Дин Кунц - Предсказание

Мы не хотим говорить им, что некоторые слова произносить нельзя. Если бы я допустил такую ошибку, они бы вставляли «дерьмовый артист» в каждое третье предложение, чем и запомнилось бы нам это Рождество.

Не став заострять внимание на «дерьме», в надежде, что и дети про него забудут, я оставил их в комнате девочек, вместе с транспарантом и цветными карандашами.

Тот факт, что они наверху, а мы с Люси — внизу, нас не тревожил. Во-первых, все двери были заперты, во-вторых, работала система охранной сигнализации. Если бы кто-то попытался открыть дверь или окно, не только зазвучал бы сигнал тревоги, но и механический голос, через динамики, развешанные по всему дому, сообщил бы нам, в каком именно месте ломают окно или дверь.

Спустившись вниз, я прошел в холл и наблюдал за улицей через одно из высоких узких окон, которые обрамляли входную дверь с обеих сторон.

Полицейский участок находился в десяти минутах езды от нашего дома. Я хотел открыть дверь до того, как Портер Карсон позвонит и тем самым дает знать детям, что у нас гость.

Через две минуты «Меркюри Маунтейнер» остановился у тротуара напротив дорожки, которая вела к крыльцу.

Из машины вышел мужчина в темном костюме, белой рубашке, темном галстуке, расстегнутом пальто. Высокий и стройный, расправив плечи, твердым шагом направился к крыльцу.

Когда он поднимался по ступенькам, я увидел, что лет ему под пятьдесят, лицо симпатичное, а черные волосы зачесаны назад.

Заметив меня в окне, он поднял палец, как бы говоря: «Одну минуточку!» — достал из кармана корочки с удостоверением, раскрыл и приложил к стеклу, чтобы я мог прочитать, что написано на удостоверении, и сверить физиономию с фотографией, прежде чем открою дверь.

Очевидно, Хью Фостер рассказал Карсону, что мы очень озабочены собственной безопасностью, а если агент знал историю Бизо, он, конечно, понимал, почему в нашем случае паранойя стала здравым смыслом.

Глава 44

Воспитанный Голливудом, я полагал, что Портер Карсон будет чеканить слова и держаться с холодной отстраненностью киношного фэбээровца. Вместо этого услышал голос, который сразу расположил меня к себе: дружелюбный, скругляющий все острые углы выговором уроженца Джорджии.

Когда я открыл ему дверь, механический голос охранной сигнализации возвестил: «Открыта парадная дверь».

— У нас дома такая же система, — сказал он, пожимая мне руку. — Моему сыну, Джейми, четырнадцать, и он компьютерный гений. Опасное сочетание. Он не смог устоять перед искушением расширить словарный запас охранной сигнализации. Внезапно компьютер стал говорить: «Парадная дверь открыта, береги задницу». Пришлось проводить воспитательную работу.

Я закрыл за ним дверь.

— У нас трое детей, от пяти и младше. Они растут вместе.

— Понятно.

Я повесил его пальто в шкаф.

— Мы уже подумываем над тем, чтобы посадить их в одну комнату и кормить через люк в двери, пока им не исполнится двадцать один.

Он втянул воздух через нос, принюхиваясь.

— Этот дом пахнет, как самый дорогой и престижный район рая.

Наверное, он был прав. Воздух благоухал ароматами кедровых веток, рождественской ели, орехового печенья, испеченного во второй половине дня, шариков попкорна, ароматических, с ванилью и корицей, свечей, свежего кофе, свинины, запекающейся в вишневом соусе, шоколадно-мармеладного торта, который готовился во второй духовке…

Оглядев нашу внушительную коллекцию Санта-Клаусов, Портер Карсон склонил голову, вслушиваясь в песню «Серебряные колокола», исполняемую Бинтом Кросби[59].

— Так, как вы, к Рождеству, похоже, уже никто не относится.

— И мы этого не стыдимся, — ответил я. — Пройдемте на кухню. Жена не может оторваться от картофеля «айдахо»[60].

Когда мы зашли на кухню, Лорри уже покончила с картофелем и вытирала руки бумажным полотенцем. Я представил ее Карсону.

Если остальная часть дома пахла как рай, то кухня располагалась на еще более высоком уровне, во дворце божеств.

Красота Лорри потрясла агента ФБР, как потрясала всех других мужчин, и он проявил по отношению к ней истинно южную галантность. Оставался на ногах, пока она наливала в три чашки колумбийский кофе, потом подержал стул, когда она садилась.

Я чувствовал себя дикарем, не знающим правил этикета, и напомнил себе, что кофе нельзя прихлебывать.

