Хенри Лоуренс - Золотой медальон
И все же иногда он начинал тосковать по Нью-Йорку, особенно когда там открывался бейсбольный сезон. Правда, в Лиме он не раз посещал корриду и в какой-то мере привык к варварскому зрелищу убийства беззащитных животных, но этому сомнительному развлечению он охотно предпочел бы бейсбол, где шансы сторон равны.
Мысли Ратмана вернулись к Хосе. Они познакомились после одного из тех драматических эпизодов, которыми была так бедна его семилетняя жизнь в Лиме. Ратман только что вышел из клуба на одной из улочек около Плаза де Армас, как услышал приближающийся топот. Почти тотчас мимо него промчалась фигурка маленького человека, преследуемого четырьмя людьми. Беглец поскользнулся и упал, и неизвестные принялись его избивать. Четверо на одного… Подобная несправедливость возмутила Ратмана, и он, не раздумывая, набросился на преследователей. К его удивлению, они тут же обратились в бегство, не успев прикончить ножами свою жертву, хотя — Ратман не сомневался в этом — именно такой финал и увенчал бы разыгравшуюся на его глазах сцену. Лишь позже он сообразил, в чем была причина столь поспешного отступления противника. Цвет его лица! Одно дело для индейца напасть на такого же индейца или на креола, как Хосе, и совсем другое — связываться с этими проклятыми американо, с этими гринго.
Ратман помог беглецу подняться. Так он впервые увидел Хосе в его истрепанном сомбреро и с неизменной сигаретой-самокруткой во рту. Даже сейчас, когда смерть лишь случайно обошла Хосе стороной, с его губы свисал тлеющий окурок.
Хосе похлопал себя по штанам, отряхивая пыль, и взглянул на Ратмана. Его темно-карие глаза блеснули в свете уличного фонаря, и Ратману показалось, что в них все еще таится страх.
— Спасибо, сеньор, я обязан вам жизнью.
— В таком случае это надо отпраздновать, пойдем чего-нибудь выпьем, — ответил Ратман, чувствуя себя несколько смущенным этой благодарностью.
— Хорошо, сеньор… сеньор…
— Ратман.
Хосе несколько раз повторил фамилию, словно хотел твердо запомнить ее.
— Меня зовут Хосе, — сообщил он.
— Хосе? А фамилия?
— Просто Хосе. В Лиме меня все знают.
— Но вот я же не знал.
— Значит, вы живете не в Лиме.
— Ошибаешься. Живу.
— Значит, только с сегодняшнего дня можете считать себя настоящим жителем Лимы. Завтра… нет, сегодня же я всем сообщу: «У нас теперь живет сеньор Ратман. Хоть он и гринго, но мой большой друг, потому что спас мне жизнь». Может быть, случится так, что и я сумею вам помочь… А теперь я готов пойти с вами выпить.
Хосе привел его в небольшой ювелирный магазинчик на Хирон де ла Юнион. Ратман и раньше видел этот магазин, но никогда в него не заходил, поскольку не испытывал никакой необходимости да и не располагал деньгами, чтобы приобретать драгоценности. На вывеске над дверью было написано: «Альвар». Магазин еще не закрылся, и они вошли. Их встретил полный курчавый человек.
— Хосе! Наконец-то!
— Привет, Гидо. Знакомься — мой друг сеньор Ратман. На меня только что было совершено нападение…
Гидо заволновался.
— Но все окончилось благополучно. Вот… — Хосе вручил Гидо небольшой мешочек.
Искоса взглянув на Ратмана, Гидо унес мешочек в комнату. До Ратмана донесся глухой стук закрываемой дверцы сейфа. Гидо через минуту вернулся, и теперь на его лице сияла улыбка.
— Приветствую вас, сеньор Ратман!
— Немедленно вина, Гидо, надо отпраздновать такой случай. Сеньор Ратман спас меня, рискуя своей жизнью.
— Сию же минуту и самого лучшего! — воскликнул Гидо. — Идемте.
Он провел их в крохотную, похожую на кладовую каморку, пропитанную резким запахом кожи и сырого дерева. Высоко в стене виднелось окошечко, никогда, по-видимому, не открывавшееся. Гидо принес вина, они выпили по стакану, и Ратман стал прощаться.
— Я должен покинуть вас, сеньоры, завтра мне предстоит трудный день.
Хосе и Гидо встали и поклонились, и Ратман уехал домой. Он решил, что на том его знакомство с Хосе и окончилось, но вскоре выяснилось, что он ошибался. Если у него возникали какие-нибудь затруднения, Хосе словно чудом узнавал о них и приходил на помощь. Одним словом, он щедро выплачивал долг, и Ратман, убедившись, что Хосе располагает самыми разнообразными связями, все чаще обращался к нему, когда появлялась необходимость. Вот и сейчас он решил, что Хосе поможет ему раздобыть какую-нибудь информацию о Каппелмане.
