Кто в доме хозяин? - Макс Бутт
Приехала скорая, приехала милиция. Семью Романенко осмотрели, поговорили с ними. Олега и Алексея оставили, а вот Анну забрали в клинику с нервным припадком. Какая же это была жуткая картина! Это видеть надо было, ибо словами такое описать сложно. Молодая женщина, изможденная, растрепанная, неистово металась, привязанная к носилкам и громко кричала. Хотя скорее ревела подобно раненому зверю. Она проклинала врачей, умоляла оставить ее в квартире, говорила, что умрет, если ее заберут. Весь подъезд и окрестности сбежались, чтобы посмотреть на это.
Я лично сопроводил врачей до их машины, но возвращаясь обратно заметил, что Олега среди провожавших не было. Он попросту вернулся в квартиру. Вообще, пока Анну пеленали и уносили вниз, он вел себя необычно спокойно. Его лицо было таким непроницаемым, лишенным каких-либо эмоций. Но еще больший "сюрприз" ждал меня на лестничной площадке. Там стоял Алексей. И выражения лица у него было не по-детски злым. Взгляд был таким тяжелым и ненавидящим. Ребенок вряд ли способен смотреть подобным образом. У меня тогда сложилось ощущение, словно в теле Алексея был вовсе не Алексей, а кто-то другой. Не человек, иное существо.
Но тогда мне показалось это лишь мимолетным помыслом. Нелепостью, возникшей сиюминутно в моей голове. Я просто прошел мимо мальчика и зашел к себе в квартиру. Но закрывая дверь, я почему-то решил обернуться. Алексей все еще смотрел на меня тем же взглядом, только теперь в его руке появился тот самый нож. Оскалившись, ребенок провел тупым краем лезвия себе по шее и побежал прочь, вниз по лестнице, оставив меня оторопевшим, прямо на пороге своего дома.
Что это могло значить? Тогда я подумал, что это просто жест чрезмерно распустившегося ребенка. Хотя даже тогда у меня не укладывалось в голове, как из нормального воспитанного ребенка, Алексей мог превратиться в такое обозленное существо, тем более за столь короткое время. Тогда я по-прежнему считал, что все это вызвано внутренними проблемами в семье Романенко и гибелью Мишки.
Ночью меня вновь разбудили странные звуки, доносившиеся из-за стены. Стук, скрежет, вой и стоны. Я слышал это уже не в первый раз. Но все равно, это наводило ужас и вселяло в сердце тревогу. Ибо теперь кое-что было по-другому. Анна была в больнице. А дома оставались только Олег и Алексей. Выходило, что все эти жуткие звуки издавала не жена Романенко, а он сам и его сын? В это верилось с трудом. Слишком уж нечеловеческими были все эти стоны и завывания. Однако я не мог так все оставить. Я вновь встал и постучался в 145-ую. Но на этот раз мне никто не открывал. Я вызвал милицию и пожаловался на беспокойных соседей. Но и приехавшему посреди ночи участковому, никто не открывал. А когда они решил зайти ко мне и послушать те самые звуки, то, как назло, все прекратилось. Бьюсь об заклад, милиционер считал в тот момент, что я сам начал сходить с ума на старости лет. Но я-то знаю, что и тогда, как и сейчас, мой рассудок был в полном порядке.
Наутро я решил снова постучаться к Романенко и поговорить. Просто так, по-соседски, по-человечески. И в этот раз мне открыл Олег. Вид у него был такой, словно он уже неделю пил не просыхая. Однако запаха алкоголя не было. А я бы почувствовал, если кто-нибудь выпил даже половину рюмки, так как сам бросил пить после смерти жены. Но тут причина была явно в другом.
Увидев соседа в подобном состоянии, я взволновался не на шутку и посоветовал Олегу обратиться в больницу самому. Но тот лишь вяло отмахнулся, сказав, что за последнее время почти не спал из-за болезни Анны. Тогда я рассказ Олегу про Алексея, про его поведение, про обезглавленных на мусорке голубей. Но и здесь Романенко просто выслушал меня и не сказал ни слова, просто опустив глаза. Мне стало понятно, что от этого разговора ничего не добиться, но решил все-таки сказать все до конца, раз уже начал. Я пожаловался на звуки, раздающиеся по ночам, рассказал, что вызывал милицию. Сказал, что доводить ситуацию до подобного нельзя. Нужно брать себя в руки, не смотря на потери. Мне ведь было понятно, что означало потерять любимого человека. Я сказал Олегу, что он хозяин в доме, и что с этим надо решать что-то, пока все не обрушилось в тартарары. И тут внезапно Романенко старший посмотрел на меня. И я увидел в его глазах то же выражение, что видел до этого во взгляде Алексея. Мне стало не по себе, и я у меня едва ноги не подкосились. Едва удалось удержать равновесие. Так сильно повлиял на меня этот взгляд в этот раз. Олег смотрел на меня так секунд десять-двадцать, а потом закрыл дверь. Но перед тем как захлопнуть ее, отворачиваясь, бросил через плечо одну фразу. И эта фраза до сих пор не дает мне покоя, как вспомню этот момент. Олег сказал: теперь не я дома хозяин. И в тот момент я не понял смысла этих слов. Посчитал отговоркой. И лишь спустя годы я мне пришло озарение.
Но сейчас не об этом.
Следующим вечером эта история достигла своей трагической развязки.
Как сейчас помню, я сидел дома и клеил модели. А потом услышал какие-то стоны, раздающиеся на лестничной площадке. Я посмотрел в дверной глазок и увидел женщину, скребущуюся в дверь 145-ой. И, как наверно уже стало понятно, этой женщиной была Анна. Откуда она вдруг взялась на лестничной площадке, я не знаю. Поговаривали, что она
