Филип Фармер - Образ зверя
Чайлд выругался. Он планировал сегодня без помех успеть побывать в разных частях города. Хотя он и не мог ехать быстро, он был уверен, что дороги не будут забиты машинами и он везде успеет. Голос коменданта зазвучал из динамика. Он призывал к самообладанию и спокойствию. Все, кто могли, должны были оставаться дома. Те же, кто ради сохранения здоровья (а это практически все жители, подумал Чайлд) вынужден уехать, должны ехать аккуратно, и они должны знать, что за пределами округа Лос-Анджелес жилья для всех не хватит. Невада и Аризона были извещены о начавшемся вторжении. Юта и Нью-Мексика уже были готовы к нашествию.
Войска были введены в округ, но только затем, чтобы помогать транспортной полиции и медикам. Военное положение объявлено не было, в этом не было никакой необходимости. Преступность возросла, увеличилось количество краж, ограблений, но не было бунтов. И неудивительно, думал Чайлд. Смог оголял нервы, делал людей агрессивными, но все, кто мог, старались не выходить из домов, и нигде не было больших скоплений народа. Для каждого пешехода в зеленом смоге другие казались призраками, появляющимися из серо-зеленого марева, или большими рыбами, внезапно выплывающими из теней. Любая рыба могла оказаться акулой.
Он поравнялся с машиной, на которой были установлены три огромные фары, похожие на головы чудовищ. Казалось, монстры принюхиваются, их циклопические глаза подслеповато таращились в пространство. Чайлд увеличил скорость, обогнал машину и только после того, как свет ее фар утонул в смоге, стал притормаживать. Неожиданно за ним возникла патрульная машина, замигал красный свет. Прежде чем остановиться, он посмотрел в зеркало заднего обзора; в городе были зафиксированы случаи, когда бандиты, переодетые полицейскими, останавливали машины и грабили автомобилистов, а иногда даже избивали и убивали их. Все это происходило днем, на глазах у случайных прохожих. Чайлд решил прижаться к обочине, он осторожно направил автомобиль к едва видимому бордюру и остановился, не выключая мотора. Он пристально наблюдал за полицейским, вылезающим из полицейского автомобиля, остановившегося слева от его машины Если ему будет угрожать опасность, он успеет выскочить через правую дверь своей машины и скроется во мраке. Он узнал подходящего полицейского, хотя и не мог припомнить его имени, поэтому остался сидеть в машине. Чайлд медленно, чтобы полицейский не подумал, что он хватается за пистолет, достал из внутреннего кармана пиджака свои документы. У него была лицензия на ношение оружия, но сейчас она была в его квартире.
Полицейским уже осточертело проверять документы и обыскивать подозреваемых, поэтому они пренебрегли формальностями и не стали вытаскивать Чайлда из машины для того, чтобы обыскать его по всем правилам. Кроме того, у некоторых водителей были разрешения на вождение, а в ближайшие часы ожидался наплыв автомобилей на улицах, так что они пренебрегли правилами.
Установление личности Чайлда не заняло слишком много времени. Они знали Чайлда по слухам, распространившимся в управлении, кроме того, они также читали газеты. Один из полицейских сделал попытку обсудить подробности дела, но его напарник закашлял, кашель напал и на Чайлда, так что они его быстро отпустили. Он продолжил движение по Третьей улице на запад Лос-Анджелеса. Его офис и его квартира были в нескольких кварталах от Беверли-Хиллз. Он решил отправиться домой и немного подумать.
Если он мог еще думать. Все происшедшее за последний день выбило Чайлда из колеи. Он чувствовал себя так, словно его крепко избили или он перебрал наркотиков. Чувство нереальности происходящего, появившееся после просмотра кинофильма, не покидало его. Смог еще больше усиливал эту иллюзию.
У него не было жгучей ненависти к убийцам Колбена. Ему было известно, что Колбен совершил несколько уголовно наказуемых поступков и это сошло ему с рук. Он не только сумел уйти от ответственности, но его даже не беспокоили муки совести. Колбен сделал беременной девочку-подростка, а потом выгнал ее. В результате девочка отравилась. Были за ним и другие грязные делишки. Колбен находился в интимных отношениях с женой клиента, затем эта женщина была найдена зверски избитой, в результате побоев она навсегда осталась идиоткой. У Чайлда не было доказательств, что это дело рук Колбена, однако он не сомневался, что Колбен на такое способен, особенно если ему за это были обещаны деньги.
