Джессика Смит Коултер - Прерванная жизнь (ЛП)
Спокойствие, напоминаю я себе. Дышать. Вдохнуть, выдохнуть. Я держу глаза открытыми, с улыбкой на лице, пока повторяю слова в голове.
— Так ... — блондинка говорит первая.
Эмбер, кажется.
Она сидит на моей кровати, и я заставляю себя оставаться на месте, иначе начну оскорблять ее, поскольку она вторгается в мое личное пространство.
— Чем ты здесь занимаешься?
Я? Ой, вы знаете, болезненной физиотерапией, которая мало чем отличается от медленной смерти, но напоминает мне, что я все еще жива.
Я тут не потому, что вдруг забыла, как ходить, забыла все остальное. Это из-за травм, которые получило мое разбитое колено, пока я была в плену или тогда, когда убегала. Мне уже пришлось пережить одну операцию, теперь жду, чтобы услышать, необходима ли вторая. Если нет, то мои врачи отправят меня в реабилитационный центр к концу недели, таким образом, мое выздоровление будет проходить быстрее, и я так же смогу восстанавливать силы.
Терапия, терапия, много терапии.
Единственное время, когда я на самом деле чувствую себя нормально, это когда рисую или занимаюсь живописью. Особенно мне нравится, когда приходит Деррик и рисует вместе со мной. Мы уже махнули рукой на то, что я смогу дать ему описание моего похитителя, но он все равно приходит практически каждый день.
— Ничем особенным, — отвечаю я, пожимая плечами. — По крайней мере, ничем интересным, — отвожу глаза, не в силах посмотреть на Эмбер. — А что насчет тебя? — напряжение в комнате увеличивается с каждой молчаливой секундой между нами.
— Как всегда, — отвечает с улыбкой Эмбер, как будто я должна знать, о чем она говорит. — Шопинг, вечеринки, свидания. На самом деле у Стеф свидание с Шоном, мы его знаем с начальной школы, ты помнишь его?
Бросаю взгляд на Эмбер и киваю головой, так что она продолжает говорить, а я молчу.
— Это ненадолго, — добавляет Стефани, закатывая глаза.
— Стеф не изменилась с тех пор... — Эмбер сомневается, но, откашлявшись, продолжает: — Что ж, самые длинные отношения у нее длились месяц.
— Мне становится скучно, — улыбается Стефани.
— Шлюха, — отвечает Эмбер, смеясь.
Не знаю, что делать и как реагировать. Я смотрю в направлении Энн, но ловлю ее за тем, что она что-то записывает в свой тупой блокнот. Сопротивляясь натиску слез, которые грозятся вырваться, я сосредотачиваюсь на стене, расположенной в другом конце комнаты, пока мои друзья продолжают свой безобидный стёб. Я бы хотела принять участие, но не знаю, какова моя роль в их компании, так что просто сижу тихо.
Когда Деда заходит в комнату, они приветствуют его объятьями, и это немного успокаивает меня. Любой, кто добр к Деду, зарабатывает одобрение от меня. Он занимает свое привычное место на моей кровати, оставив Эмбер стоять рядом, — я не против. Лучше пусть Деда будет рядом со мной, чем кто-либо другой.
— Приятно видеть всю компанию вместе, — при виде нас троих глаза у Деды сияют.
Мы улыбаемся друг другу. Затем я чувствую это. Что-то есть между нами. Мы больше, чем просто друзья, или мы когда-то были ими. Было бы неплохо, если бы мы могли вернуться к дружбе, которая у нас была.
— Вы как бомбы замедленного действия, — продолжает он, взяв меня за руку. — Всегда находите неприятности.
— Какие неприятности? — мне хочется знать.
Деда снова смотрит на Стефани и приободрившуюся Эмбер.
— В наш первый год, в средней школе, мы пошли в поход с кучей других ребят, тогда кто-то принес спиритическую доску. Стеф не хотела играть ...
— Неправда! — прерывает она.
— Не важно. Ты испугалась, — продолжает Эмбер.
Я хихикаю.
— В любом случае, прежде чем начать, мы решили сделать так, как будто в тебя кто-то вселился, и мы с ним связались.
— Одержимая бесами? — слышу хихиканье и потрясена, когда понимаю, что хихикаю я.
— Да, — кивает Стефани. — В то время как несколько из наших друзей задавали вопросы о призраках, ты начала биться в конвульсиях и что-то бормотать. Ты шокировала абсолютно всех.
— Одна девочка начала плакать.
— Мы до сих пор ей не нравимся, — добавляет Эмбер.
— Люди на это купились? — спрашиваю с насмешкой.
— Ты не полная задница, Холли. Ты хотела всех убедить в том, что ты была одержима, и ничто не могло тебя остановить.