Сев за стол последним, Карсон перешел к делу:

— Я не хочу будить в вас ложные надежды. Упаси бог, если мои слова заставят вас притупить бдительность, но я думаю, что ваши проблемы с Конрадом Бизо остались в прошлом.

— Не волнуйтесь, — ответила ему Лорри, — я не поверю, что Бизо мертв, пока не увижу, как его тело отправляют в печь крематория, а из трубы летит сажа.

Карсон улыбнулся.

— Миссис Ток, вы полностью отвечаете моему идеалу заботливой матери.

Насколько я знал, убийства, совершенные Бизо, не подпадали под федеральную юрисдикцию.

— Почему ФБР заинтересовалось его делом? — спросил я.

— У вас потрясающий кофе, мэм. Что вы добавляете для вкуса?

— Немного ванили.

— Великолепно. Бизо пошел по стопам сына, сколотил команду и начал грабить банки вскоре после того, как поджег ваш дом.

Грабеж банков — федеральное преступление. Таким же является изъятие результатов анализа набивки матраса перед его продажей. Как думаете, каким преступлением ФБР займется с большей охотой?

— Правда, еще ни одного не взорвал, — продолжил Карсон. — А вот перед убийством охранников, кассиров, любого, кто пытался ему помешать, не останавливался.

— Только не говорите мне, что свою команду он набрал из клоунов, — подала голос Лорри.

— Нет, мэм, клоунов у него не было. Может, его сын собрал под свои знамена всех клоунов с воровскими наклонностями. Один из его людей, Эмори Орнуолл, отсидел срок за ограбление банка. Двое других были цирковыми подсобными рабочими.

— Понятно, — кивнул я.

— В цирке эти люди ставят и снимают шатер, — пояснил Карсон, — поддерживают в рабочем состоянии различное оборудование, электрогенераторы и все такое.

— Сколько банков они ограбили? — полюбопытствовала Лорри. — У них это хорошо получалось?

— Да, мэм, хорошо. Семь в 1998-м, четыре в 1999-м. А также совершили два успешных нападения на инкассаторские автомобили, в августе и сентябре 1999 года.

— И ни одного в последние три года?

— Дело в том, что при втором ограблении инкассаторского автомобиля им достался крупный куш — шесть миллионов наличными плюс на два миллиона облигаций на предъявителя… Бизо решил, что он и Орнуолл могут отойти от дел, если убить подсобных рабочих. Что они и сделали.

— Трудно представить себе, что человек, знающий Конрада Бизо, повернется к нему спиной.

— Может, они и не поворачивались. Обоих подсобных рабочих убили выстрелом в лицо, причем пули были такого большого калибра, что головы разлетелись, как брошенные оземь арбузы.

Карсон улыбнулся и тут же понял, что этой улыбкой сообщает нам лишнюю информацию.

— Извините, мэм.

— Значит, с тех пор вы идете по следу Бизо? — спросила Лорри.

— Мы нашли Орнуолла в марте 2000 года. Он жил в Майами под именем Джона Диллинджера[61].

— Вы шутите, — не поверил я.

— Нет, сэр, — Карсон улыбнулся и покачал головой. — Орнуолл знает все о банках и инкассаторских автомобилях, но он недооценил наши умственные способности.

— Похоже на то.

— Быть Диллинджером, сказал он нам, все равно что оставаться невидимым на открытом месте, как в рассказе Эдгара Аллана По «Похищенное письмо». Кто мог ожидать, что разыскиваемый грабитель банков живет под именем знаменитого мертвого преступника?

— Очевидно, вы ожидали.

— Да, и не без причины. Когда мы арестовали Эмори Орнуолла первый раз и отправили в тюрьму, он скрывался под именем Джесси Джеймса[62].

— Невероятно, — вырвалось у меня.

— Многие преступники соображают туго, — пояснил Карсон.

— Еще кофе? — спросила Лорри.

— Нет, благодарю, мэм. Я вижу, вы готовите большой обед, так что я хочу закруглиться как можно быстрее.

— Мы будем рады, если вы останетесь.

— Не могу, к огромному сожалению. Но спасибо за приглашение. В общем… как я и сказал, Орнуолл… он знает все о банках и инкассаторских автомобилях, но не стратег и не тактик. Ограбления планировал Бизо, и планировал блестяще.

— Вы говорите о нашем Бизо? — недоверчиво спросила Лорри.

— Я хочу сказать, мэм, мы знаем многих умных парней, которые пошли по кривой дорожке, но среди них не было равных Бизо. Мы от него в восторге.

Меня это удивило.

— Он же безумный.

— Может, безумный, может, нет, но он гений, когда дело касается ограблений. Говорят, он мог стать величайшим клоуном своего времени, но, безусловно, нашел свое призвание в другом.