Елена Чернышева - Ремиссия
Коля сидит у стола, все еще что-то ест.
Светлана забилась в кресло.
Олег сидит на корточках возле стереосистемы, перебирая диски. К нему подходит Надя, опускается на пол рядом и говорит шепотом:
— Олежка, пригласи девочку потанцевать! А то чего она сидит весь вечер, как потерянная… Коля наш — свинюк, тут уж ничего не поделаешь. Привел такую кроху… Она и рот-то раскрыть лишний раз боится. Закомплексованная. Потанцуй с ней, ладно? А то как-то неловко.
— А ты?
— Ревновать не буду.
— Да нет, просто неудобно: я — танцую, жена — сидит!
— Я Колю приглашу потоптаться. То-то он удивится!
— Я буду ревновать… Колька в тебя влюблен.
— Не говори глупостей.
— Я знаю. Ты знаешь. Все знают. Влюблен. Ладно, я потанцую с девочкой. А тебе разрешаю пригласить Колю. Но только один раз! Все равно он танцевать не умеет, все ноги тебе отдавит…
— Ты садист, — усмехается Надя, грациозно встает с пола и садится в ближайшее кресло.
Олег ставит новый диск. Подходит к Светлане и шутливо-грациозным жестом протягивает ей руку. Глаза девушки изумленно округляются, на губах появляется счастливая улыбка… И она изящно, словно дама прошлого века, кладет свою узкую кисть в ладонь Олега. И поднимается. Олег обнимает ее за талию и они начинают покачиваться чуть ли не на том же месте, где он стоял.
Надя с улыбкой смотрит на них. Потом подходит к Коле. Коля даже жевать перестает, когда Надя приближается.
— Коленька, муж меня бросил ради прекрасных глаз твоей сестрицы, — кокетливо говорит Надя.
— Я ей сейчас уши надеру, — рычит Коля, поднимаясь из-за стола.
— Нет, нет, Коля! — пугается Надя. — Я не о том… Просто… Может, ты меня потанцевать пригласишь? А то все танцуют — а мы сидим…
Надя кладет руки на плечи опешившего Коли. Коля судорожно сглатывает и обнимает ее за талию. Надя увлекает Колю на импровизированную «танцплощадку». Они начинают покачиваться в танце. Надя кладет голову на плечо Коли.
— Надюша! Надюша! — восторженно шепчет Коля и теснее прижимает к себе Надю.
— Ш-ш-ш-ш… Слушай музыку… Мы танцуем… Нет, мы плывем… Качаемся на волнах, — бормочет Надя, закрывая глаза.
Олег танцует со Светланой. Девушка держится чуть-чуть на расстоянии, словно боясь соприкоснуться своим тонким телом с телом Олега. Олег привлекает ее ближе, прижимает. Светлана восторженно смотрит снизу вверх в его лицо. Ее глаза сияют. Она прелестна. Олег склоняется лицом к ее лицу, кажется — вот-вот поцелует… Но ему удается удержаться.
* * *Во дворе. Андрей и Лариса вышли проводить гостей. Андрей совсем пьян. Дима с Зоей и Надя — тоже.
— Ой, Олежек, хорошо, что ты теперь — трезвенник, — бормочет Дима, спотыкаясь на каждом шагу. — Довезешь нас с Зоечкой до… До… Дома…
— Довезу, довезу. Не упади.
— Всем пока, — угрюмо бросает Коля и идет к своей машине.
Потом оборачивается и говорит, чуть теплее:
— Пока, Надюш…
— До-сви-данья! — хором кричит ему подвыпившая компания.
Светлана хочет идти за братом, но оборачивается к Олегу и пылко шепчет:
— Спасибо вам за прекрасный вечер!
— Ну, при чем же тут я? — смущается Олег. — Это Лару с Андреем надо благодарить.
— Нет. Я благодарю вас, — серьезно отвечает девушка. — Без вас этот вечер не был бы таким… таким… Спасибо вам.
Она поворачивается и почти бегом направляется к машине Коли.
Олег мгновение смотрит вслед. Светлана садится в машину. Коля трогает с места, не дождавшись даже, пока сестра закроет дверь. Олег встряхивает головой, морщится недовольно.
Олег идет к своей машине, отворяет все дверцы, «загружает» на заднее сидение — Диму с Зоей, на переднее — Надю. Садится сам. Заботливо пристегивает Надю ремнем безопасности. Надя почти спит, ее головка клонится на бок, волосы растрепались. Олег целует ее в щеку и заводит мотор.
Высунув руку в окно, машет Андрею и Ларисе.
* * *Олег и виснущая на его плече, сонная Надя входят в квартиру. Из комнаты появляется Мария Петровна в ночной рубашке и стеганом халатике.
— Вернулись? Ну, слава Богу, а то я боялась… Сейчас время такое… Поздно домой возвращаться опасно.
— А что Сережа? — зевая, спрашивает Надя.
— Сережа спит, давно уже.
— Пойду чмокну ребенка в головку и баиньки… Не могу, падаю! — Надя снимает туфли и, чуть пошатываясь, идет в комнату к сыну.
