Елена Леонова - Подземное царство
– Захрипел и начал задыхаться? – переспросил врач.
– Да, как-то так, – кивнула Диана.
– Значит, не сердце.
– Кто он? – спросил Филипп.
– Это один из наших пресс-атташе, Вазу Джагджит, – сказал Даршан.
В комнату вбежала бригада скорой помощи, вызванная службой безопасности. Они оперативно погрузили атташе на носилки и вывезли из зала.
Филипп огляделся, обнаружив, что половина гостей уже разошлась.
– Не расстраивайтесь, главное, что бедняга жив, – Дятловский положил руку на плечо другу.
– Это катастрофа! – удрученно произнес Даршан, опустив голову. – Это скандал! Посол убьет меня! Нет, хуже – он меня уволит!
– Но вы совершенно ни при чем, вы ничего не могли сделать! Бедняге стало плохо, никто не застрахован от этого!
– Да, да, я понимаю, но прием провален! Все будут это обсуждать, пойдут слухи и толки! Может быть, даже напечатают в газетах! – Даршан был невероятно расстроен.
– Хорошо, что бедняга жив, – сказал доктор, проходя мимо. – Да, и, господин Даршан, вот, возьмите, – он протянул лист бумаги, свернутый в четыре раза. – Это было на теле вашего атташе.
– Что это? – Даршан взял записку и развернул ее.
По мере того, как первый секретарь читал записку, лицо его белело сильнее и сильнее. Морщины на лбу разгладились, глаза округлились, губы сжались. Руки Даршана затряслись.
– Что там? – Хариш Иша не выдержал и вырвал записку из рук Даршана.
Прочитав послание, он посмотрел на первого секретаря Посольства. Едва заметные капельки пота выступили на его лбу.
На лице Хариша читался неподдельный испуг.
– В чем дело? Ну, что там?! – спросил Дятловский.
Филипп взял листок бумаги из рук Хариша, который что-то начал тихо говорить на хинди Даршану. Первый секретарь, казалось, находился в шоке, не реагируя на слова коллеги и уставившись в одну точку.
– Здесь написано на урду, кажется, – сказал Филипп, всматриваясь в замысловатые надписи.
– Ты можешь прочесть? – спросил Серафим Маркович.
– Да, но…
– Я смогу! – рядом с Филиппом показался Брель. – Дайте-ка сюда! Так, так… – переводчик с восточных языков, держа во рту зажженную сигарету, достал очки и внимательно уставился в текст записки. – Ага, это действительно урду! Интересно, – через несколько секунд сказал он, – интересно, но странно, я бы сказал, очень странно!
– Алексей Дмитриевич, что там написано? – серьезно спросил Филипп.
– Здесь написано «Он вернулся, и мы вернулись. Смерть тому, кто его сохранит», – Брель вернул лист бумаги Филиппу, который зачем-то еще раз просмотрел текст записки.
– Очень странное послание, – сказала Карина.
– Да, и, судя по всему, атташе не случайно оказался в таком состоянии, – сказал Филипп.
– В смысле? – Серафим Маркович удивленно посмотрел на подчиненного.
– Я думаю, что эту записку специально положили на тело атташе.
– Специально?! – воскликнул Дятловский. – Но кто?!
– Тот, кто отравил пресс-атташе, – сказал Филипп.
– Отравил?! – хором воскликнули Дятловский и Карина.
– Да. Атташе жив, но не может двигаться, находится без сознания. Думаю, это отравление, – Филипп пожал плечами.
– А записка? Что это в таком случае? – спросила Карина.
– Это предупреждение, – тихо сказал пришедший в себя Даршан.
Филипп, Карина, Дятловский и Брель посмотрели на первого секретаря Посольства, ожидая дальнейших объяснений.
– Предупреждение? Или угроза? – Дятловский развел руками, – Но о чем? Что тут происходит, Даршан?
Даршан колебался, осматривая присутствующих.
– Ты можешь нам рассказать, – кивнул Дятловский, – тут все свои. Мы поможем тебе во всем разобраться, если понадобится.
– Хорошо, – кивнул Даршан, – но пойдемте в кабинет. Не хочу, чтобы нас кто-то услышал.
– Боюсь, нам придется вас оставить, – сказала Карина. Она стояла, поддерживая Диану, которая выглядела совсем плохо. Ее лицо стало серого цвета, глаза покраснели от слез, а сама она, казалось, вот-вот упадет в обморок.
– Прошу вас, господа, меня простить! – сказала Диана.
– Да, да, конечно! – сказал Хариш. – Дорогая, держись, я приду, как только смогу! – он ободряюще погладил жену по щеке.