Последнее время Колбен стал относиться к совместной работе спустя рукава, но, даже если бы он работал на совесть, Чайлд все равно расстался бы с ним по этическим соображениям. У Чайлда не было денег, чтобы выкупить долю Колбена в их агентстве, но он решил создать напарнику максимально тяжелые условия работы, чтобы тот сам был бы рад выйти из дела, не требуя компенсации.
Тем не менее никто не заслуживает такой смерти, даже Колбен. А может, смерть и не была такой ужасной, как это могло показаться зрителям? Колбен умер быстрой и не такой уж и болезненной смертью. Впрочем, все это не имело значения. Чайлд собирался сделать все, что мог, а мог он не так уж и много. Необходимость оплачивать счета очень быстро заставит его заняться заработками, так что он сможет заниматься расследованием только в свободное время. А свободного времени у него никогда не было.
Но сейчас не было клиентов. А просто сидеть без дела в квартире, вдыхая отравленный воздух, он не собирался. Ему совершенно необходимо было что-то делать, а сейчас он не мог даже устроиться с комфортом и читать, поскольку глаза жгло и они слезились. Он чувствовал себя, как акула, которой для того, чтобы вода омывала жабры, необходимо постоянно находиться в движении Как только он останавливался, начиналось удушье.
Но акула может оставаться на месте и нормально дышать, если вода движется. Сибил может быть его текущей водой. Это имя ассоциировалось с журчанием ручья, солнечным светом, тихими зелеными полянами, молоком матери. Белым питательным молоком нежности и чувства юмора.
Чайлд улыбнулся своему романтизму. Он не только был похож на лорда Байрона, но и думал, как он. Может быть, лорд Байрон вновь возродился, только уже без своей хромоты и в теле частного детектива? Частного сыщика из детективных романов, простого парня, воспринимающего мир в черных и белых тонах, настоящего героя, с которым обыватели легко себя отождествляли.
Странно, но антигерои современных новелл — сложные натуры, с богатым внутренним миром, вызывающие к себе неизмеримо больший интерес критиков, чем простые, надежные, лишенные сомнений частные детективы, герои масс. Чайлд попытался прервать цепь своих ассоциаций, как будто это было так же просто сделать, как остановить фильм. Он преувеличивал и одновременно упрощал. По своему мироощущению Чайлд был ближе к книжным антигероям, внешне — он был человеком действия, настоящим героем дешевых романов Он опять улыбнулся; по правде сказать, сейчас он себя чувствовал испуганным маленьким сопливым мальчиком, со слезящимися красными глазами, мечтающим прибежать к своей маме. Чайлд очень хотел видеть Сибил. К несчастью, мама будет сердиться, если он предварительно ей не позвонит. Мама не любит, когда вмешиваются в ее личную жизнь, она любит независимость, и, если он будет ей мешать, она его просто выгонит.
Чайлд припарковался у своего дома и быстро пошел вверх по лестнице. Открывая дверь в свою квартиру, он слышал надсадный кашель за дверью соседа. Его квартира, состоящая из жилой комнаты, кухни и спальни, была обставлена светлой мебелью. Стены и потолок были белыми, что делало освещение в квартире ярким. Но сегодня всюду царил зеленый полумрак.
Сибил сразу ответила на его звонок.
— Ты, наверное, ждала, что я тебе позвоню, — сказал он весело в трубку.
— Да, я ждала, — ответила она, и ее голос был вполне дружелюбным.
Он не стал говорить банальностей.
— Я хочу приехать к тебе.
— Почему? У тебя неприятности?
— Хочу составить тебе компанию.
— Тебе просто нечего делать, ты просто хочешь убить время.
— Мне есть чем заняться, я веду дело, — немного поколебавшись, понимая, что он насаживает наживку на крючок, и ненавидя себя за это, Чайлд добавил— — Это касается Колбена, ты читала о нем в газетах?
— Так вот чем ты занимаешься, это ужасно!
Чайлд не спрашивал, почему она сидит дома Сибил работала секретарем в рекламном агентстве Конечно, ни у нее, ни у ее босса не было разрешения на езду в автомобиле.
— Я сейчас приеду. — Немного помолчав, он добавил: — Я смогу у тебя остаться? Не сердись, я просто не хочу сюрпризов.
— Ты можешь побыть у меня несколько часов, а может, и больше Я не собираюсь никуда уходить и никого не жду Геральд, я хочу, чтобы ты приехал.
— Хорошо. Тебе что-нибудь нужно? Я могу зайти в супермаркет.
— Нет, ты же знаешь, универмаг всего в трех кварталах от моего дома, я могу пройти пешком.
