасте. Подумай об этом, Туро. Спасайся, пока еще не поздно. Спасайся сам и спаси нас всех. Комната поплыла у нее перед глазами. Ее взгляд наткнулся на фаянсового орла, который стоял в изножьи кровати, и она попыталась вспомнить, что заставило ее купить его. Постепенно Филисия допила и второй бокал коньяка.
Сэм до сих пор не вернулся. Кто-то внизу забыл выключить телевизор, и сейчас с первого этажа доносился неистовый смех. Филисия вытянулась на кровати с бокалом в руке. Немного кружилась голова. Не поддавайся слабости! Думай лучше о том, что сказать Туро. Нужно обязательно упомянуть мужество и честь. Генерал уважает Регало. Все в твоих руках, Туро, Кэрол беспомощна. Ты не можешь позволить, чтобы с Кэрол случилось что-нибудь плохое независимо от твоих убеждений… О, Господи, этот дом! Всегда хотела жить в нем. Старинный и элегантный… деревьям по двести лет. Храм, святилище… И вот прошло столько времени, и в нем появилось зло. Сейчас приходится заставлять себя идти в столовую: там на полу по-прежнему лежит Дев. Ты остаешься с нами, Дев! В такую ночь даже собаку нельзя выставить за дверь.
— Филисия?
Филисия Холланд открыла глаза с чувством вины. Сэм стоял у кровати с упрямым выражением на лице и смотрел на нее желтыми глазами.
— Я не смог найти его, — сказал он. — Наверное, вышел прогуляться или еще что-нибудь в том же духе.
— О, нет, только не это!
— Как бы то ни было, но идея поговорить с Артуро Регало, по-моему, превосходная. Мы обязательно должны поговорить с ним. Опереться на него, попросить помощи… Что ты сделала с коньяком? — Она протянула бутылку, и Сэм налил в оба бокала, потом отнес свой в ванную.
Холланд снял галстук, рубашку и очки и несколько минут мыл лицо. Филисия наблюдала за ним. Сэм пил значительно медленнее ее, желая, наверное, почувствовать настоящую силу коньяка и не желая, чтобы закружилась голова, как случилось с ней. Прошло несколько минут, и Филисия, не сводя взгляда с мужа, почувствовала приятное эротическое напряжение. Сэм до сих пор оставался мускулистым мужчиной, что не очень вязалось с его в основном спокойной сидячей работой. Напряженный ритм жизни и прекрасно отлаженная система обмена веществ позволяли ему поддерживать хорошую форму. В предвкушении наслаждения она подумала, как замечательно его руки умеют гладить ее лицо и тело, и нежно улыбнулась ему, когда он вернулся в спальню. Сэм сел на кровать. Волосы вокруг ушей у него были еще влажные. Очки шли Сэму, а когда он снимал их, в его лице появлялась какая-то мужская незащищенность, которая восхищала Филисию. Она села и поцеловала мужа в прохладный лоб.
