Анатолий Ковалев - Гильотина в подарок
Он по-другому представлял себе эту встречу. «Бон джорно[1], Вася! Ком са ва? [2]». Она всегда ему напоминала итальянскую актрису Джульетту Мазину, и Полежаев любил обращаться к ней, перемешивая итальянские слова с французскими. Это ее бесило, а его забавляло.
Переехав в столицу, он вскоре и думать забыл о Василине. Лишь время от времени вспоминал маленького звереныша, с которым провел много сладостных часов, но ощущения с годами притупляются. Антону уже не верилось, что это было с ним.
– Два дня назад пропал мой муж, – сообщила она дрожащим голосом.
– Игорь?
Василина покачала головой.
– С Игорем я давно развелась. Моего второго мужа зовут Леонидом.
– Я совсем о тебе ничего не знаю.
– Леонид Шведенко. Наверно, слышал? Довольно известный журналист. – Она опять пристально посмотрела на Полежаева, будто в чем-то подозревала.
– Я не читаю газет, – признался Антон. – В них столько грязи!
– Грязь повсюду. Он в основном писал об организованной преступности. Несколько раз выступил с настоящим разоблачительным материалом. Ему угрожали. Полгода назад в нашу машину подложили бомбу, но все обошлось. Отделались легкими царапинами. Я его умоляла оставить в покое этих подонков. Разве не ясно, что рано или поздно они доберутся до нас? Он меня не слушал. Одержимый! Четыре года назад, когда мы только познакомились, мне даже импонировала эта его одержимость. Дура была! Он тогда приехал в наш мафиозный город – но не отдыхать. А возвратившись в Москву, написал о том, о чем у нас все молчали. Как не влюбиться в такого? В прошлом месяце я заявила, что уезжаю к маме. Леня предложил другой вариант: я остаюсь в Москве, а он перебирается на квартиру к другу, к некоему Робу, фотографу. Если честно, я этого друга терпеть не могу! Такой слащавый, и глазки маленькие, сальные! У него в городе несколько квартир. Он их сдает. Леня сказал, что Роб его поселит бесплатно. Только я этому не верила и не верю! Муж пообещал, что попробует переменить род своей деятельности, но своих планов он мне не открыл. «Поживем – увидим, лишь бы ты была где-то рядом». Вот так вот. Налей мне еще! – попросила она Антона.
– И вы не виделись с тех пор?
– Как бы не так! – воскликнула она после очередной порции текилы. – Виделись чуть ли не каждый день! Ведь мы работаем в одной газете.
– Ты работаешь в газете? Вот новость! А мечтала стать учительницей литературы!
– К черту все эти детские фантазии! Да, работаю в газете. Корректором. Получаю гроши. И что дальше? – В ее тоне звучала агрессия обиженного жизнью человека, так хорошо знакомая Полежаеву. – Кроме того, он оставил мне ключ от своей новой квартиры: мол, приходи, когда соскучишься.
– И ты приходила?
– А как ты думаешь? Я ведь не фригидная.
– Почему в таком случае ты не предложила ему вернуться? Какой смысл в таком раскладе?
– Смысл? Я боялась! Понимаешь? Боялась с ним жить! И, как видишь, не зря! Его нигде нет! Ни дома, ни на работе! Нигде!
– В милицию ты обращалась? – Он думал, что утихомирит спокойным вопросом о милиции начавшуюся истерику.
– Они мне сказали: «Подождите еще. Прошло мало времени. Может быть, ваш муж просто загулял». Они палец о палец не ударят. Леонид их тоже не щадил. Видел бы ты, как перекосились их рожи, когда я назвала его фамилию!
– Успокойся. – Он взял ее за руку.
Она опять посмотрела на Антона с недоверием, зло. Теперь он понимал, что это была именно злость. Снова выпила.
– Поговорим о тебе, – вдруг предложила она.
– Обо мне?
– Да. Я приехала не для того, чтобы ты мне посочувствовал. Ты мне должен кое-что объяснить. Накануне своего исчезновения Леонид звонил, но я пришла домой поздно. Было много работы. Утром я его только мельком видела в издательстве. Он показался мне невыспавшимся. Короче, на автоответчике было записано следующее: «Жаль, что не застал тебя. Очень хотел услышать твой голос. В ближайшие дни не звони и не приходи ко мне. Так надо. Потом все объясню. Целую. Обнимаю. Передавай привет Полежаеву! Шутка». – Она невесело рассмеялась. – Удивлен?
– Признаться – да.
– Я сама во всем виновата. Я ведь часто ставила тебя в пример Лене. Вот, говорила, человек: и денег много зарабатывает, и не ходит по лезвию ножа.
– Он знал, что ты была моей любовницей?
– Я не могла утаить, когда купила первую твою книгу. Радовалась. Гордилась. Это произошло сразу после нашей свадьбы. Он страшно ревновал, но врожденная интеллигентность не позволила ему наложить табу на чтение твоих книг. А когда увидел тебя по телевизору, то весь вечер со мной не разговаривал.