Подъехав к Плаза Сан-Мартин, Ратман вышел из машины и отправился в кафе «Анды», расположенное в крохотном тупике, куда никогда не заглядывали туристы.
Как он и предполагал, Хосе сидел там за чашкой кофе.
— Привет, Хосе. Мне нужна твоя помощь.
— Слушаю, сеньор.
— В аэропорт только что доставлен человек — по-моему, единственный, кто уцелел во время последней авиационной катастрофы в джунглях.
— Слышал, — отозвался Хосе, затягиваясь сигаретой. — Он сейчас в «Санта-Розе». Мне об этом рассказала сестра.
Ратман не удивился: он давно уже отказался от попыток сосчитать всех сестер, братьев, теток и дядей своего друга, и иногда думал, что вряд ли в Лиме найдется кафе, особняк, клуб, муниципальное учреждение, где у Хосе не нашлось бы «родственника».
— Фамилия его Каппелман. Впрочем, ты же, конечно, знаешь.
— Вам нужны сведения о нем?
— Да.
— Постараюсь, но дело не простое. Его хорошо охраняют. По-моему, это важный человек.
— Важный?
— Похоже.
— Ну, тебе лучше знать.
— Вот я допиваю свой кофе и ухожу. Через день-другой вы получите все, что вам надо. — Он нахлобучил сомбреро и поднялся со стула. — Кофе сеньору, — распорядился он, хотя в этом не было необходимости: владелец знал, что Ратман — друг Хосе, и уже нес ему дымящуюся чашку.
— Адиос, сеньор, — попрощался Хосе и вышел.
Ратман присел за столик, наскоро выпил кофе и направился к телефону, решив позвонить в «Санта-Розу». Он не сомневался, что случай послал ему тему для интересной корреспонденции. «Это вам не очередной нефтяник или исследователь бассейна реки Амазонки!» — с удовлетворением подумал он. Об искателях «черного золота» и так называемых исследователях он исписал уже горы бумаги. Эта публика, едва ступив в джунгли, уже спешила вернуться в лоно цивилизации, чтобы сочинять глупейшие книги о своих «приключениях». Иногда Ратман в шутку спрашивал себя, почему индейцам не приходит в голову потребовать с этих писак часть гонорара…
3
В те короткие минуты, когда Рид приходил в себя, он отдавал себе отчет, что находится в маленькой больничной палате — тихой, уединенной, пропитанной запахами всевозможных лекарств. Но потом снова начинался бред, и ему уже казалось, что он несется в каноэ по бурному мрачному потоку и его неотступно преследует рев бегущих за ним обезьян. Иногда сознание возвращалось к нему ранним вечером, и он ясно видел, как в палату входила молчаливая, спокойная сиделка, оправляла простыни, подносила к его губам стакан с освежающим напитком. Но часто бредовые видения не покидали его весь день, и тогда он особенно страдал: мириады москитов со злобным жужжанием роились над его головой, потом вдруг опускались на него подобно толстому живому одеялу и принимались яростно жалить. Какое-то мгновение он снова понимал все происходящее, чувствовал, как врач осматривает его язык и место укуса на левой ноге, однако почти тут же видел себя плывущим по реке — то медленной и гладкой, словно зеркало, то в бешенстве налетающей на острые камни порогов и швыряющей ему в лицо брызги белой пены…
Но все имеет свой конец. Однажды утром, зайдя по обыкновению в палату, сиделка уловила на себе его осмысленный взгляд.
— Где я? — спросил Рид.
Женщина что-то быстро ответила по-испански. Рид отрицательно покачал головой. Сиделка в нерешительности помолчала, потом медленно произнесла:
— Вы в частной лечебнице в Лиме, сеньор Каппелман.
— Моя фамилия Рид, — нахмурился он.
— Очень хорошо, сеньор Рид, — улыбаясь и делая ударение на этом слове, ответила сиделка. — Постараюсь не забыть.
Рид с трудом сел.
— Сколько времени я уже здесь? — заговорил было он, но сиделка жестом остановила его.
— Вам нельзя волноваться. После аварии самолета вас нашли индейцы и на лодке доставили в ближайшую миссию, где оказалась радиостанция. Это было в… Уж эти мне населенные пункты в джунглях! У них такие трудные названия, невозможно запомнить… Одним словом, сюда вас перевезли на самолете. Вы были очень плохи, и нас заранее предупредили о вашем приезде.
Рид помолчал, собираясь с мыслями.
— А Розеллу кто-нибудь ищет? — спросил он.
— Розеллу?
— Да, да, Розеллу. Стюардессу.
— Не могу сказать.
— Но кто-нибудь намерен отправиться к месту катастрофы?