— Такой славный мальчик. Бабушкой меня зовет! Если бы ты знал, Олежек, как это приятно, что он меня зовет бабушкой…
Олег с улыбкой обнимает Марию Петровну за плечи.
— Тетенька Маня, так ведь ты и мне-то была как мама, а ему — точно бабушка. Он других бабушек и не знает.
— Нина Антоновна — тоже бабушка, получается. И Наденькины родители — бабушка с дедушкой, Сережа их очень любит…
— Нина Антоновна — не настоящая бабушка. А Наденькины родители, конечно, бабушка с дедушкой, но наука им дороже внука даже сейчас. Когда на пенсию пора. Спасибо тебе, тетенька, ты нас, беспутных, выручаешь…
— Да что ты, Олег! Гуляйте, гуляйте! Дело молодое, я еще помню, когда погулять-то хочется, на танцы сходить или в кино… Мне вас, нынешних, так жалко, вам и пойти-то некуда, кроме как в гости… А мне это в радость даже, с Сережей посидеть! Я и ужин вам приготовила.
— Да мы же только из гостей!
— Так кушать не хотите? Жалко.
— Ты не хлопочи, тетенька Манечка! Иди спать, для тебя уже поздний час.
— Да ничего, я книжку читала интересную, еще не спала…
— Что за книжка?
— У тебя с полки взяла. «Исход» называется. Какой-то Стивен Кинг написал. Я, вроде бы, слышала такое имя, он знаменитый, да?
Олег округляет глаза и принимается смеяться.
— Ой, тетечка Манечка! Он знаменитый, но книжка тебе не понравится… Она страшная!
— Ну, пока что нравится. И не страшно. Станет страшно — брошу. Ладно, иди, раздевайся, умывайся и ложись. Тебе на работу завтра. Ты как себя чувствуешь?
— Хорошо, тетя Маня.
— Выздоровел? — с надеждой спрашивает Мария Петровна.
— Не знаю. Врачи говорят — ремиссия. Но, может быть, и выздоровел.
— Все равно тебе беречься надо, отдыхать… Иди.
Шаркая тапочками, Мария Петровна уходит в комнату, из-под двери которой сочится свет.
* * *Олег в ванной, полуголый, в одних пижамных брюках. Чистит зубы. Сплевывает пену. В пене — кровь. Он сплевывает еще раз. В этот раз — еще больше крови. И вдруг — судорога проходит по его телу. Олега рвет черной кровью. Он кричит от боли. Падает на пол ванной. Словно в тумане, видит испуганных, в одних ночных рубашка Марию Петровну и Надю.
* * *Больница.
Олега везут на каталке по длинному коридору. Перед его глазами мелькают ряды ламп на потолке. Рядом бегут врачи, полуодетая Надя. О чем они говорят — Олег не слышит из-за странного гула в ушах. Словно сотни, тысячи голосов что-то бормочут… Но потом он начинает слышать отчетливо два голоса. Один — басовитый — бормочет: «Дай другого!» Второй голос — тонкий, писклявый — отвечает: «Возьми другого! Возьми другого вместо меня! Возьми другого вместо меня!»
— Нет, нет! — стонет Олег. — Не дам… Больше никогда… Не получишь…
И тут же принимается кричать от боли.
Глава 3
Больничный коридор. Двери палат.
Возле поста медсестры стоит растерянная Надя, с нею — двое врачей: мужчина и женщина.
За окном занимается рассвет.
Откуда-то слышны крики Олега.
— Мы пытаемся купировать боль, — сухо, отрывисто говорит врач-женщина. — Мы влили ему суточную дозу диаморфина. Больше нельзя — есть риск для жизни. Сердце может не выдержать.
— Он уже давно должен бы спать… Такая доза — все равно что полный наркоз, — удивляется врач-мужчина. — Я не понимаю: невосприимчивость, что ли?
— Он так страдает! Так страдает! — всхлипывает Надя. — Господи, я не могу больше слушать… Как он кричит!
— Мужчины вообще не умеют терпеть боль, — говорит врач-женщина, почему-то с осуждением глядя на врача-мужчину.
— Олег обычно такой терпеливый… Может, дать ему еще немного обезболивающего? — просит Надя.
— Есть риск для жизни.
— Но он так страдает!
Крики вдруг прерываются.
Врачи удивленно переглядываются между собой. Надя напряженно вслушивается в тишину, потом вскрикивает — «Боже!» — и бежит по коридору к палате.
Из палаты выходят две усталые медсестры. Одна из них останавливает Надю:
— Не надо туда.
— Он умер? Скажите мне! Он умер, да?! — истерически кричит Надя.
— Нет, что вы! — взмахивает рукой медсестра. — Не волнуйтесь. Он просто заснул. Обезболивающие подействовали, боль купирована, он спит… Вы можете ехать домой, он проспит как минимум часов десять.
— А как он? — бестолково спрашивает Надя.
— Говорю же вам — спит! Кричал, бормотал что-то, бредил… Но это от наркотиков бывает. Зато теперь спит. Идите, вам тоже отдохнуть надо.