– Зря ты так, – нахмурился Антон, хотя сообщение доставило ему удовольствие.
– Сама знаю, что зря! – отрезала Василина. – Этому привету через автоответчик я не придала особого значения. Он и раньше подозревал, что я могу тебя разыскать, и тогда наша связь восстановится. Грустно шутил всегда по этому поводу. И на этот раз он сказал: «Шутка!» – и рассмеялся. Сегодня утром, после того как Леня второй день не вышел на работу, я отпросилась, чтобы съездить на ту квартиру.
– Ты была там, несмотря на то, что он просил не приезжать?
– Именно так. – Бутылка с текилой опустела. – Во дворе его дома я обнаружила нашу машину. А он без нее вообще не передвигался, разве что в булочную пешком ходил. Я как увидела ее, мне сразу дурно стало. Ведь я сегодня всю ночь звонила ему домой. Никто трубку не брал. Можешь представить мое состояние. Я думала, что обнаружу в квартире труп. Входная дверь была заперта. Это показалось странным. Убийца не станет возиться с замком.
– Там никого не было? Может, он и вправду загулял?
– В квартире царил беспорядок. Леня этого не терпит.
– Всякое бывает в жизни.
– Нет, – твердо заявила она, – такого не может быть. Осколки разбитой посуды на полу, обрывки газет, с окна содрана штора. Похоже, там была драка, или обыск, или то и другое вместе.
– Черт! Действительно!
Почему-то он не верил в исчезновение ее мужа, пока Василина не описала картину погрома.
– А вот что я нашла у него на письменном столе. – Она полезла в сумочку и выудила оттуда свернутый вчетверо листок бумаги.
Антон бережно развернул его и прочитал набранный на компьютере текст:
«Балкон. Двенадцатый этаж. Июнь. Раннее утро. Только-только начинает светать. Над соседним домом повисла луна. Двое, мужчина и женщина, совершенно голые после бурной ночи, стоят на балконе и наслаждаются пением птиц. Они зачарованы зрелищем луны – огромный желтый шар на фоне розовеющего неба. Райская идиллия. Как вновь не предаться любви? Прямо тут, среди пения птиц. Она цепляется руками за перила. Нагибается. Он пристраивается сзади. Миг блаженства вот-вот наступит. Он поднимает глаза к небу. То ли хочет поблагодарить Бога, то ли вновь насладиться торжественным зрелищем. Луна уже только наполовину торчит из-за крыши соседнего дома. Луна – это фокус. Она отвлекает. Она не дает увидеть снайпера, засевшего на чердаке соседнего дома. У снайпера ружье с оптическим прицелом да еще с глушителем. Выстрел напоминает хлопок при неосторожном откупоривании шампанского. Пуля попадает мужчине в левый глаз. Последняя вспышка сознания: „Меня убила луна!“ Капли горячей крови падают женщине на спину. В отличие от своего партнера она в курсе всего происходящего. Она испытывает дикий оргазм. Мужчина валится навзничь.
Потом она впускает в квартиру того, с чердака. Они заодно. Они перерыли весь дом. Выпотрошили книги. Содрали обои. Подняли паркет. Что они ищут? Понять невозможно. «Когда ты видела ее в последний раз?» – спрашивает чердачный фокусник. «Сегодня ночью. Он мне дважды показывал. Я просила еще, еще!..» У женщины истерика. Она корчится на полу. А за окнами ночь. Труп с вытекшим глазом стоит на балконе. Смотрит на них через стекло. Улыбается».
– Что за галиматья! – воскликнул Антон.
– Ты внизу посмотри! – подсказала Василина.
Внизу была сделана приписка карандашом: «А. Б. Полежаев? Нарочно не придумаешь!»
– В чем дело? – возмутился А. Б. Полежаев. – Это не мой текст! Ничего подобного я никогда не писал!
– А теперь представь мое удивление. Может, и это тоже шутка!
– Прости, но, по-моему, твой муж сошел с ума на почве ревности!
– Теперь ты понимаешь, почему я здесь? Я хочу найти всему этому объяснение. Он произносит перед исчезновением твою фамилию. Он пишет твою фамилию. Зачем?
– Иди к черту! Он сумасшедший! Сидит сейчас в какой-нибудь психушке и царапает что-нибудь вроде этого «балкона». Постой-ка! – Он еще раз взглянул на прочитанный текст. – Это мне напоминает… Да-да. Только уж больно вычурно. Так пишут девицы в своих альбомах. Мы называем это капустой. Набросок романа. Событийный ряд. Я, например, обхожусь без этого, хотя раньше…
– Ты хочешь сказать, что Леня…
– …внял твоим мольбам и взялся за роман. Любовно-криминальный, да еще с ужасами! Это и есть новый род его деятельности. Поздравляю! Только при чем тут я? При чем тут «нарочно не придумаешь»?