Все еще смеясь, Стефани вытаскивает свой телефон и протягивает его мне, показывая фотографии, где мы втроем на протяжении многих лет. Есть очевидные изменения в росте, возрасте, моде, но одно остается неизменным на каждой картинке: мы всегда улыбаемся не вымученной улыбкой, которую я сейчас выставила на всеобщее обозрение, а настоящей.
— Мы знаем друг друга давно, — рассуждаю я.
— С тех пор, как были детьми, — соглашается Эмбер. — Наши мамы были лучшими подругами со школы, и, когда мы появились, они убедились, чтобы мы тоже стали подругами.
Я хочу спросить их о моей маме, что они знают о ней, что-нибудь лично для меня, но воздерживаюсь из-за Деды.
Вместо этого я обращаю свое внимание на Стефани, блуждающую на моей странице в Facebook, созданной несколько лет назад. С любопытством я забираю свой телефон обратно и встречаюсь лицом к лицу с теми, кто находится онлайн. В течение многих месяцев люди оставляли сообщения на моей странице, прося меня вернуться, молясь за мою безопасность, вспоминая забавные моменты, которые мы провели вместе, с размещением фотографий.
Я скучаю по тебе!
Возвращайся скорее домой. Без тебя все не так.
Любви тебе тонну!
Все время молюсь за тебя!
Я никогда не забуду хорошие времена!
Стихи, фотографий, сообщения о молебнах, обновления из местных источников новостей — их становится слишком много. Просмотрев все, я дрожащей рукой возвращаю телефон Стефани.
Не заботясь о том, что я могу показаться ненормальной двум моим лучшим друзьям, являющимся такими же виртуальными незнакомцами, закрываю глаза, глубоко вдыхая, надеясь, что тревога спадет. Я пробегаю руками по лицу, в то время мое сердце продолжает заходиться с каждым вдохом и медленным выдохом. Моя слюна густеет, что делает ее неприемлемой для глотания, тогда как желчь поднимается к горлу и обжигает его. Я заставляю себя проглотить ее и возобновляю технику дыхания, как учила меня Энн.
Я знаю признаки и борюсь с приближающимся приступом паники, только наполовину веря, что выиграю эту внутреннюю битву. Мои руки становятся липкими от пота, поэтому держу их подальше от Деды, когда он пытается взять их в свои. Мне нужно сделать это. Мне нужно успокоиться самостоятельно.
С закрытыми глазами я начинаю с правой ноги, напрягаю ее и вдыхаю, считаю до пяти, прежде чем отпустить напряжение и выдохнуть. Я опять возвращаюсь к правой ноге, напрягаю ее и вдыхаю.
Один.
Два.
Три.
Четыре.
Пять.
Расслабляю ногу и выдыхаю.
Затем все это я повторяю с левой ногой.
Я концентрируюсь на каждой мышце, на напряжении, наделяющем мое тело.
Делаю так со всем телом: руки, живот, грудь, плечи, шея, а затем лицо.
Я не торопясь открываю глаза и сразу же жалею об этом. Температура в комнате упала, и я дрожу, а мои друзья наблюдают за мной. Медсестра стоит сразу за ними, держа в руках шприц, готовый проколоть поверхность моей кожи. Пот струйкой стекает по груди, я не могу объяснить, что делаю, поэтому закрываю глаза.
Мои глаза вновь закрыты для мира, дрожь продолжает настегать мое тело, пока я не теряю контроль. Холодная и горячая, не зная, что делать дальше, я ухожу в себя и слышу далекий голос, взывающий ко мне, напевая. Но голос не приносит мне никакого утешения. Ужас и страх — вот что он напоминает мне. Темнота, цепи, голод, грязь, боль — это все, что обещает мне этот голос. Потому что я это заслуживаю. Он мучил бы меня каждый день до конца моего существования из-за того, что я сделала с ним. Его голос разносится повсюду вокруг, пока он не проходит через меня, став такой же частью меня, как кровь в моих венах.
Его голос причиняет мне боль, которую невозможно терпеть. Руками закрываю уши и кричу, когда резкая боль в моем плече заставляет меня остановиться. Теплые потоки свободно текут по моим венам, согревая меня изнутри. Боль медленно отступает, и я погружаюсь в кромешную темноту, небольшая часть меня приветствует это. По крайней мере, во сне я могу избежать суровой реальности.
***Хотя я не сплю, глаза закрыты. Слушаю, как Энн говорит с Дедой. Я убеждаюсь, что дыхание остается ровным, поэтому они думают, что я все еще сплю, и прислушиваюсь к Эмбер и Стефани — надеюсь, что они ушли после того, как я опозорилась.