Первый секретарь прошел в коридор, где широкая каменная лестница вела в служебные помещения Посольства. В каждом из трех корпусов, которые занимало Посольство Индии, у Посла был свой кабинет, где он мог, при необходимости, провести встречу или устроить совещание.
Кабинет посла в корпусе Культурного центра имел форму вытянутого прямоугольника, с высокими окнами, большим письменным столом из темного дерева, круглым каменным столом для переговоров на восемь персон и стройным рядом книжных шкафов, набитых редкими изданиями и сочинениями классиков мировой литературы.
– Проходите, здесь нам будет удобно, – сказал Даршан, заходя в кабинет.
– Как здесь красиво! – заметил Брель.
– Да, этот кабинет нам тоже нравится, но господин Посол здесь редко бывает, – Даршан сел за стол и тяжело вздохнул.
– Итак? – спросил Дятловский, расположившись напротив первого секретаря. Будучи в прошлом журналистом, Дятловский почувствовал давно забытую тягу к профессиональному расследованию, выуживанию фактов и запаху горячей истории.
Даршан посмотрел на Хариша.
– Все началось несколько недель назад, – ответил Хариш вместо первого секретаря. – Тогда мы получили первое послание.
– Были и другие? – удивился Филипп, стоявший у окна. Он не мог заставить себя сесть от нарастающего волнения.
– Да. Они тоже были написаны на урду, что нас немного удивило.
– На урду говорит всего пять процентов населения Индии, – сказал Брель.
– Верно, – кивнул Даршан, – это-то нас и удивило.
– Что там было написано? – спросил Дятловский, сидевший справа от Хариша.
– В первой записке ничего особенного. Ее доставили с общей почтой, которую разбирала секретарша. Она-то и показала нам ту записку. Там было написано «Он вернулся, и мы вернулись».
– И все?
– Да.
– А кому она была адресована? – спросил Филипп.
– На конверте ничего не было написано. Мы решили, что это чья-то шутка, и не обратили на нее внимания, но вскоре появилась еще одна записка. Там было написано «Он вернулся, и мы вернулись. Одумайся».
– Похоже, что записки были адресованы кому-то лично, – сказал Дятловский.
– Да, мы тоже так подумали, – Даршан посмотрел на Филиппа. – На прошлой неделе один из наших сотрудников трагически погиб.
– Почему вы думаете, что это связано с записками? – спросил Дятловский.
– Вторую записку нашли в его машине.
– Как странно, – заметил Дятловский, – значит, обе записки были адресованы ему.
– Да, – Брель поежился, – прямо детективная история!
– Вы обратились в полицию? – спросил Филипп.
– Нет, господин Посол решил, что мы разберемся во всем сами.
– Каким образом? – спросил Филипп. Он начал ходить по комнате, изучая книги.
– В штате нашего Посольства есть люди, уполномоченные на расследование таких происшествий, – сказал Даршан.
– Секретные службы? – улыбнулся Филипп.
– Вроде того, – кивнул Даршан.
– И что удалось узнать? – спросил Дятловский.
– Немногое, – сказал Хариш. – Мы выяснили, что в тот день, когда пришла первая записка, почту должен был принимать тот сотрудник, который погиб.
– Я же говорил – обе записки были адресованы ему, погибшему сотруднику, – сказал Дятловский.
– Да.
– А что с ним случилось? – заместитель главного редактора раскраснелся от волнения.
– Его отравили, – ответил Хариш. – Вскрытие показало, что это был какой-то растительный яд.
Филипп подошел к столу и вновь взял записку.
– Очевидно, вашего сотрудника о чем-то предупреждали, – сказал Дятловский. – Первый раз он либо не принял во внимание угрозу, либо не получил записку, а второй раз оказался фатальным. Он не послушал, и его убили.
– Возможно, – кивнул Хариш, – поэтому вы понимаете, что когда мы увидели эту записку и еле живого Вазу, то сразу поняли, что это звенья одной цепи! – возбужденно сказал Хариш.
– Получается, Вазу предупреждали, и он тоже не послушал, – резюмировал Дятловский.
– Но ведь это означает, что подобное может повториться! – осторожно сказал Брель.
– В том-то и дело! – воскликнул Даршан, потеряв терпение. На его лице выступили красные пятна, ставшие заметными даже на смуглой коже. – И мы не знаем, как все это предотвратить! Мы не понимаем, как эти наши сотрудники между собой связаны, что у них общего и о чем их могли предупреждать?!
– Возможно, вам все же придется обратиться в городские органы правопорядка, – сказал Дятловский, с опаской глядя на друга.
– Исключено. Мы не можем допустить, чтобы обо всем этом стало известно, – категорично произнес Даршан. – Господин Посол четко дал понять, что мы должны во всем разобраться сами. Мы не можем допустить, чтобы об этих случаях стало известно. Все должно остаться в тайне.
